Нейтралы (СИ) - Артемьев Роман Г. - Страница 15

Долго буйство не продлилось. Главы Домов знали, чего ожидать, были готовы и быстро привели подопечных в чувство. Тем более что вскоре маячил матч Гриффиндор-Хаффлпафф и мысли большинства учеников снова крутились вокруг квиддича.

Однако успокоились не все.

- Слышал, Малфой с вассалами подрался с Корнером, Бутом и Голдштейном, - сообщил Артур, заходя в комнату.

- Именно подрался?

- Они обменялись несколькими заклинаниями, а потом вмешалась Синистра. Сняла со всех по пятнадцать баллов.

- Интересно, что они не поделили, - задумался я.

- Скорее всего, Малфой хочет продемонстрировать свою значимость, - предположил Шелби, плюхаясь на кровать. – Он уже наложил какую-то пакость на Лонгботтома, поцапался с Макмилланом с Хаффлпаффа, теперь на очереди мы.

- Да, Фриз говорил, что Корнер давно не нравится Малфою.

От того, что ситуация ожидаемая, менее противной она не стала. Детишки определились с иерархией внутри Домов и теперь готовы выйти на общешкольный уровень. С Малфоем тоже всё понятно - Дракусик раз за разом получает пинки по самолюбию от Поттера, поэтому его уязвлённое эго требует подтвердить статус первым.

- Пожалуй, предложу соседям помощь, - подытожил я свои размышления. - На тот случай, если Малфой не успокоится.

- Уверен? Всё-таки наследник Древнейшего и Благороднейшего.

- Ну, сейчас священные семьи уже не те, что до войны. Кроме того, если не перегибать палку, то взрослые во внутренние дела Хогвартса не вмешиваются. А сделать мажорчику внушение надо – такие, как он, очень остро чувствуют чужую слабость.

- Логично, - задумался Шелби.

Моему предложению сокурсники удивились, поблагодарили и сказали, что помощь вряд ли потребуется. В принципе, для наезда на Рейвенкло не тех людей Малфой выбрал. Голдштейны – старый род каббалистов, родственники Бута не последние должности в МАКУСА занимают, так что в случае открытого конфликта неизвестно, кто кого. Из трио соседей только Корнер простой полукровка, но парни его прикрыли.

Логичнее было бы ожидать наезда на меня или на Шелби, странно, что его не последовало. Может, просто не обратили внимания? Мы ведь не особо отсвечиваем.

В плане решения проблем способы Домов отличались. Змеи и вороны предпочитали разбираться самостоятельно, в исключительных случаях привлекая должников или друзей. На Рейвенкло наличие врага не считалось чем-то плохим, потому что материалов для экспериментов или оценки новых идей много не бывает. С барсуками не связывались, ибо прилететь могло от всего факультета. Впрочем, что значит могло? Раз в пару лет находится уникум, обычно из гриффов, ему и прилетает.

Заинтересовавшись процессами игры мышцами, я обсудил тему с Джеймсом. Мы с Фризом ходили в один кружок, он тоже выбрал фехтование. Откровенно говоря, в плане физического развития Хогвартс давал первокурсникам не слишком большой выбор – либо квиддич, либо классическая шпага военного образца. Раньше также существовала вольтижировка, бой на копьях, плавание и много чего ещё, плавно исчезнувшее к началу двадцатого века. Начиная с третьего курса, ученик мог войти в клуб чар, где давали боёвку, однако принимали туда не всех, обязательным условием являлись высокие оценки по всем предметам и отсутствие претензий к дисциплине.

- Про Корнера я не знал, - выслушав рассказ, заметил Фриз. – Малфой хвастался, как он уделал Лонгботтома, и грозился чего-то показать Поттеру, а насчет столкновений с вашими молчал.

- Хвастаться нечем. Гойлу в грудь Инсендио прилетело, повезло ещё, что не в лицо. Баллы сняли, отработку назначили. С какой стороны ни посмотри – поражение. Попрыгали?

- Давай!

Первый год люди, желающие научиться протыкать или рубить других людей железом, должны потратить на физуху. На повышение выносливости, на укрепление мышц ног и рук, на растяжку и всё такое прочее. Занятие скучное и тяжелое, из десяти начинающих к концу года остаются в лучшем случае трое. К тому же школа обязана учить и лечить травмы, полученные на уроках, а вот с последствиями упражнений в виде ушибов, растянутых связок и болей в тех местах, о которых прежде даже не подозревал, студент должен справляться сам. То есть обычное болеутоляющее зелье в медицинском крыле добрейшая мадам Помфри выдаст, не вопрос, зато что-то сверх того нужно доставать самому. Покупать или варить, если навыки позволяют.

«Лесенку» фехтовальщики ненавидели. Три десятка ступенек, вверх-вниз, на каждой надо подпрыгнуть, постаравшись прижать колени к груди. С каждым месяцем число проходов увеличивается.

- По большому счету, вы, с Рейвенкло, Малфоя не интересуете, - закончив упражнение и пытаясь отдышаться, продолжил Фриз. – Он на Поттере зациклился. Знать бы, с чего.

- Поттер ему руку отказался пожать.

- Да ладно! – не поверил Фриз.

- Ага. Справедливости ради, Дракусик сам виноват. Предложил тому покровительство и младшую долю.

- Да быть не может!

- Только я тебе ничего не говорил.

- Само собой. Ну надо же! – покачал парень головой. – Понятно теперь…

Он замер, опустив голову и уперев руки в колени. Обдумывал полученные сведения.

- Думаешь, как подпортить ему репутацию? – со смешком спросил я.

- Нет у него особой репутации. У него есть репутация отца, есть должники отца и деда, дети вассалов рода в школе в количестве восьми штук, - откликнулся Фриз. – Своей репутации у Драко Люциуса Малфоя нет. Только со временем он всё равно станет в нашем Доме лидером. Потому что Гринграсс – девочка, Нотт – одиночка, Паркинсон смотрит ему в рот. Из остальных спорить с деньгами и влиянием Малфоев способен только кто-то, сравнимый по силе с молодым Томасом Риддлом, а такого на факультете нет.

Наши взгляды встретились, и я чуть заметно кивнул. Да, я знаю, кто такой Том Риддл.

Вряд ли моя информация чем-то поможет ему. Пока мы на первом курсе, отношение к нам соответствующее. Остальные не считают нас полностью разумными существами. Косяки никого не удивляют, ошибки прощаются, к высказываемым глупостям относятся снисходительно. Ну, хоть просто будет понимать, что к чему.

Учителя прекрасно осознавали опасность свободного времени у школьников, поэтому всеми силами стремились таковое у нас отнять. Уроки, кружки, выполнение домашнего задания, отработки и самостоятельные занятия почти не оставляли времени на хулиганства. Ключевое слово – «почти».

Постоянно учиться невозможно, хочется расслабиться и сотворить парочку глупостей. Мы с Шелби в данном вопросе не отличаемся от остальных, а знакомство с Томасом и Финниганом обеспечило нас движущей силой. Пересекались мы редко, но плодотворно. Итогом наших приключений стала обследованная Астрономическая башня, причем как изнутри, так и снаружи, на украденных метлах; попытка исследовать подземелья, прерванная слизеринским старостой и стоившая Домам по десятку баллов; проникновение в закрытую портретную галерею и знакомство с тамошними обитателями. Последнее имеет смысл записать в актив как полезное достижение. Характеры у тамошних портретов жуткие, я прекрасно понимаю, почему директора их убрали подальше, однако специалисты они серьёзные. Если их разговорить, то режут правду-матку, невзирая на Статут, современную мораль и мнения авторитетов.

Современная технология создания магических картин возникла в Италии в эпоху Ренессанса и с тех пор непрерывно совершенствовалась. Художник-маг обязан очень хорошо разбираться в менталистике, алхимии и, как ни парадоксально, некоторых областях големостроения. Портрет сэра Кедогана, к примеру, написан спустя несколько веков после его смерти и представляет собой анимированное изображение, наделенное чертами живого существа. Иное дело - портреты директоров Хогвартса или их аналоги. Там художники только создавали основу, на которую сильные маги позднее переносили всё, что считали нужным. Черты характера, знания, память, какие-то наставления, которые они хотели бы передать преемникам.

И вот висит такой Уркхарт Ракплуг, аж в двух экземплярах, у нас и в Мунго, и не понимает, почему в Хогвартсе больше не преподают теорию массовых проклятий и не объясняют особенности пробуждения штамма чумы в маггловских городах. В его время это в школе проходили, он помнит, он диссертацию защищал. И бесполезно ему про Статут объяснять, он Статут принимал и лучше знает. Причем, будучи личностью активной, он и после смерти считает нужным нести свет просвещения страждущим, поэтому с большой охотой отвечает на заданные ему вопросы. Без купюр.