Нестандартный формат (СИ) - "De Ojos Verdes" - Страница 101

— Почему ты ни разу не позвонил?! Лишил меня…себя?! Наказал самым жестоким способом!

Удары сыпались один за другим, крики становились мучительнее и отчаяннее. Девушку лихорадило, и она выглядела сейчас полоумной в разгаре приступа. Но именно так и проявлялся страх потерять его. Она лучше всех знала, каково это — самолично заковать себя в клетку, забаррикадировавшись какими-то придуманными постулатами, обросшими мрачными мыслями и скверными выводами. И считать, что прав.

— Ты не увидел рождения дочери! И даже в этот день не позвонил! А я так ждала… Каждый час, каждую минуту… Столько боролся за нас, чтобы потом…будто оставить, бросить…

— Ева! — мужской голос вибрировал от гнева.

— Почему ты не звонил?! Взял всё не себя?! Тянул один! Я так ждала… — продолжала она, не замечая изменившегося выражения лица Руслана. — Ни одного звонка…ни одного!..

Будучи невменяемой, Ева беспрерывно избивала его, раз за разом налетая на мокрую кожу, обтягивающую стальные мышцы, и не чувствуя жжения в собственных ладонях.

— Ну, почему?! Почему так? Господи…я не знаю, что делать!

И снова:

— Хоть бы раз…один звонок…так ждала…так ждала…

Пропитанная собственными терзаниями, девушка не уловила, в какой именно момент оказалась припечатанной к мужской груди. Обезвреженной и обездвиженной. Выход из забытья произошел так же — мгновенно. Когда прямо над ухом раздалось шипение:

— Так…было бы…больнее…

— Что? — переспросила глухо, замерев.

— Дразнить друг друга обрывчатыми разговорами, пытаться переплести два разных мира… — гортанное рычание, отозвавшееся в ее сердце нещадным уколом. — Так, бл*дь, я бы точно не выдержал. Нам было бы намного хуже…

— Не надо было решать за меня тоже! — возразила очень-очень тихо.

— Ева… — невыносимо мучительно и протяжно.

Она вздрогнула. По-настоящему. Крупно. Ощутимо.

И очнулась вдруг.

Руслан же…он обнимал ее, прижимая к себе.

Полтора года быть лишенной данного чувства защищенности, мечтать об этом, украдкой поглядывая на сильные руки и возмужавшие черты два с половиной месяца рядом с ним…и вот…

Боже…боже…боже…

Кровь бросилась в голову молниеносным потоком. Заревел во всю мощь пульс, оглушая. Дыхание стало тяжелым, причиняющим дискомфорт. Ева резко отстранилась, не в состоянии больше быть приклеенной к нему без возможности смотреть в глаза.

Крепкий, очень крепкий терпкий чай. Благородный, насыщенный, завораживающий оттенками.

Какой же ты особенный…родной и любимый.

И касаться…касаться…касаться…

Какой же ты сильный…атлетичный и выносливый.

Плечи. Диафрагма. Торс. Руслан словно стал в разы крупнее, каждая мышца — разработаннее, а жилы — отчетливее. Ева бессознательно провела ладошкой по маршруту, по которому до этого скользила взглядом, сверху вниз и обратно, упиваясь реакцией мужчины. Тем, как четко было слышно, что он резко втянул в себя воздух. Есть контакт. Осмелев, пристроила пальцы на впадинках над ключицами и приподнялась, припав к сжатому рту.

Как же скучала…как же скучала по нему. Только бы не оттолкнул…

Терпеливо и трепетно целовала. Отрывалась, чтобы на секунду броситься в темные омуты, становящиеся чернее и чернее. И снова — дрожащими губами…плоть к плоти…потерянные и практически стертые временем и тяжестью бед ощущения.

Бесцеремонно бьющая в них вода, звонкая трескотня вокруг, обволокший пространство туман. Неподвижный безучастный Руслан, который полностью обнажен, и слишком увлекшаяся целью включить его в процесс Ева, которая полностью одета.

Невероятная картина.

Как интересно жизнь обыграла их роли…как метко заставила вкусить отчаяния, что в прошлом испытывал именно он, стремясь разжечь в ней хоть каплю желания. Слезы давно смешались с горячими струями, под которыми надежда неумолимо таяла. Это красноречивее всех слов — мужчина тебя не хочет.

Еще чуть-чуть. Маленький рывок. Мольба в каждом поцелуе.

Тишина в ответ.

Слепым котенком сломлено уткнулась ему в шею и сокрушенно выдохнула вместе с вырвавшимся всхлипом:

— Прости…слышишь? Прости…это я во всем виновата. И спасибо за всё. Я тебя очень…очень люблю. Но больше так не могу. Навязываться, обязывать… Надеюсь, что мое отсутствие пойдет тебе на пользу.

Словно собственноручно кромсаемая на кусочки, медленно, буквально миллиметр за миллиметром, отрывалась от него, будто оттягивая миг абсолютного разрыва.

Но он все же наступил.

И Ева шагнула к запотевшей стеклянной дверце, ухватившись за нее, даже успела приоткрыть… А потом внезапно мир вокруг завертелся с бешеной скоростью. И не сразу сообразила, что происходит.

А это она уже в любимых объятиях. Ее вернули и стиснули с нечеловеческой силой, до реального хруста в костях. И безжалостно атаковали губы неистовым поцелуем, врываясь в рот с натиском завоевателя.

Он им и был. Просто возвратился на ранее покоренные территории.

И теперь новый кадр сменил прошлую картину.

Двое. Стреляющая в них мощными струями вода, заливающая уши, втягиваемая в ноздри в попытке дышать, пока они сомкнулись намертво. Не желая отрываться друг от друга, боролись за глоток спасительного кислорода хотя бы через нос, и от этого только сильнее захлебывались. Обезумевшие, слетевшие с катушек, одуревшие от долгожданной близости.

Больно от невиданного напора, от неконтролируемых тисков, от пожирающих губ.

Но, Боже, как сладка эта боль. И Ева, скорее, умрет, чем остановит его.

Но неожиданно Руслан остановился сам, отпрянул назад и схватился за голову, уставившись на нее осоловевшим взглядом с адски блестящими глазами, в которых полыхало исступление.

— Уйди, — грозный рык сквозь толщу шума, — уйди, я же неадекватный… Не смогу быть нежным. Не сейчас. У меня больше полутора лет не было… — оборвался, моргнув, перейдя на шепот. — Тебя.

Его признание грандиозным шквалом эмоций сбило Еву с ног и заставило прислониться к перегородке в поисках опоры. Затопило облегчением, эйфорией, и захотелось смеяться в голос. Но ее хватило только на вымученную улыбку через сбившееся дыхание. Зато какую радостную!..

Руслан смотрел на нее с недоумением. Хмуро, тяжело, напряженно.

Потом. Потом она ему расскажет о своих глупых мыслях. Как представляла, что даже в неволе у него могут быть…другие женщины. Потребности…нужды…

А пока…девушка подцепила край майки, стянула ее решительным движением и откинула мокрую тряпку прочь. Следом — легкие трикотажные штаны. И предстала перед ним в белье, подрагивая от явного желания мужчины, демонстрируемого налившейся и окрепшей плотью.

— Дальше…давай сам. Делай, что хочешь, но не гони меня…пожалуйста.

Испытующий, сканирующий, расщепляющий взор прошелся по ней сверху вниз. Стало невыносимо жарко от последнего…контрольного взгляда в глаза. Предостерегающего, многообещающего, насыщенного раздирающим противоречием. Он тягался с собой еще секунд десять. И, к счастью, плюнул на это благое дело.

Яростно сократил между ними расстояние и, не теряя больше ни единой драгоценной секунды, подхватил Еву, заставляя оплести себя ногами и вцепиться в плечи, чтобы удержаться. Жадно, требовательно, беспощадно испивал ее, терзая ноющие от такого количества поцелуев губы. Словно они наверстывали эти месяцы разлуки. Вгрызался в рот с подавляющей ненасытностью, одновременно впиваясь своими пальцами в ее ягодицы все сильнее и сильнее.

Шальная голова кружилась от счастья. А от прикосновений его каменной твердости к бедру низ живота затянуло предательски постреливающим узлом. Никогда…никогда еще девушку не накрывало таким испепеляющим и до острого, причиняющего реальное физическое страдание, зуда желанием ощутить Руслана в себе. Может, это клокочущее нетерпение было вызвано страхом, что он снова остановится, или психологической попыткой закрепить воссоединение…или еще чем-то. Неважно. Ева просто испытывала маниакальную потребность в нем. Всего было мало. В ней очнулось что-то дикое. И это что-то диктовало свои правила, побуждая изнывать от нездоровой томительной нужды.