Война всех против всех (СИ) - Тыналин Алим - Страница 24

— Так вы отец Аэбуты? — наконец, догадался я и спросил: — Плаций Циспий Росциа? Ваша дочь очень много рассказывала о вас, я давно хотел с вами познакомиться.

— Да, это я и есть, император. Что касается вас, то я вынужден сообщить, что не могу выдать Аэбуту за вас, поскольку она помолвлена с другим. Вы можете насладиться обществом друг друга еще два дня, а потом я вынужден буду забрать дочь.

Говоря все это, Росциа выглядел строгим, как школьный учитель, но оставался спокойным. У меня создалось впечатление, что в этой истории с дочерью он все равно умудрился сохранить внутреннее равновесие и теперь просто высказывал мне свою позицию, без каких-либо претензий. Какой, однако, интересный папаша.

— А если Аэбута не хочет выходить замуж за того, кого вы ей подобрали? — спросил я. — Что тогда?

Росциа пожал плечами.

— В этом нет ничего страшного и удивительного. Она опять-таки действует в соответствии со своими моральными установками и сопротивляясь внешней среде, становится сильнее. Тут все будет зависеть от того, насколько сильно она прониклась этими принципами и способна ли выстоять под гнетом внешних обстоятельств, одним из которых является моя непреклонная позиция. Если выстоит, мне придется отступить, ничего не поделаешь, это укрепит ее, как личность. Если нет, то она окажется в еще более трудных обстоятельствах и все равно должна будет продемонстрировать свою силу и зрелость характера. Но я надеюсь, что те принципы стоицизма, что я успел заложить в нее, должны помочь ей справиться с этими непростыми задачами.

Ох ты же Господи, он может говорить человеческим языком? Я не могу сказать, что совсем не понимал собеседника, но все равно уловить ход его мыслей было весьма трудно. Неудивительно, что Аэбута сбежала от такого папаши.

— Пойдем во дворец, — предложил я. — Мне как раз надо немного почистить свою безнравственную внешнюю оболочку.

Росциа нисколько не улыбнулся, а отправился вместе со мной. через площадь.

— На всякий случай оставайтесь в полной боевой готовности, — сказал я Лаэлии, когда девушка подошла ко мне за распоряжениями. — Оставшееся войско все равно может взбунтоваться, когда узнает о гибели товарищей и нам придется сильно с ними попотеть.

Кольчуга моей военачальницы была испачкана кровью и помята, но сама она не пострадала.

— Хорошо, Моммилус — сказала она и отошла, с любопытством взглянув на Росциа.

— Вот несчастное дитя, идущее наперекор своей нравственной природе, — с сожалением пробормотал философ, легонько покачав головой и глядя вслед моему дуксу в юбке. — Как же она страдает! Вместо того, чтобы совершить акт самоотречения и предстать перед обществом в своей истинной сущности, она всячески скрывает ее.

— Кто, Лаэлия, что ли? — спросил я ошарашенно. — С чего вы взяли? Что это она скрывает?

— Разве это не очевидно? Она скрывает свою глубокую любовь к вам, император, — ответил мой удивительный собеседник. — И скрывает, в первую очередь, от самой себя.

— Чего? — воскликнул я так, что все обернулись в мою сторону. — Лаэлия любит меня? Бросьте, вы что, издеваетесь надо мной?

— Смеяться над властителем страны противоречит моей внутренней сущности, — строго ответил Росциа. — Я говорю совершенно серьезно. Что касается вашей воительницы, то я же говорю, она в первую очередь скрывает эту любовь от самой себя, а потом уже от окружающих. Это и является причиной ее глубокого внутреннего разлада с собой и окружающей действительностью. Вам надо срочно помочь ей, иначе это может закончиться надломом личности.

— Не сомневаюсь, теперь я это так и сделаю, — радостно заключил я.

Мы вошли во дворец, где уже открыли запертые доселе двери и навстречу нам бросились толпы придворных, благодаря за спасение. Все они думали, что солдаты сейчас ворвутся во дворец и будет резать всех подряд, как волк в овечьем стаде.

— Впрочем, в вашей натуре я тоже вижу признаки большого надлома, — сказал ректор лугдунского атенея. — Вы страдаете от того, что причиняете боль женщинам, но в то же время не можете избавиться от недостатка вожделения. А еще вы страдаете от душевной раны, связанной с проблемами в семье.

— И вы знаете, что надо делать, чтобы справиться с этими недугами? — заинтересованно спросил я.

Весь этот разговор походил на визит к гадалке или экстрасенсу, а я в своей прошлой жизни категорически отрицал эти явления. Но теперь, раз этот человек так многое разгадал во мне благодаря своей проницательности, почему бы не выслушать его советы.

— Путь очевиден и в своем сердце вы давно его уже нашли, — снова кивнул Росциа. — Стоицизм говорит нам действовать в соответствии со своими моральными принципами несмотря на пагубное влияние наших недостатков. Вы должны преодолеть свою тягу к вожделению и противостоять ей, даже если это и будет очень трудно. Тогда вы обретете гармонию в жизни и даже смерть сможете встретить с улыбкой.

Ничего себе, какое слабое утешение он мне предлагает, здоровому молодому парню, едва только вступившему на путь молодого самца. Мне сейчас рано думать о смерти, хотя в эту эпоху она и блуждает постоянно рядом.

Мы прошли по коридору и тут навстречу нам попалась Аэбута. Глядя на ее горделивую осанку, я теперь понял, откуда в ней столько внутреннего достоинства и силы, это, несомненно, результат воспитания отца.

А еще я осознал, что в совете Росциа есть немало и полезного для меня, особенно, если учесть, что половина проблем в моей жизни случались именно из-за влечения к прекрасному полу.

Отец и дочь не стали обниматься, просто кивнули друг другу.

— Я вижу, ты довольна жизнью и в полном порядке, — заметил папаша и поглядел на меня. — Да, император, вы умеете делать женщин счастливыми, правда, только на короткое время. Когда ты пойдешь домой, трех дней тебе достаточно?

— Мы поговорим об этом после, — сказала девушка, гордо приподняв голову. — А сейчас побеседуй с императором насчет его проекта книгопечатания. У него есть очень интересные мысли, которые удивят даже тебя.

— Это действительно так? — спросил Росциа и поглядел на меня чуточку по-новому. — А я думал, что речь будет идти только о судьбе моей дочери. Что же, пойдемте, побеседуем.

Поскольку я хотел привести себя и свою одежду в порядок, мы поднялись на лифте на четвертый этаж, оставив Аэбуту на первом и вошли в мои покои. Все мои телохранители до настоящего времени смотрели за порядком на площади, поэтому меня никто не охранял.

Оставив гостя возле бассейна, я отправился в спальню сменить одежду, которую принесли рабы. Войдя в комнату, я направился было к своей новой тунике и остановился.

И было отчего, ведь, когда я прикрыл дверь, то за ней обнаружился мой дядя.

Глава 13

Разговор по душам с родственником

Однако, визит моего ненаглядного родича оказался для меня полной неожиданностью. Я стоял и смотрел на него, пытаясь сообразить, происходит ли это на самом деле или просто видение.

Но нет, это оказалось вовсе не видение, а реальность, потому что мой долгожданный дядя шагнул ко мне. В руке у него тускло блеснул нож, который он и приставил к моему животу и пообещал:

— Начнешь кричать, кишки выпущу.

Я к тому времени уже взял себя в руки и ответил:

— Давно не виделись, дядя. Ты так торопился в прошлый раз, что даже не попрощался толком.

Дядя ухмыльнулся.

— А ты, племянник, все у нас считаешь, что самый умный и хитрый? Послушай, если бы я хотел убить тебя, то давно уже отправил людей и они принесли бы твою голову. Или ты думаешь, что твои шалости на Эквириях сойдут тебе с рук?

Я придвинулся ближе, не обращая внимания на нож у живота. Дяде пришлось немного отодвинуться, что еще раз подтвердило мою догадку, он сюда явился только для переговоров и хочет меня хорошенько запугать.

— Ты слышишь крики на площади перед дворцом? — хрипло спросил я. — Это кричат твои остготы. Им сейчас отрубают головы. Те из них, кто хотел моей смерти, все мертвы. На этот раз твоя попытка переворота не удалась, дядя. А если ты еще раз попробуешь повторить ее, то я не обещаю, что не отвечу тем же.