Когда время штормит (СИ) - Ангелов Августин - Страница 12

Командир аварийной партии представился:

— Лейтенант Виктор Смирнов, инженер-механик.

А потом он представил и всех остальных, прибывших на яхту, не забыв, конечно, и доктора. В конце добавил:

— Я взял с собой опытных ребят. И мы постараемся помочь вам запустить двигатели. В крайнем случае, возьмем на буксир.

— А радио у вас работает? — поинтересовался Тимур.

Смирнов ответил:

— Сейчас нет. Но, наш главный радист считает, что это из-за полярного сияния. Потому надеемся, как только природное явление прекратится, так и связь появится.

— А я не стал бы называть это аномальное свечение полярным сиянием. Хотя бы потому, что отсюда до полярных широт очень далеко, — заметил Рашидов. И добавил:

— Но, я тоже думаю, что авария с электроснабжением на нашей яхте вызвана той же самой причиной, связанной с этим явлением.

Вопли, донесшиеся из каюты самого главного пассажира, заставили Настю Белецкую действовать. Быстро преодолев качающийся коридор, она схватилась за позолоченную ручку торцевой двери и, недолго думая, попыталась по привычке открыть электронный замок своей карточкой доступа, совершенно забыв в этот момент, что электричество отсутствовало, да и доступа в хозяйскую каюту не было ни у кого из обслуживающего персонала. А Борис Дворжецкий, между тем, внутри каюты орал так, словно уже почти убился. Но, запершись в каюте, открыть дверь изнутри мог только он сам. А он не открывал, продолжая вопить и не реагируя на стук. И Настя приняла решение немедленно доложить капитану. Поднявшись в рубку, девушка застала там Самойлова вместе с Давыдовым, которые занимались тем, что посылали при помощи фонарика световые сигналы на другой корабль, встреченный в океане, и рассуждали о его технических характеристиках.

Едва услышав, что случилась какая-то беда с боссом, безопасник выскочил из рубки и бросился следом за Настей к каюте Дворжецкого, по дороге приговаривая:

— Он же, как ребенок! На пять минут оставить без присмотра нельзя!

Выхватив из кармана запасной ключ, не от электронного, а от простого английского замка, дублирующего электронный, он распахнул дверь и сразу же увидел Дворжецкого, лежащего на полу каюты в луже крови.

— Врача сюда! Скорее! И кого-то из барменов позови, — прокричал он Насте в самое ухо. Впрочем, шум шторма скрадывал звуки. А девушка поскользнулась при ударе очередной волны в корпус яхты, прильнув к Геннадию всем телом, отчего он инстинктивно обнял ее, чтобы просто удержать от падения. Впрочем, это была маленькая женская уловка. Оказавшись рядом с Давыдовым в пустом коридоре, где сейчас не работали никакие видеокамеры, Насте внезапно очень захотелось наставить рога толстухе Наташе, соблазнив ее мужа.

Глава 7

Почувствовав тепло от нежного тела девушки, Геннадий Давыдов инстинктивно прижал ее к себе несколько сильнее, чем следовало бы для того, чтобы просто исключить падение Насти. И тут внезапно ее губы оказались прямо напротив его губ. Стюардесса часто задышала, то ли от стресса, то ли от возбуждения. Но, понять это до конца Давыдову пока не удалось, потому что в тот самый момент Дворжецкий заголосил пуще прежнего.

— Ааааа! Мать моя женщина! Как больно! Помогите кто-нибудь, чтоб вас всех! — орал Борис благим матом.

И Давыдов решительно отстранил от себя Анастасию, немедленно кинувшись к своему боссу.

Стюардесса же поднялась в верхний салон-бар по трапу, который находился прямо рядом с каютой Дворжецкого, позвав оттуда на помощь бармена Петю, а потом побежала звать судового врача Валентина Андреевича Квасницкого, который занимал самую маленькую из кают верхней пассажирской палубы, находящуюся ближе всего к корме. Квасницкий был не просто врачом, формально числящимся членом экипажа, а целым доктором наук и профессором, светилом кардиологии и другом самого Дворжецкого-старшего, которого этот доктор уже однажды спасал от инфаркта. И благодарный пациент определил его в качестве личного врача к себе на «Богиню», предоставив гостевую каюту.

Квасницкий с удовольствием согласился на такую должность, потому что уже все равно собирался уходить на пенсию со своей профессорской кафедры. А на комфортабельной яхте можно было отлично провести время, попутешествовав за чужой счет перед тем, как уйти на заслуженный отдых уже навсегда. И не только бесплатно можно было посмотреть просторы и курорты, а еще и с материальной пользой. Ведь на личный счет привилегированного судового врача, который делил палубу не с остальными членами экипажа, а с гостями владельца яхты, каждый месяц перечислялись неплохие суммы. Кардиолог предпенсионного возраста был одиноким вдовцом, готовым пожить на яхте не один год. Вот только, как выяснилось, в его помощи на судне нуждались довольно редко. Молодые люди из экипажа почти никогда не болели. А большинство сбоев, происходящих со здоровьем пассажиров, возникали на почве неумеренного употребления алкоголя или даже наркотиков.

Весь алкоголь в верхнем салоне-баре для тех, кто жил под ним в каютах жилой палубы, предназначенной для гостей хозяина яхты, был бесплатным. А вот у простых членов экипажа за выпивку не только высчитывали деньги из жалования, но и штрафовали каждый раз за появление выпившим на службе. Вот только к Квасницкому, как к другу владельца яхты, все это не относилось. Он мог пить и есть на борту сколько хотел, не отличаясь в этом плане от других привилегированных пассажиров. Потому, наверное, доктор и пристрастился к выпивке, не зная меры.

Настя отчаянно стучала в каюту Валентина Андреевича несколько раз и звала его. Только все без толку. Она уже хотела идти за запасным ключом от каюты, но, он не понадобился. Когда стюардесса совсем отчаялась достучаться, решив напоследок, на всякий случай, дернуть дверную ручку каюты вниз посильнее, дверь неожиданно открылась. Электронный замок был обесточен. И, если не закрывать защелку изнутри, как это сделал Борис Дворжецкий, или специально не запирать дверь снаружи дополнительно на ключ, то, при отсутствии электричества, замок сам собой открывался, что и позволило Анастасии попасть в одноместную каюту врача. Вот только судовой доктор находился в состоянии глубокого сна после тяжелого опьянения. А все попытки разбудить его приводили лишь к тому, что пожилой мужчина, не желая просыпаться, что-то бормотал во сне и переворачивался на другой бок, отмахиваясь от Насти, как от назойливой мухи.

Внезапно с трапа прямо перед гостями яхты спустилась фигуристая длинноногая девица в очень короткой юбке, казавшаяся растерянной и запыхавшейся. Отчего советские моряки сразу же оцепенели, застыв на месте и уставившись на красотку.

— Что случилось, Настя? — поинтересовался у нее Тимур.

И она ответила срывающимся голосом:

— С Дворжецким беда, нужен врач, а наш Андреич пьяный в своей каюте валяется и даже встать с кровати не может!

— Вот черт! Говорил же я всем, что пьянство Андреича в трудной ситуации боком выйдет. Так и получилось! И где теперь взять врача? — воскликнул помощник капитана яхты.

— Не волнуйтесь, я врач, — встрял Ефремов. И добавил:

— Покажите мне пациента. И я постараюсь ему помочь.

Красивая стройная девушка, которую звали Настей, скользнула взглядом своих выразительных глаз с длинными ресницами по долговязой фигуре молодого мужчины в темно-синей морской робе, держащего в руке старинный угловатый коричневый саквояж, подобный которому, наверное, принадлежал еще какому-нибудь доктору Ватсону, практикующему в конце девятнадцатого века. Остановив взгляд на этом чудном антикварном аксессуаре, она проговорила:

— Тогда поднимайтесь за мной.

И Ефремов двинулся следом за красавицей, наблюдая снизу трапа прямо перед собой ее длинные гладкие ноги без единой волосинки, отчего даже покраснел. Ведь он никогда в жизни до этого таких замечательных женских ног не наблюдал, да еще и прямо перед своими глазами.