Посланец Сварога - Лопатин Георгий - Страница 45

– Слезь с меня, бешеная! – надсадно вздохнув, прохрипел тот.

– Что здесь происходит? – спросил Рус, наконец решив вмешаться, ибо видел, что соплеменники бугая вот-вот могут перейти к более активным действиям, вплоть до того, что возьмутся за ножи, а это кровь, которую просто так уже будет не смыть.

«Где отец, кстати?» – подумал он, не увидев Пана и его людей.

Но потом вспомнил, что сегодня должен состояться смотр ополчения собственно антского племенного союза. Ведь совсем скоро поход на восток для парирования вторжение кутригурской орды.

– О, брат, ты наконец проснулся! А я коняшку объезжаю! Н-но!

– Рус, угомони свою сестру! – с требованием подошел к нему, по всей видимости, один из племенных вождей, если судить по вышивке на рубахе, поясу и прочим регалиям.

– С чего бы это?

– Она позорит моего сына! И я требую виру за поругание чести!

– Вот так вот просто взяла и принялась позорить? – делано удивился Рус. – Раньше я за ней подобного не замечал. Или все-таки была причина для подобных действий со стороны моей сестры? Может, проведем разбирательство у моего отца?

– Финист, о чем говорит этот плешивый пень?! Этот отрок сам предложил мне на нем покататься! Вот я и катаюсь! Но он плохо меня катает! Плохая коняшка! Но!!! Катай лучше!

– Вот как? Сам обещал покатать?

– Ну да! Подошел ко мне и говорит: давай, мол, прокатимся до одного укромного местечка… Я согласилась! Вскочила на него и говорю: давай, поехали. Он вдруг почему-то не захотел меня везти! Начал брыкаться!

Собравшаяся толпа ржала не хуже коней. А Ильмера продолжила стебаться, морально смешивая бугая и его папашу с грязью.

– Но слово было сказано, и его надо выполнять, а то что это за муж, что не держит слово?! Н-но!!!

В общем, ситуация ясна как день, и чего уж говорить – не нова. Не раз и не два к Ильмере подкатывали с подобными непристойными предложениями, отчего-то решив, что раз девица пошла по пути охотницы-воительницы, то она, как бы это помягче сказать, доступная девка. Ильмера научилась давать таким жаждущим ее юного тела жесткий отпор, так что потом сделавшим предложение парням приходилось ходить в раскоряку с отбитыми ногой бубенцами.

В общем, она быстро себя поставила, заслужив репутацию неприступной боевитой девы, и больше с ней связываться никто не хотел. Но время от времени случались подобные ситуации: либо кто-то из новеньких не успевал узнать все подробности местной жизни, либо, наоборот, те, кто в курсе, подговаривали новичка подкатить к Ильмере, чтобы потом поржать над недотепой.

Не важно, какой вариант случился сейчас, сам полез или навел кто, важно то, что Ильмера отошла от привычного метода отшива ударом коленом по яйцам, а решила изобразить из себя всадницу.

«Ага, эти ребята из партии союза с аварами, – понял Рус, более внимательно вглядевшись в знаки принадлежности к племенному союзу. – Молодец сестренка!»

Дело даже не в сторонниках союза с аварами, а в той толпе, что собралась. Сейчас они просто смеются, потому что им смешно, но чуть позже вспомнят все слова Ильмеры и еще раз призадумаются, а стоит ли связываться с аварами, что практикуют такие забавы. Ну и Ильмера не станет сидеть сложа руки, продолжит капать на мозги женской части населения, а те – выедать мозги уже своим мужьям…

Бугай хотел что-то сказать в свое оправдание или, наоборот, обвинить, но Ильмера не дала, крепко пережав тому горло, так что парень захрипел и стал задыхаться, а потом и вовсе упал на колени с выпученными глазами и раззявленным в попытке вдохнуть воздух ртом.

В последний момент жертва Ильмеры решила сделать финт ушами, то бишь рвануться вверх с падением на спину. Но это он зря, только себе хуже сделал. Ильмера ловко соскочила, а бугай со всей дури грохнулся на спину и громко застонал от боли. Ильмера, подойдя, поставила ногу ему на шею.

– Плохой коник! С виду большой и сильный, но какой-то не очень выносливый. Такие аварам не нужны. Ты его аварам не отдавай, они плохих коников убивают, – сказала она, глядя на полыхающего гневом вождя. – Или, может, его сразу удавить, чтобы аварам работы меньше было и нас не позорил?

– Хр-р… – захрипел «коник» из-за чуть сильнее сдавившей горло ноги.

– Итак, – Рус повернулся к пыхтящему, как чайник, вождю, – будем просить суда у Пана?

– Н-нет, я прошу прощения за своего сына…

Он уже понял, что ничего ему не светит на суде, где выяснится, что его сын пристал к дочке кагана с непристойным предложением. Мораль в эти времена, конечно, не ханжеская, до домостроя – как до Луны пешком, но дочь кагана – это дочь кагана, не селянка какая.

Ильмера, склонившись над бугаем, вынула из его ножен нож.

– Спасибо за подарок, – улыбнулась она ему. – Это так мило с твоей стороны! Ты ведь в том укромном местечке хотел мне свой нож показать? Большой! Но не сказать, что впечатлена, гнется легко, но все же какой-никакой, а ножик… Может, чего и получится им сделать. Деревяшку там обстругать…

Толпа на эту неказистую, но с явным подтекстом шутку снова грохнула смехом. Бугай, красный как рак от злости, вскочил, пару секунд пометался, соображая, как поступить, может, даже хотел наброситься, но волкопес с угрозой зарычал, встав между ним и хозяйкой, и в итоге незадачливый ухажер просто кинулся прочь под смех и свист.

– Так и быть, раз в качестве извинения твой сын дал подарок, то обойдемся без виры с вашей стороны. Не задерживаю.

Вспыхнув, вождь, резко развернувшись, последовал за своим сыном, тоже осыпаемый смехом и обидными шуточками, дескать, вырастил громилу, а силы в нем ни на грош.

Доводить дело до суда Русу и сестре тоже было невыгодно. Когда Ильмера решила посвятить себя Деване, Пан, понимая, что в мужском коллективе женщине будет непросто, объяснил этот момент с приставаниями и сразу сказал, чтобы его по таким вопросам не донимали лишний раз. Он, может, и осудит наглеца, но Ильмере потом достанется.

Наконец ситуация разрешилась, и половина народа рассосалась кто куда, ибо на представление чуть ли не все городище сбежалась, так как со зрелищами здесь туго. Остались лишь вожди и их дружинники, часть из которых, собственно, хотела перейти к Русу. Начался отбор претендентов.

– Как зовут? Сколько лет? Сколько в дружинниках? Чей доспех? – подошел к первому претенденту Рус.

– Юша. Двадцать восемь лет. В дружинниках семь лет. Доспех мой.

– Один из лучших моих воинов! – влез вождь, нахваливая с целью повышения цены.

– Славян, проверь его.

Брат с готовностью выхватил меч. Вышли в круг и по команде Руса сошлись на мечах. Три секунды – и меч из рук Юши вылетел. Все с удивлением ахнули.

– Не впечатлен одним из лучших твоих воинов, – усмехнулся Рус вождю. – Даже боюсь представить, какие остальные, не столь хорошие в деле. Сдается мне, что твои люди – полные неумехи, если их на раз раскладывает мой младший брат, которому нет и двадцати.

– Еще раз! Пусть они сойдутся еще раз! Это была случайность, Юша просто опасался повредить твоему брату!

– Ну, один раз – не п…, не считается, пусть сойдутся во второй.

Юша во второй сходки вел себя гораздо осторожнее, и схватка затянулась.

– Достаточно, – остановил бой Рус.

Оценил доспех Юши. Ничего особенного, обычная кольчуга-футболка, латаная-перелатаная, если судить по не всегда одинаковым кольцам, и шлем-шишак без дополнительного обвеса.

– Следующий. Ты…

– Халява…

Дальше Рус уже не слышал, сложившись пополам от хохота. С трудом прекратив ржать, Рус попросил:

– Повтори…

– Халява… – начал проговаривать повторно свои данные воин, искоса и настороженно поглядывая на Руса из-за странной реакции на имя. – Тридцать три года, в дружине десять лет, доспех мой.

Рус, стиснув зубы, через которые то и дело прорывались смешинки, только махнул брату рукой, дескать, проверь, сам для надежности еще и рукой придавил рот.

«Прапорщиком будет… завскладом», – подумал он и снова зафыркал, содрогаясь всем телом.