Тень империи (СИ) - "Vells" - Страница 31

— Пётр Романович. Даже если вы освоили первичный серый круг родовой силы, не надо полагаться только на него. Я понимаю, что поначалу это кружит голову. Да вы стали быстрее и сильнее, чем простой человек, но от этого мастерство боя не может увеличиться. — Произнёс я, ощутив на своей спине взгляд.

Обернувшись вполоборота, я увидел в дверях тренировочного зала Александру, которая прислонившись плечом к дверному косяку, с интересом смотрела на нас.

После приведения себя в порядок, княжна выглядела, словно ожидала прихода важных гостей, которых хотела поразить своей красотой.

— Григорий, — улыбнулась она мне. — Я пришла за вами. Отец вернулся из дворца, и ожидает вас в своём кабинете.

— Как? — поднимался на ноги Пётр. — Уже приехал? А можно нам ещё хотя бы полчаса? — С вопросительной надеждой смотрел князь на свою старшую сестру.

— Может в другой раз, — улыбнулась Александра. — Но сейчас нам надо идти.

Я так же встал в полный рост и, посмотрев на княжну, произнёс:

— Дайте нам пару минут.

Княжна Романина кивнула, наградив меня ослепительной улыбкой оставшись неподвижно стоять в дверях зала для тренировок, наблюдая, как я старательно объяснял и показывал технику удара кулаком без завала плачей и спины.

Когда же я вместе с Александрой покинул зал, то она, ведя меня в кабинет к своему отцу, произнесла:

— Из вас бы получился отличный учитель Григорий. Вы умеете заинтересовывать. Впервые вижу вас с такой стороны. Пётр хоть и старался не показывать, но он был в восторге от занятия с вами.

— Я ничего такого не сделал. Просто указал на упущения. — Шёл я рядом с княжной, поднимаясь на второй этаж особняка, где нас уже ждал её отец.

Войдя в кабинет, я сразу подметил, что хозяин дома явно был морально измотан, и походу, так же как и я не спал прошлой ночью.

— Прошу располагайтесь, — слегка привстал из кресла Роман Алексеевич, — И приношу извинения за моё утреннее отсутствие. Срочные дела заставили меня покинуть дом, не дождавшись вашего приезда.

— Не стоит волноваться об этом, — в тон ему отвели я, садясь в соседнее кресло, а Александра заняла своё место на маленьком диванчике рядом с нами. — Я прекрасно понимаю, что есть дела, которые не требуют отлагательств.

— Ценю ваше понимание Григорий. Знаете, я вчера много размышлял после нашего с вами разговора, — потянулся к чайнику князь, а Александра заинтересованно подалась вперёд, явно желая понять, о чем же мы могли говорить. — И понял, что у меня пока нет чёткого ответа на ваш самый первый вопрос, и когда я это осознал, то понял. Я не могу сказать вам, что всё будет хорошо. Ведь изложенное ранее вами ситуация нам обоим дала это понимание. — Разлил по чашкам чёрный чай князь, и отставил в сторону чайник. — Моя дочь выбрала вас, а не свой дом, ища успокоение и защиту от своего состояния. И на это есть веское объяснение. Там где я не мог помочь, вы преуспели.

Григорий я дал вам ответ на ваш вчерашний вопрос. И когда вы его услышали, теперь хочу спросить уже у вас, как у человека, который его задал и был готов вступить в конфликтное противостояние, как вы сказали с состоявшейся политической фигурой, которая ещё не всё потеряла.

Есть ли у вас Григорий решение этого вопроса? И насколько весома ваша обеспокоенность этим?

Александра удивлённо посмотрела на меня, а потом перевела взгляд на своего отца, и было понятно, что она не совсем понимала, о чём мы вообще говорим и, причём тут конфликт, а я, взяв чашку с горячим чаем, от которого веяло чабрецом, только чуть заметно улыбнулся, вдыхая аромат напитка.

— Знаете Роман Алексеевич. Моя обеспокоенность ровно такова, как вы её преподнесли. Но это не должно подталкивать вас в неправильное русло. А по поводу решения данного вопроса я дал вам его вчера ночью.

Ваши друзья празднуют успех, но это не точка в партии, ведь неудачи это не конец. Конец — это когда выбирают последний гвоздь для вашей крышки гроба.

Суть в том, что вы не можете найти ответ, ни потому, что его нет, а потому что он не в том месте, где вы привыкли искать.

В политике, как и во власти, нет друзей. Есть удобные и неудобные люди. Вы стали неугодны главенствующей власти в империи, а значит неудобны.

Знаете, как говорится. Если ваши дела приносят деньги другим, то они сделают всё, чтобы это не прекращалось.

Вы не можете изменить истинное отношение аристократов к вашей семье, но можете изменить значимость, и заставить их в угоду своим меркантильным желаниям и делам продвигать ваши интересы.

Или вы забыли уже, что такое высшее аристократическое общество? Где ради завода, фабрики, земли, или усиления политического и экономического влияния в обществе, а так же ослабления или поглощения родов, готовы выдавать замуж дочерей, и женить сыновей, стеля их под кого ни попадя. Чего уж даже говорить про обычных людей. Где ради своих интересов аристократы готовы на любую даже самую низкую подлость.

Конечно не все такие, но надо об этом помнить, если надо вести дела которые чуть больше чем продажа пирогов с прилавка.

Вам просто надо стать нужной фигурой в обществе, которая может двигать вверх интересы разных слоёв общества. Ведь вам ли не знать, что политика это продвижение одних интересов и ущемление других.

Романин слегка грустно улыбнулся, и кивнул, кинув при этом мимолетный взгляд на тихо сидевшую на диванчике Александру, которая ловила каждое наше слово.

— С вашими словами Григорий сложно поспорить. Ведь это не просто мысли вслух, а речь, за которой стоят реальные дела. Но сможете ли вы Григорий Александрович взять это на себя, если меня не будет. За ценой не постою.

— Что? Отец, о чем ты говоришь⁈ — Вскочила с дивана Александра, перед глазами которой встала страшная картина её видения, где её отец смотрел на неё мёртвыми глазами, от чего её стала бить дрожь.

— Сядь. — Спокойно произнёс Роман Алексеевич.

— Нет, — с вызовом смотрела растерянными испуганными глазами на отца Александра Романовна. — Что вообще всё это значит?

— А ля гер ком а ля гер. — Произнёс я, ставя чашку с недопитым чаем на чайный столик.

— Что? — Непонимающе посмотрела на меня Александра, а её глаза начинали слегка поблёскивать.

— Это значит на войне как на войне, — протянул я, смотря на девушку. — Ваш отец скоро должен отправиться на передовую, а там как вы сами можете помнить, убивают. Особенно если друг тот, что враг.

В империи Александра Романовна есть свод законов. И один из них гласит. Если в именном полку нет офицеров выше шестого класса, то есть подполковника, то возглавить полк должен аристократ, чье имя носит военное формирование. То есть ваш отец. И я не думаю, что полк будет находиться в тылу.

— Это правда? — Повернулась резко на отца Александра, а по её щеке покатилась слеза.

— Да, это чистая правда. Именно за этим меня вызывали сегодня во дворец. — Поджал с тоской губы князь имперской крови, смотря на дочь, которая через силу сдерживала слёзы. — Так каков ваш ответ и цена? Вы же давно всё поняли. Вернуться вряд ли мне дадут. — С трудом произнёс он, отворачиваясь от дочери в мою сторону.

— Отец, — за один шаг была возле него Александра, которая уже не могла сдержать слёз. — Должен же быть выход. Пожалуйста, скажи, что он есть!

Но Роман Алексеевич, только сжав кулаки, отвёл полный боли взгляд.

— Григорий, — повернулась на меня Александра. Её губы тряслись и жадно вдыхали воздух. — Скажите, что выход есть. Прошу, пожалуйста. Скажите, что он есть. Прошу.

Я встал из кресла и, поджав губы, произнёс:

— А какую цену вы готовы заплатить, а главное взять ответственность, чтобы остаться с вашими детьми живым и снова крепко встать на ноги, а также возможно отомстить тем, кто решил вас списать таким образом? — обратился я к Роману Алексеевичу. — Ведь вы тоже поняли, что игра идёт на вылет, а сбежать вам из нее не дадут.

В кабинете на секунду воцарилась немая пауза, после которой Александра не сдержав эмоций, рванул ко мне и, уткнувшись мне в грудь, разрыдалась, не способная сказать даже одного слова.