Гнев короля демонов - Фейст (Фэйст) Рэймонд Элиас - Страница 37

Пуг вздохнул.

— Потому что, как и муравьи, те, кто выживет, только уйдут в тень, и все начинается снова. И есть еще одно соображение.

— Какое? — спросила Миранда.

В дверях возник Маркос и сказал:

— Здесь нельзя об этом говорить, Пуг, это слишком опасно. Пуг указал на свободный стул, и выкупавшийся волшебник сел и взял наполненный кубок. Маркос был не в коричневой, как он привык, а в чужой черной одежде. Сделав большой глоток, он сказал:

— Превосходно. А быть живым, в сущности, не так уж и плохо.

Накор сказал:

— Я — Накор.

Глаза Маркоса сузились. Он долго всматривался в лицо Накора, но наконец узнал его.

— Изаланец! Я тебя знаю. Ты меня однажды обыграл в карты.

— Он самый. — Слезы едва не выступили на глазах Накора. — Это была моя лучшая игра, самая большая ставка. — Он повернулся к Пугу. — Я был не прав, когда сказал, что Маркос меня не запомнил.

Маркос показал на Накора.

— Этот негодяй сделал единственное, на что он способен: он заставил меня думать, что применяет магию, а когда я усилил защиту, он одурачил меня простой ловкостью рук.

— Ловкостью рук? — спросил Пуг.

— Подтасовал карты! — со смехом сказал Маркос.

— Ну, не совсем, — сказал Накор скромно. — Я смешал карты и убрал их в запасную колоду.

— Прекратите сейчас же! — воскликнула Миранда, хлопнув по столу ладонью.

— Это вам не встреча старых друзей. Это…

— Что же? — спросил Пуг.

— Я не знаю. Мы пытаемся спасти мир, а вы о своих картах.

Пуг увидел в дверном проеме Шо Пи и махнул молодому человеку, чтобы тот закрыл дверь, оставив их вчетвером. Шо Пи кивнул, закрыл дверь и ушел. Пуг сказал:

— Сначала я хотел бы спросить об этих родственных связях. Кажется, все вы родственники, а я ничего об этом не знал.

Маркос сказал:

— Ты и сейчас еще не все знаешь.

Пуг вдруг встревожился.

— Только не говори мне, что я твой внебрачный сын. — Он поглядел на Миранду и увидел в ее глазах отражение собственного беспокойства.

— Можешь расслабиться, — сказал Маркос. — Она тебе не сестра. — Он вздохнул. — Но когда я сказал, что ты мне все равно что сын, я не шутил. — Он поставил бокал с вином на стол. — Когда ты родился, я почуял в тебе силу, парень. Ты был сыном девицы из Крайди и случайного солдата. Но так же, как цуранцы чувствуют в детях будущую силу и обучают их на Собрании, я разглядел в тебе скрытое могущество, возможно, большее, чем у любого волшебника, живущего в этом мире.

— И что вы сделали? — спросил Накор.

— Я выпустил это волшебство. А как бы иначе Пуг научился Высшей Магии?

— Сариг? — спросил Пуг.

Маркос кивнул.

— Я его творение.

— Сариг? — сказал Накор. — Я думал, он только легенда.

— Это верно, — сказала Миранда, — и вдобавок он еще мертвый бог. Но очевидно, он не настолько мертв, как некоторые думают.

Пуг сказал:

— Почему бы тебе не рассказать все сначала?

— Только на сей раз правду, — добавила Миранда.

Маркос пожал плечами.

— История, которую я поведал вам с Томасом в Саду Вечного Города, была гораздо увлекательней любой правды, Пуг.

— Я был тогда совсем ребенком. Городской мальчик издалека…

— Прекратите! — сказала Миранда. — Опять вы за свое. Отец!

Маркос вздохнул:

— Ну хорошо, я родился в городе Кеше. Мой отец был портным. Моя мать была замечательная женщина, она управляла счетами моего отца, содержала дом и растила своенравного и непослушного сына. Среди клиентов моего отца было много богатых торговцев, поэтому жили мы неплохо. Довольна? — спросил он дочь.

Она кивнула.

— Но меня потянуло на приключения или по крайней мере в дурную компанию. Когда я стал немного постарше, я вместе со своими друзьями без спросу и благословения родителей отправился странствовать. Мы купили карту, на которой, как нам сказали, был обозначен клад.

Накор кивнул:

— Работорговцы.

— Да, — сказал Маркос. — Это была западня для глупых мальчишек.

— Когда это было? — спросил Пуг.

— Почти пятьсот лет назад, — сказал Маркос. — На пике расцвета Империи. Я сбежал из рабства и скрылся в горах, но заблудился. Умирая от голода, я нашел древний, заброшенный храм. Я распластался на алтаре и молил бога, которому было посвящено это святилище, спасти меня в обмен на службу.

Маркос замигал, вспоминая.

— Я не помню точно, что произошло затем. Но я думаю, что говорил с Саригом, и после этого я, видимо, умер, и он взял меня прежде, чем я подошел к Залу Лимс-Крагмы, или он взял меня как раз перед моей смертью; но с того момента я был созданием Сарига.

Может быть, моя молитва была первой со времен Войны Хаоса, хотя кто-то же должен был воздвигнуть тот храм. Возможно, когда-нибудь я все это узнаю. Но как бы там ни было, эта просьба умирающего открыла путь, трубопровод, если угодно, и из того разрушенного храма я вышел уже не мальчиком, но волшебником. Я многое помнил, но все же это были не мои воспоминания. Сариг был внутри меня, и часть меня была внутри Сарига.

— Неудивительно, что вы обладали такой огромной силой, — сказал Пуг.

Маркос переводил взгляд с одного на другого.

— Чтобы понять то, что я собираюсь вам сказать, вы должны отбросить все предубеждения. Боги являются и реальными, и иллюзорными. Они реальны в том, что они существуют и проявляют свою силу, соприкасаясь с этим миром и нашими жизнями. Они иллюзорны в том смысле, что они не похожи ни на что вещественное.

Накор засмеялся своим кудахчущим смехом.

— Это замечательно!

Пуг кивнул.

Маркос сказал:

— В природе существуют некие силы, и мы с ними взаимодействуем. Когда мы думаем о них, некоторые из них становятся тем, что мы о них думаем.

— Погодите минутку, — сказала Миранда. — Я за вами не успеваю.

— Подумайте о древних людях, которые забились в пещеру и с удивлением смотрят на огонь. В холодной сырой ночи этот огонь — их друг и источник жизни. Они наделяют его индивидуальностью и через некоторое время начинают ему поклоняться. Потом этот культ переходит в поклонение духу огня, который в свою очередь становится богом огня.

— Прандур, — сказал Пуг.

— Точно, — сказал Маркос. — И когда ему поклоняется достаточно много людей, энергия, которую мы называем Прандуром, начинает проявлять определенные свойства, определенные признаки, которые соответствуют ожиданиям поклоняющихся.

Накор чуть не лопнул от восторга.

— Человек создает богов! — воскликнул он.

— Ну, можно сказать и так. — В глазах Маркоса отразилось глубокое страдание. — Большую часть своей жизни я был частью Сарига, его наместником в Мидкемии и других местах, его глазами и ушами, и я думал, что в итоге мне суждено слиться с ним, принять его мантию и вернуть в Мидкемию магию во всей ее славе. — Поглядев на Пуга, он сказал:

— Ты был одним из моих лучших экспериментов. Ты вернул Мидкемии Высшую Магию.

— Это все очень интересно, — сказала Миранда, — но как же насчет матери?

Накор сразу посерьезнел.

— Я думаю, что Джорна мертва.

Миранда сказала:

— Что? Откуда вы знаете?

— Когда я в последний ваз видел ее, я почувствовал, что в ее теле живет другое существо, а той, кого мы называем вашей матерью, нет. Я могу только предполагать, что она мертва или спрятана где-то далеко.

Пуг спросил:

— Как вас всех вообще угораздило с ней связаться?

Накор сказал:

— Когда я был молод, я встретил девушку по имени Джорна, которая была умна и прекрасна. Мне казалось, что я ее интересую. — Он усмехнулся. — Меня, конечно, нельзя назвать красавцем, да я и в молодости им не был. Но как все молодые люди, я мечтал о том, что меня полюбит красивая женщина. Однако она меня не любила. Она любила власть и алкала того, что вы называете магией. Она хотела навсегда остаться молодой и красивой. Она боялась смерти, а еще больше — старости. Итак, я показал ей несколько трюков. Я показал ей, как управлять тем, что я называю «материей», и когда она узнала все, чему я мог ее научить, она меня бросила.