Неверный муж - Коваль Лина - Страница 5

– Да, спасибо! Темы докладчиков касались бесплодных браков. Было интересно и познавательно, не терпится применить некоторые инновационные методики в жизнь на конкретных пациентах.

– Я рада, что тебе понравилось. А как Москва?

– Москва стоит. По вечерам было одиноко, ужинал в ресторане при отеле и щелкал пультом от телевизора в номере.

Тихо смеюсь.

– Ну а ты как, Вика? – он легонько прикасается к моей ладони, лежащей на столе. Его рука приятная и теплая, но мне все равно на инстинктах хочется ее сбросить.

Мягко освобождаюсь, чтобы поправить прическу.

– Я обычно, – пожимаю плечами.

– На группе была?

– Нет, я решила больше не посещать ее.

Неонатальный психолог из центра определила меня в терапевтическую группу, которую я должна была посещать два раза в неделю. Первое время это мне очень помогало. Оказаться в моей ситуации в окружении женщин, которые тоже потеряли ребенка на позднем сроке вынашивания или после родов, стало своего рода исцелением. Местом, где тебя поймут и поддержат безоговорочно.

Но с течением времени я начала обнаруживать то, что возвращение раз за разом в свою травму делает мне только хуже.

– В выходные меня пригласили друзья на открытие загородной гостиницы, хочу позвать тебя в спутницы, – ровно произносит Ярослав, с интересом следя за моей реакцией.

– Я даже не знаю, – задумываюсь. Загородная гостиница? Я пока к такому точно не готова.

– Мы можем остаться, а можем вернуться в город после официальной части. Как ты скажешь.

– Давай, я подумаю, – тепло улыбаюсь, чтобы не обидеть его.

– Конечно, я тебе не тороплю, – кивает Ярослав, а потом, снова поймав мою ладонь договаривает, – но и отступать не намерен. Хочу, чтобы ты знала.

Глава 6. Виктория.

Подумав над предложением Ярослава, решаю все-таки согласиться на поездку в загородную гостиницу.

С ним я чувствую себя… безопасно. Он большой и сильный. А еще я ему верю.

Так как утро случается на редкость свободным, решаю съездить в торговый центр, чтобы приобрести новый наряд. Долго выбираю подходящее платье, пока не отыскиваю своё: струящийся шелк, золотистый цвет, выгодно подчеркивающий оттенок загорелой кожи, и основательное декольте. Так как ткань платья не позволяет надеть под него бюстгальтер, приобретаю силиконовые накладки и бесшовное белье.

Заканчиваю свой спонтанный шопинг покупкой изумительных босоножек на устойчивом каблуке.

Скорее бы выходные, уже не терпится выгулять свои обновки и хоть немного отвлечься от проблем.

Проблемы.

Нужно что-то решать с арендой.

Сроки горят, а новое помещение так и не найдено.

Бросив машину у входа в офисный центр, забегаю внутрь.

Тая, как обычно, за набитым бумагами столом занимается просмотром турецких сериалов. Пыталась и меня подсадить, но у меня-то в жизни такие американские горки, что ни одному сериалу не снилось. Даже турецкому.

– Хай, Викуль, – отрывается подруга от экрана.

– Привет, – кидаю сумку на стул. – Ты не разговаривала с соседями по поводу стоимости аренды?

– Разговаривала. Ни у кого, кроме нас, цена не поменялась.

Я не удивлена, поэтому легко киваю в ответ. Беру пластиковый стаканчик и наливаю воду из кулера.

– А ты знала, что Андреев попал в аварию два года назад? – интересуется Тая.

Руки против воли покрываются огромными мурашками, а голос теряется.

– Да, знаю, – произношу тихо.

– Он был в коме несколько дней и потом проходил реабилитацию где-то в Европе. Девчонки сплетничали с утра, я подслушала.

Прикрыв глаза, мысленно переношусь в прошлое.

«Сын известного депутата Андреева А.В. в состоянии сильного алкогольного опьянения попал под колеса легкового автомобиля на центральном проспекте города. Пострадавший в крайне тяжелом состоянии доставлен в больницу. Водитель автомобиля не пострадал.»

Судорожно отключаю радио и трясущимися пальцами ищу контакт Матвея в телефоне.

Недоступен.

Боже.

С тех пор как я его прогнала, прошло три дня.

Если с ним что-то случится. Если он не выживет. Я никогда себя не прощу.

Состояние ступора потихоньку прекращается, и я нахожу в соцсети страницу Мавроди, Кирилла Авдеева, его друга.

Пишу ему:

«Привет. Это Вика, если помнишь. Мы можем встретиться?»

Пока жду ответ, ничего не могу с собой поделать. Реву навзрыд. Слезы беспрерывным потоком застилают глаза.

В тяжелом состоянии. Какие у него повреждения? Когда-то давно, во время учебы в институте, на моих глазах сбили молодую девушку. Она умерла прямо на месте. Столько крови я в жизни не видела. Это было страшно.

Телефон издает противный писк.

«Привет. Помню. Приезжай.»

Кирилл отправляет адрес, который я тут же забиваю в навигаторе. Это оказывается какое-то заброшенное промышленное здание. Оставляю машину у дороги и вдоль страшных серых гаражей иду к входу.

Постучавшись, слышу громкое «Да» и дергаю на себя железную тяжелую дверь.

Твою мать, ну и вонища! Зажимаю нос ладошкой и прохожу внутрь.

– Кирилл?

– Да, иди сюда.

– Что с Матвеем? – спрашиваю истерично, только завидев широкую спину парня. Он носится по помещению, быстро вскрывая шкафы и стряхивая на пол всякий хлам.

– Мот в коме, – отзывается сбито.

– В коме? – переспрашиваю.

Меня словно электричеством сотрясает. Каждая клеточка в теле вздрагивает от ужаса и страха.

– Вика, я не знаю, что у вас там случилось, но Матвей как с цепи сорвался после похорон матери, – злится Кирилл.

Я уже не подавляю слезы, никого не стыжусь. Всхлипываю и приземляюсь на колени, зажимая рот ладошкой.

Мой бедный мальчик! В коме.

– В какой он больнице? – спрашиваю сквозь рыдания.

– В первой городской. Блд, да где эти чертовы документы?

– Какие?

– Мота.

Кирилл останавливается посреди помещения и осматривается вокруг.

– А почему его документы должны быть здесь? – непонимающе узнаю́.

– Потому что он жил здесь с тех пор, как вернулся с Турции, – мрачно выговаривает.

– З-д-е-с-ь? – еще раз озираюсь.

Забитые деревянными досками окна, обшарпанные стены, какое-то подобие кухни в углу с электрическим чайником и кружками. В другом конце небольшой диван, рядом с которым знакомый чемодан и валяющиеся джинсы неподалёку.

– Здесь, Вика. Отец забрал у него ключи от квартиры, машину, всё забрал. А деньги он последние спустил на путевку в твой пятизвездочный отель.

Закрываю лицо руками и реву навзрыд. Оплакиваю то, во что обернулась наша жизнь за последний месяц. Любовь, страсть, счастье, а потом в непрекращающийся сплошной кошмар…

В уме внезапно начинают мелькать обрывки слов Матвея, брошенные им возле моего дома.

«Я же всё ради тебя… Я в конуре живу… как псина побитая… Мама умерла… У меня ничего не осталось.»

Кирилл шокированно пялится на мою истерику.

– Я ничего не понимаю. Если тебе не все равно, нахера ты это всё сделала с ним? – зло рявкает, нависая сверху.

– Я просто не могла по-другому, – реву в ответ.

– Вика, с тобой все нормально? – вырывает меня из воспоминаний голос Таисии.

То же здание. Только уже отремонтированное и два года спустя. И моя душа, насколько возможно, отреставрирована…

– Да, – мотаю головой, чтобы все картинки сбежали. Снимаю с глаз предательскую влажность.

– Так что будем делать с арендой? – тычет пальцем в договор, лежащий на столе.

Внутри меня вдруг поднимается восстание. Матвей многое пережил, но и я не меньше.

Я тоже пострадала из-за нашей любви! Пусть он и не знает об этом.