Посланец Сварога - Лопатин Георгий - Страница 67

Прибывали в основном именно молодые, третьи-четвертые сыновья (в общем, отпускали тех, кого не жалко, а там, глядишь, повезет, и домой чего полезного притащит), хотя не без пригляда от племени, из которого шли добровольцы. Над ними ставили двух-трех старших, более опытных товарищей.

Рус обеспечивал всех в первую очередь топливом и, конечно же, продовольствием. Жилье они сами себе выкопали в склоне высокого берега реки, этакие норки на десять-пятнадцать человек. Если рыба практически дармовая, только сеть поставь, то мясо и зерно пришлось закупать, и тут неожиданно серьезную помощь оказала забава тех двух девчушек, пойманных с подпольным изготовлением бисера.

После того как Рус разрешил изготавливать эти стеклянные поделки легально и даже позволил проводить эксперименты, они развернулись во всю ширь и выдали продукт на-гора. Пришлось даже дополнительно привлекать работниц в созданный как отдельная производственная единица бисерный цех. Этот бисер, самых разных форм, размеров и расцветки (как химической окраски, так и дисперсной, то есть порошковой, от растертых в пыль разноцветных камешков), стал пользоваться среди женской части населения просто бешеным спросом. Сметали просто на раз! Вот за счет этого по сути мусора в глазах Руса удалось содержать кучу воинов, причем балуя их время от времени бражным и квасным бухлом, что они оценили с особенным восторгом.

«Как мало надо, чтобы получить первую популярность, – самоиронично думал Рус. – Не зря, видимо, тот же Жириновский в свое время себя на этикетках с водкой изображал. Знал, что делал».

А достойное содержание и какая-никакая появившаяся популярность на период ожидания, в свою очередь, позволяли запрячь их для проведения воинских учений и маневров. Чему-то за это время они успеют научиться, по крайней мере запомнят команды и сигналы, ну и без дела по округе шарахаться не станут, создавая проблемы местным и себе, ибо воинская мудрость, что солдат без дела – источник проблем, верна на все сто процентов во все времена, и, соответственно, нужно следовать другой воинской мудрости, гласящей, что чем бы солдат ни занимался, главное, чтобы задолбался.

Сам поход планировался на середину января, когда, по всем наблюдениям, должна установиться ровная погода, пусть морозная, но без вьюг и прочего непотребства с оттепелями, что могли случиться в самый неожиданный момент. Хотя, конечно, раз на раз не приходится, и погода могла взбрыкнуть из-за общей нестабильности климата. Но пока все шло без серьезных неожиданностей.

Но если природный климат особых неприятностей не доставлял, то вот про политическую погоду этого сказать нельзя. Одна из групп добровольцев принесла неожиданную весть, а именно: они обогнали посольскую миссию, двигавшуюся к новому кагану.

«Ну что же, ромеи те еще птицы и никогда не складывают все яйца в одну корзину, работая сразу по нескольким направлениям, пытаясь как перетянуть на себя региональных лидеров, так и улещивая центральную власть», – подумал Рус.

Осталось, собственно, узнать, чего они хотят от Леха. Так что, не тягая кота за причинные места, Рус поспешил в столицу, дабы держать руку на пульсе и чтобы без него там не произошло ничего такого, что могло все перевернуть с ног на голову, чтобы никто не задурил доверчивым славянам эту самую голову.

«Сколько столетий пройдет, даже тысячелетий, а мы все, как телки, ведемся на всякую чушню, – с тяжелым вздохом подумал Рус. – Нас обманывают, а мы потом снова им верим, и так раз за разом, и даже чужой опыт нас ничему не учит, прямо карма какая-то…»

То, что идея с переселением в Крым, к которой Рус нет-нет да возвращался в мыслях, провальная, стало окончательно ясно, когда он прибыл в столицу. Замерзли, покрывшись льдом, не только реки, но и залив, на берегу которого стояло городище. Ладно залив, там вода спокойная, но, как оказалось, и побережье Черного моря также сковано льдом, и это ледовое покрытие уходило уже на многие сотни метров от берега!

«Что тогда сейчас творится с Азовским морем? – подумал Рус, глядя на эту картину. – Оно, учитывая его меньшую глубину и даже соленость, по этим временам, похоже, вообще превращается в один гигантский каток…»

В общем, выходило, что строительство стены на перешейке вообще никак не спасет от нашествия врагов, которые пройдут зимой по льду в любом понравившемся им месте. Рус помимо легкой грусти испытал все-таки большое облегчение, что этот вариант окончательно отпал и больше не будет давить на мозги. Он даже удивился, что не вспомнил о таком природном финте с оледенением моря сразу…

– Приветствую тебя, пан Лех! Здрав будь на многие лета, и женам твоим здоровья и детей побольше!

Рус выпил поданный ему одной из жен Леха в чарке квас, отметив, как густо расшита ее одежда бисером. Килограммы этого стекла.

«Надо думать, что и у остальных не меньше», – посмеялся он мысленно.

– Кхм… Зачем ты назвал имя отца перед моим? – озадачился каган.

– Предлагаю сделать имя нашего великого отца, что собрал под своей рукой всех черноморских славян, титулом. Лично мне титул «каган» не нравится, не наше оно, степняцкое, пришедшее от гуннов, а мы все-таки не кочевники. Вот я и предлагаю сделать свое; и имя нашего отца для этого подходит как нельзя лучше. А ты в итоге станешь паном всех славян!

– Хочешь сделать так же, как ромеи поступили с именем Цезаря?

– Верно, Лев!

– Что ж, лично мне твоя идея нравится… – после короткого раздумья сказал Лех. – Надо будет обсудить с остальными… Но ты ведь сорвался с места и приехал ко мне не для того, чтобы предложить сменить мне название титула?

– Да, к тебе, как мне стало известно, едут ромейские послы… Приехали, кстати?

– Нет еще, ты оказался быстрее, – усмехнулся Лех. – У них повозка к тому же сломалась…

– Вот я и хочу поприсутствовать на разговоре да послушать, что они предложат. Дозволишь ли, брат?

– Дозволяю…

59

Вот и послы. Приперлись кагалом в три десятка человек, при этом два десятка – охрана, один посол, один священник, ну и восемь слуг-помощников, по четыре каждому.

Охрана, кстати, впечатляла. Катафракты – тяжелая ромейская конница, всадник и лошадь закованы в железо. На голову лошади надевался металлический налобник, а перед тщательно прикрывался кирасой и нашейными щитками. Копыта лошади подбивались железными пластинами. Кавалерист одет в стальную броню, имел железный щит, а на голове – высокий шлем, украшенный султаном. Его вооружение включало меч, копье и колчан. В общем, достойные соперники аварам, их тяжелой коннице, только у ромеев таких танков мало, максимум тысяч десять. Хотя, если уж на то пошло, то и у авар подобных лошадей вряд ли сильно больше.

«Но ничего, скоро и у нас так каждый выглядеть будет», – подумал Рус.

Делегация обустроилась снаружи городища, и внутрь въехало лишь десять человек: посол со священником, что имели при себе по одному помощнику, и шесть охранников.

Посол оказался крепким мужиком среднего роста, в районе пятидесяти лет, если судить по выправке, а также крепким рукам, видимо, из бывших военачальников, а не потомственных чиновников. К славянам с их культом силы жирных чинуш посылать бессмысленно и даже вредно. Видимо, по той же причине священник тоже оказался из числа бывших воинов, а не жирной свиньей, коим даже пост не помогает держать свое тело в рамках.

Охранники, собственно, выполняли роль грузчиков, что внесли три небольших сундучка с дарами кагану. В одном сундучке оказался по виду неплохой кавалерийский меч с ножом, все в богато отделанных серебром и золотом ножнах, в другом – кольчуга со шлемом, в третьем – золотой кубок, украшенный драгоценными камнями. Рус поморщился от того, как алчно блеснули глазки Леха.

«Тьфу ты… – мысленно сплюнул он. – Вот так и продаются вожди за стеклянные бусы».

Посол что-то витиевато втирал кагану, в общем, не жалея патоки, лил славословия в уши Леху, а тот не без удовольствия слушал. И какой он отважный, и какой он мудрый, и какой он вообще весь из себя геройский герой, ну просто само совершенство. Но наконец все-таки перешли к делу.