Дочь Империи - Вурц Дженни - Страница 42

Мара прикусила губу. Время было на исходе: приближался назначенный день свадьбы, и к тому же в отсутствие Мары поместье оставалось весьма уязвимым. Накойя и Джайкен мудры и осмотрительны, но они бессильны помешать вражеским лазутчикам донести своим хозяевам о таинственном отъезде властительницы. Каждый день увеличивал риск нападения на гарнизон Акомы, все еще слишком малочисленный. Повинуясь безотчетному порыву, Мара быстро раздвинула занавески.

- Военачальник чо-джайнов, - провозгласила она, прежде чем Аракаси или Кейок успели присоветовать ей что-то другое, - если будущая королева не может встретиться со мной за пределами улья, то я хотела бы прийти к ней, если разрешит ваша правительница.

Аракаси и Кейок остолбенели. Предложение Мары граничило с дерзостью, и оставалось только гадать, как могут на него ответить чо-джайны. Оба воина затаили дыхание.

Однако Лакс'л выглядел скорее растерянным, чем рассерженным.

- Госпожа властительница, ни один человек на моей памяти не высказывал подобного пожелания. Прошу тебя, подожди здесь. Я узнаю. - Он быстро повернулся и помчался в улей.

Кейок медленно обернулся к Маре.

- Это был рискованный шаг, госпожа. Если хозяйке улья не понравится твоя просьба, то нашим воинам придется сражаться при соотношении сил двести против одного... в пользу противника.

- И все-таки офицер чо-джайнов не выглядел оскорбленным, - заметил Аракаси, - а просто был удивлен.

Он покачал головой; в его глазах блеснуло нечто, очень похожее на восхищение.

Однако Кейок приказал солдатам смотреть в оба и быть наготове. Все ждали, когда вернется командир чо-джайнов.

Лакс'л внезапно возник из темного пространства за входом. Он поклонился так низко, что блестящий хитиновый купол его головы едва не уткнулся в землю.

- Наша государыня польщена тем, что ты пожелала войти в самое сердце улья ради встречи с ее дочерью. Она позволяет тебе войти в сопровождении одного офицера и пяти солдат; рабочих можешь взять с собой столько, сколько тебе нужно. Входи же без промедления, властительница Акомы: наша королева ожидает возможности приветствовать тебя в своем чертоге.

Не покидая паланкина, Мара подала знак, и слегка ошеломленный Кейок назначил ей в сопровождающие Аракаси и еще четырех воинов. Остальным гвардейцам военачальник приказал пока отдыхать. Не теряя ни секунды, Мара, выбранные ею слуги и охрана последовали за Лакс'лом. Они вступили внутрь кургана, и их сразу же поглотил сумрак туннеля.

Первым ощущением Мары было запах влажной земли и еще какие-то запахи, пряные и острые, которые, вероятно, были свойственны только чо-джайнам. Просторный свод, под которым они проходили, был украшен причудливой резьбой и инкрустирован драгоценными металлами и самоцветами. Мара представила себе, в какой восторг пришел бы Джайкен, если бы в поместье Акома появились мастера, способные выполнять такие работы. По мере продвижения вниз по наклонному туннелю полумрак сгущался: все меньше света от входной арки проникало внутрь. Через занавески паланкина Мара почти ничего не могла разглядеть, пока ее глаза не привыкли к темноте. Военачальник чо-джайнов стремительно продвигался вперед со скоростью, присущей особям его расы. Люди шли быстрым шагом, стараясь не отставать; запыхавшиеся слуги пыхтели и отдувались, и эти звуки странным образом усиливались в

лабиринте наклонных коридоров. Прорытые в толще земли туннели были укреплены неким неизвестным составом, который, застыв, стал твердыми как камень. Такие стены не глушили звуков, и потому скрип доспехов и звон оружия приобретали какой-то сверхъестественный оттенок. Отряд продвигался все дальше в глубь кургана; туннели ветвились и изгибались, словно их прокладывали без всякого плана. В местах пересечения туннелей были расставлены необычные светильники в виде шаров, образующих освещенные островки. Мара с любопытством разглядывала шары: насколько она могла судить, внутри этих светильников не было ни масла, ни пламени. Она так глубоко задумалась над загадкой их свечения, что даже не замечала толчков, когда встречные чо-джайны случайно налетали на ее паланкин. Большинство чо-джайнов, в свою очередь, лишь на миг оборачивались, чтобы взглянуть на людей, и, не останавливаясь, продолжали путь.

Когда позади остался третий перекресток, Мара подумала, какие разные бывают чо-джайны. Могучие широкоплечие воины ростом превосходили самого высокого из цурани в полтора раза. Работники были намного ниже, коренастее и вели себя спокойнее. Но попадались и другие, более подвижные, чем работники, но не такие устрашающие, как воины. Когда Мара спросила о них Аракаси, тот ответил:

- Ремесленники, госпожа.

Спуск становился все более крутым. Перекрестки встречались чаще, и в воздухе сильнее ощущался неповторимый запах чо-джайнов.

Через некоторое время туннель стал шире, открывая вход в большую пещеру, увешанную многочисленными светящимися шарами. Раздвинув занавески, Мара с жадным любопытством оглядывалась по сторонам. С каждой минутой ее изумление росло. Прилепившись к потолку туннеля, ведущего в пещеру, маленькие - размером с пятилетнего ребенка - чо-джайны взмахивали прозрачными крылышками так быстро, что глаз не успевал различить очертания этих крылышек, воспринимая лишь размытое трепещущее облачко. Казалось, каждое из этих созданий усердно размахивает крыльями в течение одной-двух минут, а затем столько же времени отдыхает. От постоянного движения крыльев воздух гудел, создавая впечатление чуть ли не музыкального чередования ритмов. Заметив изумление Мары, Аракаси объяснил:

- Это, должно быть, рабочие самки.

- Ты, кажется, говорил, что знаешь лишь самцов, - напомнила Мара.

- Прежде я никогда не видел созданий, подобных этим, - подтвердил он, - но крылья есть только у самок.

У Лакс'ла оказался острый слух. Обернувшись к Маре и ее свите, он пояснил:

- Твой охранник прав, госпожа королева. Те, которых ты сейчас видишь, - бесплодные самки. Они почти совсем безмозглые, да им и не требуется разум: их единственное назначение - перегонять воздух через глубинные туннели и чертоги. Если бы не их усилия, здесь было бы трудно дышать. - Он поспешно провел отряд Акомы через пещеру и, обогнув очередной поворот, вступил в невысокий переход с крутым уклоном вниз. Рабы, которые несли носилки Мары, дышали с трудом. Мара подумывала о том, что надо бы сменить носильщиков, но внезапно наклонный туннель закончился, и они оказались в помещении, которое не могло быть ничем иным, кроме как монаршим чертогом.

Королева чо-джайнов была огромной, ростом не менее тридцати футов, если считать от .макушки до нижнего конца туловища. Темная, почти глянцево-черная, она лежала на сооруженном из земли возвышении. При виде ее иссохших ног Мара догадалась, что хозяйка улья никогда не сдвигается с этого места. Ее тело частично скрывали великолепные драпировки, и среди них неустанно трудились работники, которым был доверен уход за владычицей улья. Они очищали ее огромное туловище, быстро, но не суетливо делая все для ее удобства. Поверх нижней части туловища матери роя пристроился коренастый самец, с мощным, как у воина, телом, на котором сидела маленькая голова. Он ритмично покачивался; и Аракаси счел необходимым дать пояснения. Наклонившись к паланкину, мастер тайного знания сказал:

- Это самец-производитель, госпожа. Один из них постоянно находится при монаршей особе.

Перед земляным ложем королевы выстроилась дюжина самцов; некоторые были в гребенчатых шлемах, другие - без каких-либо видимых украшений. В почтительном молчании все ожидали прибытия отряда Акомы. По обеим сторонам чертога лежали ничком уменьшенные копии государыни, и каждая из них так-же была предметом неусыпных забот усердных работников. Обратив на них внимание Мары, Аракаси прошептал:

- По-моему, это рирари - "младшие королевы", которые откладывают яйца.

Лакс'л жестом попросил их обождать и бросился вперед, издавая громкие щелкающие звуки. В чертоге воцарилась тишина, хотя работники не прерывали своих занятий. Носильщики опустили паланкин на пол, и Кейок помог Маре выбраться из него. Теперь, когда ее не скрывали занавески, она почувствовала себя маленькой, почти потерявшейся в этом огромном чертоге, который был по крайней мере впятеро больше, чем парадный зал во дворце Анасати, да и размеры повелительницы улья подавляли. Лишь усилием воли Маре удавалось держаться прямо и горделиво, пока раб из числа сопровождающих накидывал ей на плечи мантию, расшитую драгоценными камнями. Она постаралась не стушеваться под пристальным взглядом чужеродной монархини. В темных фасеточных глазах не отражалось никаких чувств. Мара выдержала взгляд с показным спокойствием, но стоило рабу отойти, как у нее задрожали коленки. Затем королева заговорила таким нежным и мелодичным голосом, какого трудно было ожидать от столь громадного существа: