Хозяйка Империи - Вурц Дженни - Страница 40

Вывод был настолько безрадостным, что Аракаси на этот раз и в самом деле отхлебнул из бутылки, чтобы хоть немного взбодриться. Затем он передал то, что осталось, в могучие руки караванщика и беспрепятственно удалился по направлению к отхожему месту.

В полумраке зловонной уборной постоялого двора Аракаси внимательно изучил грубые дощатые стены, на которых погонщики и возницы из проходящих караванов оставили множество написанных и нацарапанных инициалов, иронических замечаний о качестве местного пива и имен красоток из Круга Зыбкой Жизни, с которыми они развлекались в южных борделях.

Среди этих надписей Мастер обнаружил искомый знак: неумело нарисованный белым мелом стоящий человечек. Рядом с коленями человечка была проведена линия, которая могла бы показаться случайной, словно у рисовальщика просто дрогнула рука. Однако при виде этого незатейливого рисунка Аракаси закрыл усталые глаза и облегченно вздохнул.

Его агент, служивший мальчиком на побегушках у угольщика, находился поблизости, и это было хорошей новостью. После того как Мастер едва не угодил в лапы вражеской разведки на складе шелка, прошло уже два с половиной года, и все это время работа сети Акомы в тех краях была полностью приостановлена. Более того, туда даже не захаживали его связные. Но вот недавно красильщик, живший напротив склада, повысил в должности старшего из своих подмастерьев. Сын одного торговца, желавший занять освободившееся место, мог бы стать агентом Акомы. Таким образом, для Аракаси открывалась возможность заняться восстановлением агентурной сети; однако в этом деле спешка была недопустима. Владельцу склада придется еще некоторое время ограничиваться только проведением коммерческих операций, как подобает добропорядочному управляющему факторией, а здешних агентов и курьеров нужно будет переправить для работы в других провинциях, подальше от этих краев. Зато новый агент, поселившись в доме красильщика, получил бы великолепный наблюдательный пост, чтобы установить, ведется ли до сих пор слежка за складом шелка и за домом его владельца.

Подумав, что не стоит задерживаться здесь слишком долго, Аракаси ополоснул руки и вышел через скрипучую деревянную дверь. Внезапно его осенила неприятная мысль: а что, если столь кстати подвернувшееся место в красильной мастерской освободилось совсем не случайно? Разве он сам, оказавшись на месте своего хитроумного противника, не пытался бы поставить там собственного агента? Не лучше ли держать склад под наблюдением из дома на противоположной стороне улицы, чем расставлять по углам бродяг и нищих, в которых издалека можно распознать шпионов?

Мастера пробрал озноб. Мысленно разразившись проклятием, он резко повернул назад. С невнятным бормотанием, словно хватившись какой-то потери, он проскочил мимо молодого возчика, который шел через двор к уборной, и захлопнул за собой дверь у того перед носом.

- Хвала богам, вот оно, здесь...- пробурчал он, будто у него камень с души свалился. Одной рукой он открутил с обшлага своего рукава перламутровую пуговицу, а другой стер голову у нарисованной мелом фигурки и ногтем нацарапал рядом с ней неприличный знак.

После этого Аракаси поспешил выйти и лицом к лицу столкнулся с негодующим юнцом, которому столь бесцеремонно перебежал дорожку. Как бы в оправдание он тряхнул рукой с зажатой в ней блестящей пуговицей:

- Амулет на счастье от моей зазнобы. Она убьет меня, если я его потеряю.

Парень скорчил сочувственную гримасу и со всех ног бросился к двери: вероятно, он не рассчитал свои силы и перебрал местного пива. Аракаси подождал, пока хлопнувшая дверь полностью закроется, и после этого незаметно скользнул в лес у дороги. Если повезет, то слуга угольщика окажется здесь в течение ближайшей недели. Он увидит изменения в нарисованной мелом фигурке, и появление непристойного знака послужит сигналом того, что устройство агента на место подмастерья красильщика отменяется. Бесшумно пробираясь через лесные заросли под серым - не по сезону - небом, Аракаси размышлял о том, что, пожалуй, для дела было бы полезнее проследить за юношей, которого в конце концов возьмут в ученики. Если он не виновен в двуличии, это не принесет вреда; а если он, как подсказывало Мастеру чутье, двойной агент, то, возможно, выведет на своего хозяина...

Спустя некоторое время Аракаси лежал на животе в промокшем кустарнике, с непривычки вздрагивая от холода северных широт. Мелкий дождь и ветер с озера, словно сговорившись, довершали его невзгоды. Он провел здесь уже не один час: тому было несколько различных причин. Отсюда, с холмистого полуострова, заросшего лесом, удобно было наблюдать одновременно и за воротами на мосту, и за лодочной пристанью, где послушные только магам слуги грузили прибывающие товары в легкие лодки и переправляли их в город. Он уже давно пришел к заключению, что попытка скрытно проникнуть туда с помощью торговых фургонов была заведомо обреченным предприятием. Рассказ караванщика только подтвердил подозрение Мастера, что привозимые товары подвергаются досмотру магическими средствами именно с целью поиска нарушителей. Поэтому сейчас он думал о способе незаметно проникнуть в город, минуя всевидящую арку на подступах к мосту.

Остров находился слишком далеко, чтобы до него можно было добраться вплавь. С того места, где прятался Аракаси, строения на острове различались с трудом и выглядели как скопление остроконечных башен. Одна из них была настолько выше остальных, что ее вершина терялась в облаках. Через корабельную подзорную трубу, которую он некогда приобрел в лавке на морском побережье, Аракаси сумел разглядеть дома с круто вздымающимися стенами и паутину арочных переходов между ними. Берег озера был тесно застроен каменными зданиями с окнами и воротами причудливых очертаний и необычными арочными дверьми. Там не было ничего напоминающего крепостные стены и, насколько мог судить Аракаси, не было часовых. Впрочем, это еще не означало, что маги обходятся без каких-либо тайных средств защиты. Единственный способ очутиться в городе казался очевидным: постараться ночью переправиться на лодке, а затем перелезть садовую ограду или найти какую-нибудь щель, через которую можно будет протиснуться внутрь.

Аракаси вздохнул. Дело требовало воровских навыков; кроме того, была нужна лодка, а поблизости не имелось ни рыбацких поселений, ни другого жилья. Значит, возникала необходимость в фургоне для тайной доставки лодки, что было непростой задачей, поскольку в прибывающих караванах все люди хорошо знали друг друга. И наконец, следовало заручиться помощью ловкача, владеющего искусством тайком подбираться к запретной цели, а среди людей, живущих честным трудом, такой вряд ли отыщется. Ни одна из этих задач не позволяла надеяться на легкое или быстрое решение. Маре придется долго дожидаться сведений, которые - если уж быть честным до конца - скорее всего просто невозможно получить.

Но Аракаси всегда был человеком дела. Поднявшись из сырой расщелины, где лежал, Мастер углубился в лес. Он растер затекшую шею, стряхнул капли с одежды и отправился назад, на постоялый двор. Привычка размышлять на ходу зачастую помогала ему отыскать решение самых запутанных задач. При этом он не принуждал себя во что бы то ни стало немедленно найти способ преодолеть трудности, ставившие под угрозу выполнение его нынешней миссии. Вместо этого Аракаси продолжал неотступно думать о другой проблеме, которая поначалу не казалась существенной, но постепенно вызывала все более сильную подспудную тревогу.

Все попытки Аракаси внедрить новых агентов в дом Анасати ни к чему не приводили. В этом поместье у него оставался лишь один действующий сподвижник, который был уже в преклонных годах и некогда состоял доверенным лицом при отце нынешнего властителя, а Джиро таких недолюбливал. Слугу разжаловали, назначив на незначительную должность, и добытые им сведения только с натяжкой можно было считать более ценными, чем уличные слухи. Чтобы заменить этого агента, Аракаси изобретал самые разнообразные планы, но ни один из них не удалось довести до конца, и только сейчас Мастеру пришло в голову, что за этой чередой неудач кроется нечто большее, чем простое невезение.