Над пропастью не ржи. Записки нарколога (СИ) - Шуров Василий - Страница 16

Расскажу вам случай из практики. У нас был пациент – молодой парень с зависимостью от марихуаны. Он увлекался сочинением рэпа, наотрез отказывался лечиться и аргументировал свои действия распространенной установкой: «Найдите хоть одного рэпера, который не курит! Все мои кумиры употребляют». При этом сам юноша весьма талантлив – он даже разговаривал с окружающими рифмованными фразами. Но его зависимость тяжело отражалась на здоровье и могла прервать творческий путь. К счастью, мы смогли преодолеть эти сложности, и парень пошел на поправку.

Но сколько еще таких молодых людей в нашей стране делают выбор в пользу наркотиков, впустую растрачивают свой потенциал и отказываются от помощи? Вокруг звезд-наркоманов постоянно разворачиваются скандалы. Известный музыкант Моргенштерн (здесь и далее: признан иноагентом в Российской Федерации) сбежал из страны, чтобы избежать наказания. Его обвинили в пропаганде наркотиков и оштрафовали на 100 тысяч рублей. И я считаю, что это слишком мягко.

Что демонстрирует творчество Алишера? Не надо быть экспертом, чтобы понять, какой образ жизни он пропагандирует:

• употребление наркотиков;

• потребительское отношение к женщинам;

• беспорядочные половые связи;

• демонстрация «ненаказуемости» успешных и богатых людей.

Конечно, мы понимаем, что Моргенштерн не продает наркотики напрямую и никого не заставляет употреблять. Проблема гораздо тоньше и глубже. Возрастная аудитория его поклонников на 70 % состоит из детей – 10–16 лет. Это именно тот период, когда происходит созревание личности. Подростковый кризис, когда ребенок начинает отделять себя от родителей, учится быть «взрослым и самостоятельным», подвергает авторитет родителей сомнению и ищет себе кумиров во внешнем мире. И сейчас такими кумирами уже редко становятся серьезные музыканты, ученые, спортсмены. Тут подражать тяжело – нужно учиться, развиваться, «прокачивать» самодисциплину. Это долго и скучно. Так что кумиром молодежи становится Моргенштерн – яркий, дерзкий, безрассудный, богатый, успешный и популярный. Он олицетворяет «легкий успех»: достаточно набить тату на лице, бросить университет, объявить «бунт системе», записать провокационные дерзкие песни – и вот, ты сказочно богат, тебя окружают толпы поклонников, ты без страха и стеснения принимаешь наркотические вещества и звучишь «из каждого утюга».

Мы, взрослые, понимаем, что Моргенштерн – это успешный бизнес-проект. Но дети и подростки не могут тщательно проанализировать образ популярного исполнителя. Они считывают лишь внешние признаки: он ведет себя дерзко и аморально, матерится, употребляет – и становится богатым! И начинают подражать своему кумиру. Дети еще не в состоянии понять, что сами по себе наркотики и аморальные поступки не приводят к успеху. Наоборот, это следствие обрушившейся популярности, которое способно разрушить творчество и репутацию.

Я считаю, что есть два вида «звезд».

Первые употребляют, ведут аморальный образ жизни – мы знаем об этом, но это тщательно скрывается. Они стараются не выносить на публику свои ошибки, а если разоблачение случается, они стыдятся, каются, дают понять, что их поведение – это неправильно. Конечно, было бы замечательно, если бы они еще и проходили лечение и не доходили до критических ситуаций, как, например, актер Михаил Ефремов.

А есть второй вид звезд – такие, как Алишер Моргенштерн. Они не просто употребляют и ведут аморальный образ жизни – они возводят все это в культ. Они не скрывают своих пристрастий – наоборот, делают неотъемлемой частью сценического образа. Намеренно пропагандируют все это ради успеха у детей и молодежи – и неизбежно влияют на сознание своей аудитории. Такие звезды – особенно яркие и притягательные для детей. Они впитывают их образы, как губка. И мы еще не знаем, как творчество Моргенштерна отразилось на здоровье подрастающего поколения – будущее покажет…

Ни один человек, пробуя что-то в первый раз из любопытства или ради удовольствия, не планирует становиться зависимым. Однако риск «втянуться» в употребление наркотиков – крайне высок. Человек запоминает опыт первой эйфории и все время хочет его повторить.

У каждого наркотика есть свои особенности, которые привлекают людей. Любители психоделиков жаждут измененного состояния сознания, ощущения собственной исключительности, возможности путешествовать по другим мирам через пространство и время. Им кажется, что под наркотиком они постигают истину, хотя после окончания действия психоделика обычно не в состоянии сформулировать, в чем именно эта истина заключалась.

Психостимуляторы вроде кокаина, амфетамина и каннабиноидов действуют иначе. Кто-то из зависимых говорит, что употребляет исключительно чтобы расслабиться, снять стресс, а кто-то – чтобы зарядиться энергией, стать (или казаться) круче. Известно, что девушки из модельного бизнеса злоупотребляют, чтобы подавлять аппетит и держать себя в форме. Но вскоре все изначальные мотивы исчезают, превращаются в жалкие оправдания, и остается только цель – употребить.

Я не очень доверяю статистике – подсчет зависит от количества наркоманов, состоящих на официальном диспансерном наблюдении. То есть мы знаем лишь о тех, кто дошел до врача государственной больницы. На деле наркозависимых гораздо больше.

Считается, что мы регистрируем лишь 1/10 всех случаев злоупотребления. То же самое касается и смертности. Очень часто зависимые умирают не от прямой передозировки, которую легко зафиксировать в клинике, а от сопутствующих факторов – например, острой сердечной и печеночной недостаточности, несчастных случаев на фоне употребления.

Ситуация усугубляется и особенностями нашего законодательства. По закону преследуется не употребление, а наличие наркотика. Когда наркомана обнаруживают, проводят обыск и находят вещества – ему крайне сложно доказать, что он потребитель, а не распространитель. Ему грозит срок за распространение. Поэтому тяжело заставить человека раскрыться – больные боятся уголовной ответственности.

Наркобизнес в России

Чтобы вы понимали, насколько серьезна и глубока проблема, я расскажу вам подобнее об устройстве наркобизнеса в нашей стране. Многие на наше время переносят опыт 90-х годов прошлого века. Однако все давно изменилось.

Война в Афганистане, множество бывших солдат, подсевших на героин – и гигантский наркотрафик из этого региона. Если в 1984 году у нас насчитывалось около 15 тысяч зависимых на официальном учете, то уже в нулевые цифры доходили до миллиона. Но в то время было гораздо проще бороться с наркобизнесом. Правоохранители изучали и перекрывали каналы поставок из-за рубежа, внедряли своих агентов и выявляли сети.

Кроме того, в те годы было проще выйти на дилера. Схема была простая – ограниченный круг потребителей, 1–2 наркомана как передаточное звено, дилер. И последний отвечал за качество товара своей головой – ведь цепочку было легко отследить.

С приходом Интернета сфера наркобизнеса модернизировалась. Настала эпоха анонимных продаж, анонимных платежей и дизайнерских наркотиков.

Если раньше правоохранители отслеживали и перекрывали целые каналы поставок, то с приходом дизайнерских наркотиков все изменилось. Наркорынок стал преимущественно внутренним. Стали популярными синтетические вещества, которые изготавливаются в подпольных лабораториях.

Тем не менее сырьевой материал завозится из-за рубежа – дилеры поставляют в нашу страну химические смеси-реагенты. Это концентрированные наркотические вещества, из которых уже наши производители делают конечный продукт: концентрат с порошковой основой («соли», синтетические стимуляторы и опиаты) или обработанные реагентом травы («спайсы», синтетические каннабиноиды).