Дочь Империи - Вурц Дженни - Страница 38

- До сих пор ты все решал правильно, - сказала Мара, чувствуя, что время на исходе. - Я полностью доверяю твоему суждению.

С отрядом отборных воинов появился Кейок; Папевайо и Аракаси уже стояли неподалеку, беседуя в ожидании приказов госпожи.

Люди собирались со спокойной уверенностью ветеранов, и вскоре последний из них занял свое место в строю. Мара отметила, что Кейок на этот раз облачился в прочные темные доспехи, удобные для путешествия по дикой местности. Его офицерский шлем украшало лишь одно короткое перо, а богато отделанный церемониальный меч он заменил на тот, которым предпочитал пользоваться в сражении.

Остановившись перед Марой, Кейок поклонился:

- Госпожа, люди готовы. Носильщики нагружены припасами, и отряд расчищающих путь уже выслан вперед. Мы готовы отправляться по первому твоему слову.

Мара отпустила Джайкена, пожелав благополучия и удачной торговли. Затем она забралась в паланкин и откинулась на подушки.

- Скажи людям, чтобы выступали, - приказала она. Когда полуголые носильщики наклонились, чтобы взвалить на плечи шесты ее носилок, Мара ощутила, как по спине у нее пробежал холодок. Это не был официальный торжественный визит к другому властителю. Это был дерзкий ход, рассчитанный на то, чтобы опередить любого другого участника Игры Совета и выхватить у него из-под носа один из важнейших козырей... Ход, сопряженный с немалым риском. Когда отряд обогнул небольшой пригорок, Мара бросила задумчивый взгляд на свое родовое поместье, оставшееся позади. Хотелось бы ей знать, вернется ли она, чтобы увидеть его снова.

Процессия, ведомая всезнающим Аракаси, быстро и незаметно продвигалась по глухим тропам. От Мары не укрылось, что с каждым днем в поведении солдат проявляются все новые признаки растущего напряжения. Солдаты цурани никогда не забывали о дисциплине в присутствии своих правителей. Однако если во время прежних походов она слышала около бивачных костров неторопливые разговоры, добродушное поддразнивание и шутки, то теперь люди хранили суровое молчание, нарушаемое лишь по необходимости и только шепотом. Их лица, обычно оживленные, теперь являли собой традиционную маску напускного безразличия.

На третьи сутки им пришлось переждать день в укрытии; только когда настала ночь, они двинулись дальше в темноте, на ходу пережевывая тайзовые лепешки я вяленое мясо нидры. Нельзя было задерживаться и нельзя было допустить, чтобы их обнаружили. К рассвету следующего дня они зашли далеко в глубь территории соседнего правителя и несколько раз оказывались поблизости от солдат, обходящих дозором хозяйские угодья. Кейок приказал своим людям держаться вместе и по возможности не попадаться никому на глаза. Даже второстепенный помещик мог воспользоваться случаем и напасть на нарушителей границы, если бы посчитал, что его отряды способны расправиться с Марой и пятью десятками ее охранников. Если же о молодой королеве чо-джайнов проведает еще кто-нибудь из властителей, то нападение в пути станет уже не "возможным", а неизбежным.

Усталость Мары нарастала с каждым часом, а отдохнуть не удавалось. И дело было не только в постоянной тряске и не только в дорожных страхах; Мара не могла отрешиться от тревожного ожидания предстоящих переговоров.

Присутствие роя чо-джайнов значило бы для выживания Акомы больше, чем дюжина самых изощренных интриг в Высшем Совете.

Изматывающей чередой прошли еще четыре дня. Стараясь уклоняться от встреч с патрулями, отряд передвигался по ночам; спали урывками, когда придется. Путники то преодолевали пространства брошенных пастбищ, то пробирались через поля тайзы по берегам многочисленных притоков реки Гагаджин. В таких случаях рабы замыкали шествие и распрямляли примятые побеги, чтобы скрыть следы их передвижения. На рассвете девятого дня Мара уселась, как солдат, прямо на голую землю, чтобы съесть кусок сыра и сухую лепешку. Подозвав Кейока и Аракаси, она предложила им сесть с ней рядом.

Оба отказались разделить с ней эту дорожную трапезу: точно такой же холодный паек каждый из них успел прожевать раньше. Мара изучала их лица: одно - изборожденное морщинами, жесткое, хорошо знакомое и такое же неизменное, как восход солнца на востоке; другое - неуловимое, как иллюзорная маска, обретающая те черты, которых потребуют обстоятельства. После недолгого молчания Мара сказала:

- Мы пересекли три владения, каждое из которых хорошо охраняется, и ни один патруль не поднял тревогу. Должна ли я поверить в удивительные способности моего военачальника и моего проводника, или вооруженные отряды всегда с такой легкостью вторгаются в поместья Империи?

- Вопрос по существу, госпожа, ничего не скажешь. - Аракаси посмотрел на нее с неподдельным почтением. - Кейока считают превосходным офицером, и чтобы это узнать, не требуется сеть шпионов. Его опыт и мастерство уважают во всей Империи.

Кейок ответил на комплимент легким поклоном в сторону мастера тайного знания.

- Без руководства Аракаси мы не отделались бы так легко. Его знание этих заброшенных мест поразительно. Настанет время, и Акома сумеет воздать ему по заслугам.

Мара поняла: таким косвенным способом Кейок признал, что Аракаси теперь для него свой. Лицо мастера тайного знания вмиг приняло строгое выражение, подобающее образцовому солдату. Ни дать ни взять - бывалый воин, в жизни своей не занимавшийся ничем, кроме ратных трудов.

Способность этого человека выглядеть таким, каким он хочет казаться, порой даже начинала беспокоить Мару.

- Скажи честно, - попросила она, - как ты считаешь: провести вооруженный отряд незамеченным через земли Акомы будет столь же легко?

Аракаси засмеялся. Это был неожиданный звук в лагере, откуда, казалось, навсегда ушло веселье.

- Конечно нет, госпожа. Не зря же военное искусство Кейока вызывает всеобщее восхищение. Он знает, как опасен такой порядок, когда дозорные совершают обходы через равные промежутки времени и по неизменному расписанию. Кейок осторожен и изобретателен, даже когда его отряд невелик. - Он с уважением посмотрел на военачальника и добавил: - Особенно, когда у него мало людей. Нарушить границы Акомы трудно даже для одного человека, не говоря уже о вооруженном отряде.

Кейок уловил в этих словах некоторую неопределенность:

- Ты сказал "трудно", но не сказал "невозможно".

Аракаси склонил голову, признавая правоту военачальника:

- Верно.

Мара напомнила:

- Кажется, серые воины Люджана угнали у нас скот без особых затруднений.

Аракаси не смог скрыть улыбку:

- И это тоже правильно. Но у него было преимущество: я подсказал ему, где и когда устроить набег.

Спокойствие Кейока стало угрожающим:

- Как видно, нам надо кое-что обсудить. - Он жестом показал, что хотел бы удалиться. - С твоего разрешения, госпожа...

Такого разрешения Мара не дала; у нее оставались еще вопросы:

- А найдется ли во всей Империи хоть одно поместье, которое охраняется настолько хорошо, что ни чужестранец, ни разбойник не могут проскользнуть через него?

- Только одно, - заявил Аракаси, по-видимому, совершенно не озабоченный негодованием Кейока. - Поместье властителя Дачиндо, далеко на востоке.

Мара улыбнулась так, словно одержала маленькую победу:

- Вот теперь, Кейок, вам с Аракаси действительно надо кое-что обсудить.

Она внимательно наблюдала за тем, как двое ее спутников поднялись и зашагали в сторону, наклонив друг к другу головы и что-то спокойно обсуждая. Как бы ни был Кейок возмущен намеком на воображаемые изъяны в обороне поместья, Мара знала, что его мудрость в конце концов одержит верх. Он извлечет пользу из любых познаний, которыми поделится с ним Аракаси и которые помогут ему лучше защитить свою госпожу. Проникнувшись уверенностью, что ко дню ее свадьбы Дачиндо уже не будет единственным, чье поместье недоступно для нарушителей границ, она послала раба за гребнем для волос. В минуты, оставшиеся до конца привала, она занялась собой, продолжая тщетные попытки хотя бы расчесать спутанные пряди длинных волос без помощи служанки.