Ночные ястребы - Фейст (Фэйст) Рэймонд Элиас - Страница 79

— Когда я был маленьким, он однажды приезжал в Крайди, — вспомнил Арута.

— Тогда он мне показался таким франтом! «Приграничные бароны», — сказал он с горькой иронией.

— Пусть поступает, как хочет, — произнес Гай. — У него в основном служат такие нарушители спокойствия, как Уолтер Гайлденхольт. Арманд прислал его сюда пять лет назад за воровство из отрядной кассы. До этого он был старшим лейтенантом. К тому же, — добавил Гай, — благодаря политическим разногласиям здесь есть и хорошие воины. Болдуин де ла Тровилль и Энтони дю Масиньи — оба первоклассные офицеры. К своему несчастью они остались верны мне. Уверен, что это Келдрик предложил Лиаму послать их на границу.

— И что нам это даст? — спросил Амос. — Не поднимать же мятеж!

— Нет, — ответил Гай. — Но по крайней мере, когда начнется резня, гарнизон погибнет под командованием компетентных офицеров.

Арута откинулся на стуле, чувствуя, как все тело ломит от усталости. Он понимал, что нужно что-то предпринять. Но что? Его мозг отказывался работать, от недостатка сна и напряжения ум притупился. Все молчали. Вдруг Локлир встал, направился к одной из коек и лег. И сразу уснул.

— Это лучшая мысль, которую я слышал за многие недели, — воскликнул Амос. Он подошел к другой койке и с удовлетворенным стоном сел на мягкий матрас. — Увидимся за ужином.

Остальные последовали его примеру.

Вскоре все, кроме Аруты, спали. Арута все крутился и вертелся, его преследовали видения напавших на его страну гоблинов и моррелов, убивающих и сжигающих все на своем пути. Его глаза отказывались закрываться, и наконец он встал, обливаясь холодным потом. Однако все остальные спали. Арута опять прилег, но так и не уснул.

Глава 16. СОТВОРЕНИЕ МИРА

Макрос открыл глаза. Через несколько минут после того, как волшебник объявил, что они попали во временную ловушку, он погрузился в транс и все это время сидел без движения. Паг и Томас наблюдали за ним несколько часов, но потом устали и нашли себе другие занятия. Они попытались получше изучить Сад, но так как он представлял собой собрание незнакомых растений и животных, многое из того, что они увидели, осталось непонятным. Проходило время — им казалось, многие дни, — а волшебник так и не пошевелился. Паг и Томас снова сели рядом и стали ждать.

— Кажется, я нашел решение, — сказал Макрос, потянувшись. — Как долго я находился в трансе?

Томас, который сидел неподалеку на большом валуне, ответил:

— Где-то около недели.

— Может быть, и больше. Трудно сказать, — сказал Паг, расположившийся рядом с Райатом.

Макрос моргнул и встал.

— Учитывая, что мы движемся во времени в обратную сторону, вопрос действительно звучит несколько академично. Но я не думал, что размышлял так долго.

— Вы почти ничего не сказали нам о том, что здесь происходит, — сказал Паг. — Я несколько раз пытался выяснить, как работает эта временная ловушка, но понял очень немногое.

— И что же ты понял?

Паг нахмурился.

— Похоже, что чары образуют вокруг нас определенное поле, в котором время движется назад. Пока мы находимся в этом поле, мы подвергаемся его влиянию и ничего не можем с ним поделать. Течение времени уносит нас в обратную сторону вместе с Садом. — В его тоне слышалось досада. — Макрос, нам хватает здесь орехов и фруктов, но Райат голоден. Пока он пробавляется мелкой дичью и даже пытается есть орехи, но долго так продолжаться не может. Скоро он истребит всех животных и начнет голодать.

Макрос посмотрел на золотого дракона, расположившегося подремать, чтобы не тратить зря силы.

— Тогда нам нужно выбираться отсюда, и как можно скорее.

— Но как? — спросил Паг.

— Это будет сложно, но, думаю, вы двое справитесь. — Он улыбнулся и своей уверенностью в первый раз с момента встречи напомнил им того Макроса, которого они знали раньше. — В каждой ловушке есть свои слабые стороны. Даже камень, скатываемый со скалы кому-нибудь на голову, имеет недостаток: он может промахнуться. Думаю, мне удалось обнаружить недостаток этой ловушки.

— Что ж, это обнадеживает, — заметил Паг. — Я придумал десятки разных способов, но все они годились бы, только если бы я находился вне поля этой западни. Райат пытался вынести меня за ее пределы, но ничего не получилось. Но как остановить полет обратно во времени изнутри? Мне ничего не приходит в голову.

— Весь смысл в том, дорогой Паг, что нужно не противиться этому процессу, а ускорить его. Мы должны лететь все быстрее и быстрее, со скоростью, которую трудно себе даже представить.

— Но зачем? — удивился Томас. — Ведь мы окажемся еще дальше от нужного нам времени. Что в этом хорошего?

— Подумай, Миламбер из Ассамблеи, — сказал Макрос, назвав Пага его цуранским именем. — Если мы окажемся достаточно далеко во времени…

Паг некоторое время молчал, а потом начал понимать, что имел в виду Макрос.

— Мы будем в самом начале времени.

— И раньше… когда времени еще не существовало.

— Неужели это возможно? — спросил Паг.

Макрос пожал плечами.

— Не знаю, но поскольку ничего лучшего мне в голову не приходит, я считаю, что стоит попробовать. Мне нужна твоя помощь. У меня есть знания, но нет силы.

— Скажите мне, что нужно сделать, — ответил аг.

Макрос знаком доказал, чтобы он сел, и сам сел напротив. Томас встал позади, с интересом наблюдая за происходящим. Макрос вытянул руки и коснулся ими головы Пага.

— Пусть мои знания войдут в тебя.

Паг почувствовал, что его сознание наполняется незнакомыми образами…

…и знакомая ему вселенная содрогается. Лишь однажды он испытал подобное чувство открывшегося панорамного вида на вселенную. Тогда он стоял на Башне Испытаний перед тем, как получил звание Всемогущего. На этот раз картина эта предстала более зрелому, знающему наблюдателю, который гораздо больше понимает, что именно он видит: симметрия, порядок, изумительная красота, раскрывающаяся перед ним, — все это увязано одним планом, понять который человеку не дано. И он в благоговении замер.

Паг огляделся и опять изумился открывающимся перед ним чудесам космоса. Вот он опять плывет среди звезд, воспринимая мистические линии силы, которая связывает все во вселенной. Он обнаруживает, что одна из линий дрожит, и видит, как нечто пытается прорваться в эту вселенную из другой. Эта злая, болезненная сила угрожает всему миропорядку. Это тьма, разрушение. Это Враг. Но сила эта слаба и осторожна. Он размышляет о том, какова ее природа, но сознание не в состоянии вместить это понимание. Он движется обратно во времени.

Чародей наблюдает за Садом. Он видит самого себя, сидящего рядом с волшебником, и своего друга детства, который стоит позади него. Он знает, что надо делать. Время вокруг Сада движется неторопливо, его поступь совпадает с обычным движением времени в космосе, только течет оно в обратном направлении. За каждую пролетающую секунду в Саду одна секунда уплывает обратно.

Его ум находит ключ к потоку времени, такому же реальному и осязаемому для его духа, как камень для руки. Паг гладит его и чувствует биение вселенной, тайну иллюзорных измерений. Он видит и знает. Он понимает и управляет этим потоком, и уже за каждую секунду, проходящую в обычном пространстве, в Саду проходит две. Он ощущает спокойную радость, так как совершил то, что еще недавно расценил бы как выходящее за пределы возможностей смертного. Паг оставляет гордость и сосредотачивается на своей задаче: управлять потоком времени. И за каждую реальную секунду для Томаса, Макроса и него самого проходит четыре. Снова и снова он удваивает свое достижение, и вот уже за каждый час во вселенной они улетают в прошлое на целый день. Новое удвоение, и это уже не один, а два дня, потом четыре, больше недели. Три новых усилия, и за каждый час они проходят больше месяца. Еще раз, и еще, и еще, и вскоре целый год проходит в Саду за час. Он останавливается и снова мысленно осматривается.

Его сознание парит в космосе словно орел, поймавший крыльями ветерок, проносясь между звездами, как могучая хищная птица над пиками Серых Башен. Он видит горячую, зеленоватую звезду, которая так знакома ему, и через мгновение понимает почему. Он на Келеване учится у альдаров. Они продвинулись назад во времени больше, чем на год. С быстротой мысли он возвращается к тому, что нужно сделать здесь и сейчас.