Дорога 2 (СИ) - Коруд Ал - Страница 45

— Ты самое ценное наше приобретение за последние пять лет. Я спросил у людей, знающих про тот чаровный щит, что ты выставил, когда мы проходили мимо Вихора. Никто и никогда не слышал о чем-то подобном.

Пришел задуматься и мне. В правильном ли иду направлении? Вот что-что, а великим волхвом мне становится никак неохота. Видимо, Яромир почуял во мне сомнения и поспешил их развеять:

— Что особо ценится среди моих соплеменников и товарищей — сохранение тайны. Тебе не найти лучше дружины, чем наша. Даже у Боляна «протекают уши», это при его врожденной осторожности. Слишком разношерстна его команда.

— Мне запрещено с ним работать?

Яромир подлил еще вина:

— Почему? Но только с ним и по самым знатным заданиям. Чтобы не распылять силы и не тратить дар. С ним ты можешь быстро его задания исполнять.

— Чтобы не привлекать лишнего внимания?

— Правильно мыслишь. Как раз наоборот, резкий выход из дела вызовет подозрения. А они нам сейчас никак не нужны.

— Что с «отцами города»?

— Придется им тебя потерпеть. Отцы не любят сильных чужаков, но больше этого обожают гривны. Если ты не будешь лезть с советами, как управлять волостью, то тебя не тронут и другим запретят. Вортюга в этом плане безопасней, чем очень многие места на реке.

— Вот и Уладе там нравится, — задумчиво проговорил я.

— Тогда не дергайся. Все проблемы решаемы.

— Главное — вернуться.

— Все в руках богов. Мы не страшимся будущего. Пусть оно боится нас!

Подняли нас рано утром. Народ уже собирался. Упаковывал ружья в специальные чехлы. По территории Краснозаводска и пригородов запрещалось открыто перевозить оружие. На столы уже накрывался скромный завтра — каша и сыры. Подавали горячий взвар. Я поймал бегущего по своим делам Белояра:

— Что за срочность, друже?

— Светозар прибыл в порт. Сегодня же отходим.

Некоторое время я наблюдал, как дюжие молодцы загружают в грузовик свежую провизию, и тут же осознал, куда и кому её повезут. Двойная выгода. Сбыт продукции высокого качества и лишний раз внимания не привлекаем.

После завтрака мы погрузились в «Самовары», кто внутрь, кто в кузов. Народу было много. К моему удивлению после перекрестка мы повернули не к городу, а на север. Местность вокруг уже точно смахивала на сельскохозяйственную, был обработан каждый клочок земли. Только один раз проехали мимо шахты. Видимо, для нее и был устроен небольшой причал, где нас ждал боевой корабль. Настроение у всех было приподнятое. Наконец, мы вышли на Большую Охоту!

Глава 22

Дневной тенью

— Все балуешься?

Пересвет с усмешкой поглядывал на мои тренировки со «Жнецом». Я упросил более опытных бойцов показать, как правильно и быстро выхватывать револьвер и старался каждый день тренироваться. Патроны, естественно, заранее из оружия вынимал.

— Пока не наша вахта, почему бы и нет?

— Слова-то все у тебя, варяже, мудреные, не словенские!

— Привычка!

После сытного завтрака ты все равно обычно борешься с дрёмой, так что по мне лучше потратить это лишнее время на тренировки. Уже намного ловчее стало получаться. Поначалу и ронял на палубу, чуть не утопил револьвер в реке. Но учение и труд все перетрут!

Друже зброя еще раз протер чистой тряпицей свое ружье системы «левер». Или правильней это оружие называть винтовка рычажного действия. Подобные этому «винчестеры» мы обычно видим в кинофильмах о Диком Западе. Оружие своеобразное, но при определенной ловкости стрелка работает довольно быстро. Такие подарки, как мой «Скорострел» не всем по карману. Хотя на вооружении егеры не экономят.

Я тоже закончил упражнение с «Жнецом» и частично разобрал свой ППС, так коротко обозвал для себя пистолет-пулемет, здорово напоминающий советский ППД. Пистолет-пулемет «Скорострел». Братья, оружейники, услышав такое сокращение, лишь многозначительно хмыкнули. Здесь привыкли к оружию относится по-иному, чуть ли не боготворя его.

ППС сиял чистотой, стреляли мы два дня назад и все было после тщательно вычищено. Но я лишний раз стараюсь изучить сборку-разборку основных узлов «Скорострела». Пересвет, судя по выражению его лица, меня в этом порыве полностью поддерживает. Ведь зачастую собственное исправное оружие — это та единственная грань, что отделяет твою жизнь от смерти.

— Вот эта ружбайка хороша, а «Жнец» твой баловство одно.

— Да не скажи. Помню, на несчастном «Буслае» он нам здорово помог в лихой час.

Я тяжело вздохнул, сколько душ в том злополучном насаде загинуло. Нет, от своего не отступлю! Проклятый усинец за все заплатит! Пересвет бросил на меня сквозь густые ресницы понимающий взгляд:

— Жаль ружья из твоего мира. Такие у нас не делают.

— Сгинуло в пучинах Устюги.

Друже закончил со своей винтовкой и начал набивать трубку. Среди егерей многие курили табак.

— А вот тут вилами на воде писано.

Я ошарашенно посмотрел на товарища. Раньше он на эту тему помалкивал.

— Ты что, друже, имеешь в виду?

— А то! Усинцы просто так добром не разбрасывается. Наши бают, что насад не сразу утоп. Утопленников, что находили рыбаки, сбрасывали с палубы уже мертвыми, и куски лодьи вылавливались с характерным разломом. Ограбили поначалу «Буслая» и только потом взорвали.

— Да я же сам видел пожар!

— Огонь татьбе не помеха.

Я крепко задумался. Все может быть. Тогда получается и мой «Моссберг» где-то случайно всплывет? Ружье примечательное, такое иной богач обязательно выкупит. Вот сволочи! Орат все продумал: как зазвать втихую усинских татей, как ловчее убить уставшую после работ команду, как быстро вынести самое ценное с насада. Он бы все выгреб дочиста, но помешало неожиданное сопротивление матросов и начавшийся из-за этого пожар.

— Почему ты мне об этом ранее не говорили?

— Так только узнали. Шли мимо торжища, а там есть свои люди.

— Лазутчики, что ли?

— Да нет, зачем? Товарищи верные!

Я усмехнулся. У егерей вдоль Великой реки почти в каждом порту или городке имелись «свои люди». Былые подвиги, помощь в лихой час или совместная торговля. Так или иначе многое сближает егерские ватаги и самых инициативных жителей разных приречных мест. В таком непростом мире, как Беловодье, наособицу не прожить. Люди, конечно, в массе своей те еще сволочи. Успел я на собственной холке испытать. Но и в плане взаимопомощи им зачастую цены нет. Главное — найти свой шесток.

— Отдохнули, братцы? Давайте за дело. Каждый на положенное место. Зрейте крепко, края пошли лихованские.

Старпом, как ни странно, но подобную должность на лодье за глаза и в самом деле называют старшим помощником кормчего, призвал нашу смену на вахту. Как только мы ушли далеко от обжитых мест по правому руслу Великой реки, так сразу дежурить начали круглосуточно. Почитай, половина команды стояла на вахте. В этот рейд все серьезно, по-взрослому. И судя по реакции егерей, им такое дело привычно.

Это у меня первая настоящая охота, не считая прошлогоднего рейда. Так что вникаю, изучаю, поражаюсь обустройству и уму этих лихих людей. И мне лестно, что они для меня друже зброя — братья по оружию.

И в первый раз я путешествую на самом настоящем ошкуе, боевом набойном насаде. Такие корабли довольно дороги и чаще всего используются на дальней и перспективной в плане добычи охоте. На ошкуе можно забраться далеко, у него есть обширный трюм для припасов и увеличенный бак для топлива. И движитель обычно подбирают самый экономичный. Не его задача догонять и бить противника, это больше экспедиционное судно.

Как и у каждого боевого ошкуя у корабля есть свое прозвище — «Могуч». Да и команда под стать такому славному имени. Кормчий, суровый темноволосый дядька, здорово смахивающий на настоящего морского волка, был давним знакомым Светозара. Боровит сам был родом с южных городов, что стояли на пути с Вортюги на Ахтырское море. Если брать по моим меркам, то их говор был ближе к черноземным областям.