Вспоминая голубую Землю (ЛП) - Рейнольдс Аластер - Страница 103

Прокси Лукаса лежал на грунте.

Голем не нуждался в защитном костюме и был одет так же, как и в "Красной угрозе". На мгновение глаза обманули ее, сказав, что половина его, должно быть, погребена под пылью, пока она не поняла, что этой половины не хватает. Голем состоял из головы, верхней части туловища и одной левой руки. Тело прокси Лукаса было разрублено по диагонали от верхней части правого плеча до левого бедра. Санди не смогла разглядеть остального. Возможно, другие части были в останках марсохода, или разбросаны, или уже были переварены существом из Эволюариума.

Это был первый раз, когда она увидела внутреннюю работу голема. Там были клеевые слои, оболочки из активного полимера, скелетная структура из полупрозрачного белого пластика, волокнистые пучки нервов и схемы передачи энергии. Серо-голубой сгусток искусственных мышц, точно пронизанный каналами для жидкости. Не так много металла и очень мало сложных механизмов. Пурпурный ихор, какая-то смазка или охлаждающая жидкость, вытекла из него и уже замерзала на земле Тарсиса. Правая сторона его лица была вдавлена, ухо и скальп отсутствовали. Глазное яблоко вывалилось из глазницы, волоча за собой веревку из засаленной волоконной оптики. Интеллект голема, насколько он вообще имелся, был распределен по всей его анатомии. Но глаза по-прежнему оставались его основной системой восприятия информации.

Она стояла рядом с ним, положив руки на колени, ожидая, пока туман усталости рассеется перед ее глазами.

Голем посмотрел на нее. Здоровый глаз следил за ней в своей глазнице, другой дергался, как рыба на суше. Рот двигался, со щелчком открываясь и закрываясь на манер манекена чревовещателя, словно приводимый в действие грубым механизмом. На данный момент на его лице не было никакого оживления. Это было похоже на безвольную резиновую маску, которую никто не надевал, провисшую в неподходящих местах. Затем Лукас, казалось, прорвался вперед, его личность вселилась в голема. Лицо напряглось, наполнилось, а рот сложился в улыбку.

- У меня неприятности, - сказала Санди по общему каналу связи скафандра. - Я не могу дозвониться до расширения, и, кроме моего брата и некоторых людей, которым я больше не доверяю, никто не знает, что я здесь. Остаешься ты, Лукас. И я даже не знаю, слышишь ли ты это, или у тебя все еще есть чинг-связь с Землей.

Голем заговорил. Она услышала это у себя в голове. - Я думаю, у нас обоих неприятности, Санди.

- Когда ты в последний раз получал новости от Лукаса?

- Я уже несколько часов нахожусь в автономном режиме. Боюсь, крайне маловероятно, что будет какое-либо восстановление контакта, по крайней мере, до того, как я стану недействующим.

- Лукас знает о моем местонахождении?

- Лукас знает, что я последовал за вами в Эволюариум и что вашей вероятной целью было место приземления Юнис. Однако он не знал этого наверняка.

Санди огляделся. Грибелин и "голова-молот" теперь были далеко: с такого расстояния она могла видеть только пылевой шлейф марсохода. Она надеялась, что Грибелин все еще сохраняет свое лидерство.

Джитендра, пошатываясь, остановился, уперев руки в бока. Он увидел голема и инстинктивно вздрогнул. Это была естественная реакция. Это выглядело так правдоподобно, так реалистично.

- До этого никогда не должно было дойти, кузен, - сказала Санди с неподдельной печалью.

Единственный здоровый глаз голема блеснул горько-сладким весельем. - Я всегда был готов поставить семью выше своего личного продвижения. Просто жаль, что ты не чувствовала того же самого. И все же, чего ты добилась? Они забрали этот предмет. Ты проделала весь этот путь напрасно. - Лицо улыбалось. Пурпурный ихор стекал с его губ. - Ты все потратила впустую, Санди.

- Я бы так не сказала. - Она поставила ногу на череп голема. - Всегда есть компенсация.

Она почувствовала, как пластик влажно треснул под ее весом, как какое-нибудь большое, хрупкое, наполненное желтком яйцо. Мелочность этого жеста пробрала ее до глубины души. В ней была злоба, о которой она ни разу не подозревала.

Но в то же время она нисколько не жалела об этом.

Джитендра уже много часов копался в обломках марсохода, в тех частях, которые не были полностью разрушены. Он искал что-нибудь, хоть что-нибудь, что могло бы позволить им послать сигнал бедствия. Поначалу Санди помогала, но потом тщетность этого упражнения нахлынула на нее волной мрачного отчаяния. Он не найдет ничего полезного, и им не удастся связаться ни с кем, кто мог бы помочь. Если бы они попытались идти, то все еще находились бы внутри Эволюариума, когда вернулась ночь, и их скафандры, конечно, не продержали бы их в живых больше пары дней. Было уже далеко за полдень, и солнце с неприличной поспешностью катилось обратно к горизонту.

- Я не думаю, что нам следует здесь оставаться, - сказала она в третий или четвертый раз. - Если молотоголовый вернется, чтобы еще раз взглянуть на обломки...

С другой стороны, оставаясь рядом с обломками марсохода, они могли бы быть менее заметны, чем две фигуры на фоне ландшафта, вдали от любого другого искусственного объекта. Охотились ли машины в первую очередь с помощью тепла или звука? И был ли смысл оставаться поблизости от места схватки в слабой надежде, что голему удалось вернуться домой? Возможно, она и отвергла семью, но они не позволили бы ей умереть здесь. Она надеялась, что неосознанно.

Грибелин был мертв. Теперь она была уверена в этом. Почти в тот момент, когда столб пыли растворился в розовой дымке вдали над горизонтом, произошел яркий и беззвучный взрыв. Она почувствовала отчет об этом секундой позже, прогрохотавший по земле, как говор слона. Она представила, как он позволил молотоголовому приблизиться к роверу настолько близко, насколько тот осмелился, прежде чем привести в действие что-то на борту машины: тайник со взрывчаткой, какое-то незаконное оружие. Было ли этого достаточно, чтобы уничтожить молотоголового, или просто чтобы исключить возможность того, что он поймает Грибелина живым, сказать было невозможно. Грибовидное облако бонсай свернулось клубочком, получившийся мозг вырос опухшим и церебральным из собственного спинного мозга, и после этого не было никаких признаков головы-молота.

Но молотоголовый даже не был высшим хищником.

- Мне нужна Юнис, - сказала Санди. - Она бы знала, что делать. Она всегда знала, что делать.

Джитендра пнул в сторону погнутую металлическую пластину. - Здесь нет ничего, что мы могли бы использовать. И я даже не уверен, что это хорошая идея продолжать общение в таком ключе. Может быть, с этого момента нам следует соблюдать радиомолчание. - Он сделал паузу, его дыхание было прерывистым от напряжения при обыске места крушения. Таков был способ Джитендры справляться с ситуацией, подумала Санди: продолжать заниматься чем-то до тех пор, пока даже у него не останется иного выбора, кроме как признать тщетность этого. - Итак, в каком направлении мы пойдем? Ветер был не слишком сильным с тех пор, как мы вошли. Если наши системы рециркуляции воздуха выдержат, мы, вероятно, сможем проследить по следам автомобиля весь обратный путь до Вишняка, даже если потеряем навигатор скафандра.

Если бы они потеряли навигатор скафандра, подумала Санди, заблудиться было бы наименьшей из их забот. Это означало бы, что скафандры на них изнашивались, и что система жизнеобеспечения была бы одной из вышедших из строя. - Может быть, еще один Плавающий сжалится над нами.

- Да. Судя по примеру Доркас, они действительно кажутся добрыми и внимательными.

- Я просто говорю. Когда у вас нет выбора, вы цепляетесь за нереалистичное. - Но Санди уже несколько часов вглядывалась в небо. Там, наверху, не было других воздушных кораблей. - Я могла бы убить ее. Лучше, чем это. Я убью ее, если мне когда-нибудь представится такая возможность.

Чего я не сделаю, - добавил тихий голос.

- Я не думаю, что она хотела, чтобы мы умерли. С другой стороны, я не думаю, что она особенно хорошо все продумала.