Война всех против всех (СИ) - Тыналин Алим - Страница 8

А еще:

— Давайте закопаем его в своем же канале!

Или:

— Пусть плавает с дохлыми рыбами в своем дурацком водоеме!

Лаэлия подошла ко мне и спросила:

— Зачем ты пришел сюда, Моммилус? Достаточно было просто прислать сюда оставшиеся войска из дворца и казарм по городу, я бы живо разогнала этих бездельников.

Я покачал головой.

— Разогнать их мы всегда успеем, а вот поговорить с ними не мешает.

Я сошел с колесницы и подошел к цепи остготов, стоящих перед толпой. Лица у людей были злые, ожесточенные, у многих в руках ножи, дубины и даже копья.

— Что случилось? — крикнул я. — Вы готовы уничтожить полезное для города начинание только из-за того, что вам один раз не дали хлеба?

— Да, вот именно! — закричали в толпе. — Мы и наши дети остались без хлеба! Ты посягнул на самое святое для народа! Ни один император не отнимал у нас хлеб!

Толпа подалась вперед и пыталась прорвать строй остготов, но те стояли храбро и не поддались напору. В меня полетели камни и осколки кувшинов.

Я хотел возразить, что не отнимал у них пропитания, а просто сократил порции на время, но потом передумал. Какой в этом смысл? Толпа ничего не понимает, люди сейчас озверели и просто разговаривают на уровне инстинктов. Надо немного перехитрить их, обойти острые углы и успокоить, как капризного ребенка.

Что обычно делают умные мамочки, чтобы утихомирить плачущего малыша? Правильно, отвлекают его более радужными надеждами и сладкими перспективами. Вот и я должен предложить им что-нибудь притягательное, большую толстую конфету, чтобы отвлечь внимание.

— Граждане прекрасной Равенны! — крикнул я тогда во весь голос. — Позвольте принести вам извинения за то, что недавно вас ограничили в выдаче хлеба. Вам сказали, что это было сделано ради рытья канала, но это совсем не так!

Я замолчал, рассчитывая, что мне удалось привлечь их внимание и подождал, скажут ли они что-нибудь в ответ. Да, все верно, мне это удалось, то тут, то там в толпе раздались крики:

— А что тогда? Ради чего вся эта жадность? Мы и так ходим голодаем! А теперь нас и вовсе хотят сжить со свету!

Я снова поднял руку и закричал:

— Жители Равенны! Для того, чтобы вы могли воочию видеть милость императора, вам вместо хлеба будет выдано бесплатное вино и оливковое масло! Прямо сегодня, прямо сейчас!

Толпа, не ожидавшая такого щедрого подарка, сначала ошеломленно молчала, а потом разразилась ликующими криками. Я почувствовал перелом в их настроении продолжал усиливать его действие:

— Идите обратно в город, а там вам выдадут вино! Скажите, что это за счет императора и вам нальют столько, сколько сможете выпить. Скорее, там привезли пять бочек этого напитка!

Люди переглядывались, не веря такому счастью, а потом кто-то неуверенно крикнул:

— А ты не обманываешь, Моммилус? Говорят, ты тот еще трюкач.

Я поднял руки вверх.

— О каком обмане может идти речь? Я же вам обещал здесь, прилюдно. Чего вам еще опасаться?

— Тогда вперед, за вином и маслом! — закричал кто-то и толпа, еще недавно негодующая и сердитая, теперь снова разразилась радостным ликованием.

— Подождите, добрые люди Равенны! — закричал я. — Только помните и передайте остальным! Вино и угощения ждут вас не везде, а только в таберне «Пьяный Силен», возле Адриановых ворот. Эта таберна принадлежит прасинам, а их факционарий Веттониан сегодня сам сказал мне, что приготовил вино для народа, чтобы следующие гонки выиграли его колесницы! Идите туда и веселитесь от души!

Толпа зашумела и обрадовавшись дармовому угощению, потекла обратно в город. Указывая им таберну «Пьяный Силен» и вправду принадлежащую прасинам, я ничем особо не рисковал.

Это заведение находилось в самой далекой точке города от этого места, пока люди дойдут туда, половина уже разбредется по другим заведениям. Те же упрямцы, кто и в самом деле доберутся до таберны, пусть уже требуют бесплатной выпивки у прасинов.

Если Веттониан и вправду такой шустрый и ловкий малый, каким кажется, он поймет, что с сердитыми людьми лучше не шутить и прикажет напоить их от души. А в следующий раз пусть крепко подумает, стоит ли задирать императора возле газопровода.

Я облегченно посмотрел на толпу, уходящую обратно в город. По большому счету, это было скопище пьяных людей, которых удалось ненадолго обвести вокруг пальца. Вскоре они снова придут за новой выпивкой и вот тогда надо уже, чтобы нас не застали врасплох.

— Моммилус, ты как всегда, попадаешь меня своей изворотливостью, — сказала Лаэлия, качая головой и подойдя ко мне ближе. — Любого другого толпа разорвала бы на куски, а вот тебя они послушались и ушли, как мирные овечки. В чем секрет такого умения обращаться с людьми, научи меня?

— Конечно, я расскажу тебе, только этот секрет так просто не познается, — с удовольствием ответил я, глядя в ее раскосые большие глаза и взяв за теплую крепкую руку. — Приходи сегодня ночью ко мне в спальню, я тебя всему научу.

— Заткнись, император, если я охраняю твою задницу, это не значит, что я позволю тебе тыкать в меня членом, — скривилась моя генеральша, вырвав ладонь из моей цепкой хватки. — Я тебе его скорее отрежу, как уже не раз обещала.

Как я ни старался соблазнить мою прекрасную темнокожую военачальницу, в настоящее время доросшую до звания дукса, то есть командующего легионом, у меня ничего не получалось. Девушка была неприступна и на все попытки уложить ее в постель решительно отвечала жестким сопротивлением. Однажды она чуть не сломала мне руку, а в другой раз со всей силы саданула в пах.

— Ох, Лаэлия, ты разрываешь мое влюбленное сердце, — сказал я и рассеянно оглянулся, тут же сменив тему. — С завтрашнего дня увеличь охрану до пяти центурий и выкопай ров вокруг канала, понятно?

Женщина дукс, пожалуй, первая в этом звании в империи, тут же кивнула.

— Хорошо, я так и хотела сделать, вообще-то. Только думала поставить не пять, а семь центурий. Пусть бунтовщики видят, что канал так просто не взять.

— Откуда они вообще узнали, что деньги на хлеб отправили на канал? — спросил я. — Кто им это рассказал? У нас есть крыса среди комитов. Где Донатина, куда он запропастился как раз тогда, когда так нужен мне?

— Он же разыскивает имперскую казну в горах, ты забыл, Моммилус? — напомнила Лаэлия. — Ему что, разорваться на две части?

Ах да, точно Донатина вчера говорил, что вышел на каких-то людей, знающих, якобы имперская казна спрятана моим отцом в горах неподалеку от города и сегодня он отправился исследовать достоверность этих сведений. Ладно, пока придется обойтись без него.

— Ладно, приступайте снова к работам, — сказал я и одновременно осмотрел, сколько рабочие прорыли со вчерашнего дня, когда я был здесь. — Почему вырыто так мало? Где Евсений?

— Он как раз уехал во дворец, разыскивал тебя, — ответила Лаэлия и закричала на солдат: — Ну что, вы стоите? Быстро готовьтесь к рытью рва.

Она отправилась было к центурия, но я окликнул ее:

— Лаэлия, жду тебя сегодня ночью в своих покоях, слышишь? Мы пойдем в мои термы и хорошенько там помоемся, понятно?

— Заткнись, Моммилус, иначе я отрежу твой лживый скользкий язык! — закричала девушка, а ее солдаты довольно загоготали.

Ладно, поскольку здесь дела были закончены, я могу наконец возвратиться во дворец, тем более, что после полудня у меня сегодня была назначена встреча со всеми партиями.

Я поднялся на колесницу и хотел было возвращаться в город, но в это время в голову Петрониуса вонзился арбалетный болт. Мой возница без единого звука упал с колесницы, да еще и сбил меня с ног.

Да это было и к счастью, потому что почти сразу над моей головой засвистели другие болты.

Глава 5

Проклятые воришки

С одной стороны, хорошо, когда тебя самого пытаются убить с помощью оружия, поставленного тобой на вооружение. Совсем недавно в Равенне вообще не слыхивали про арбалеты, хотя оружие это древнее и римлянам хорошо знакомое. То есть, я хочу сказать, что покушение из арбалета доказывает, что враги мое оружие оценили высоко и решили тоже широко использовать.