"Фантастика 2023-170". Компиляция. Книги 1-16 (СИ) - Широков Алексей - Страница 67

— А что, можно уже? — удивилась мама. — Откуда ты знаешь?

— Вон, видишь, дверь открылась, — я отметил никем не замеченный факт. — А когда я выходил, плотно захлопнул. Значит, всё в порядке. Пошли. Сейчас, только сумки оставшиеся заберу.

Естественно, одной техникой я не ограничился. Алёна и остальные девчонки помогли мне с выбором одежды, что особенно важно было для Ксюхи. Сестра и так ревновала и завидовала моему новому статусу, пусть хоть порадуется. Я её понимал, раньше в семье она была любимицей. Умница, красавица и отличница, активистка и спортсменка вдруг в одну секунду превратилась в «сестру одарённого» и теперь как личность никого больше не интересовала. Конечно, на самом деле всё было не настолько серьёзно, но переубедить в этом шестнадцатилетнюю девчонку очень непросто. Поэтому я и хотел немного скрасить ситуацию и, чего себе врать, подлизаться.

Естественно, я заранее предупредил, что сегодня приеду, так что мама наготовила кучу вкусняшек. Я тоже неплохо затарился, в основном разными деликатесами, которые сложно достать у нас в деревне. Не омары, конечно, но пара сортов хорошего сыра, экзотические фрукты, оливковое масло, разные соусы и прочие деликатесы, с точки зрения сельского жителя, являющиеся излишней роскошью, но я уже привык жить на широкую ногу, да и побаловать родных было просто приятно. Хотя по маминой готовке я соскучился очень сильно.

В итоге мы закатили пир горой. Малые, кроме всего прочего, получили кучу очень вредных снеков и газировки, за что я уже в свою очередь огрёб от матушки, но забирать подарки она не стала. Ксюха поняв, что, если будет дуться и строить из себя неприступную царицу, останется без вкусняшек, объявила перемирие и уплетала деликатесы за обе щеки. Мы с мамой даже накатили по пятьдесят грамм наливки, ради такого случая добытой из тайника, но на этом и остановились, прежде всего, чтобы не искушать отца. Тот и так глянул на нас волком, когда ему рюмку не поставили.

Засиделись мы почти до полуночи. В деревне встают с первыми петухами, а вот ложатся рано, особенно зимой, так что непривычные мелкие уже вовсю зевали, даже несмотря на обилие впечатлений. Родителям тоже с утра нужно было на работу, так что, убрав со стола, мы расползлись спать. Петька получил очередной щелбан за то, что пытался играть с планшетом под одеялом, немного поныл, но через пять минут вырубился, словно его выключили. Остальные тоже довольно быстро затихли, даже Ксенька, которой вроде и в школу не надо, но тоже уснула, сунув ноут под кровать, чтобы поближе был. Я же уже привык засиживаться за уроками, так что спать пока не хотел, а, кроме того, у меня было ещё одно дело. После того как в доме воцарилась тишина, я выждал контрольные двадцать минут и, не включая свет, тихонько прокрался на кухню, прикрыв за собой дверь.

Через окно ярко светил молодой месяц. Было слышно, как тихо тикают ходики. Я плюхнулся на стул и позвал.

— Выходи давай. Поговорим.

Казалось, моих слов никто не услышал, однако через мгновенье, стоило мне моргнуть, на стуле напротив оказался небольшой мужичок, словно сошедший с фотографий начала двадцатого века. Льняные штаны и рубаха навыпуск, лапти с онучами, жилетка-душегрейка на меху. Классический образ, так сказать. Не такой карикатурный, как показывают в мультиках про домовых, но спутать его с обычным человеком было очень сложно.

— Ну, поздорову, хозяин. — Я кивнул и поставил на стол кружку с молоком и медовый пряник. — Оклемался, значит. Как звать-то?

— Зови Балашкой, — голос у домового оказался низкий, грудной. — Роньше-то я у купца Балашихина жил. А уж потом по дворам пошёл.

— А на заправке как оказался? — я с умилением смотрел, как мужичок степенно отхлёбывает молоко и заедает пряником. — Сибирские купцы, что ли, были?

— Не, — домовой утёрся рукавом. — В Оренбургской губернии у Афанаса Прокопича подворье было. Да вот пришли лихие люди, Леворюция грять, отдавай богатства, шо у мужиков поворовал. А у самих даже захудалых курей и то нет. Уж я-то всю округу знал. Как есть бандиты. Короче, хозяина маво застрелили, жинку его с дитями со двора погнали, да только она умна была, поклонилась честь по чести, лапоть новый поднесла да сметаны плошку, ну, я с ней и отправился.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Раскулачили, стало быть, — я почесал затылок. — Или как там у купцов было. В общем, понятно, только вроде ссыльных дальше увозили.

— Дык когда енто было-то, — вздохнул домовой, — померла и хозяюшка моя, и дети ея, и даже внуки. Но плохого не скажу, все честь по чести привечали, и миска молока или сливок у меня всегда была. А вот правнук да… бестолочь. Хватка-то у него есть, в прадеда пошёл. Тот, бывало, на северах дажно снег экскимосам продать мох. И этот так же. Торовитый, а бестолковый. На заправку енту меня его матушка привезла, как положено. А он расторговался, новые хоромы отгрохал, сам ушёл, а меня бросил. Говорит, суеверие я, и вы, богоборцы, шарлатаны да жульё, так и норовите честной народ обобрать. А где он честной-то?! Сам и обсчитывал, и обвешивал, и воровал. Тьху, а не хозяин! Сам бы ушёл, но не положено нам.

— Ну, я так и думал. — Меня грело, что я сам, без подсказок, угадал, что именно произошло на заправке, и решил проблему. — Коляду-то как пережил?

— Ох-хо-хонюшки мои, — завздыхал мужичок. — Еле отбился. Хорошо, в силе ещё был. Но если бы до Комоедицы просидел всё, обернулся бы кикиморой али ещё кем похужее. И так, когда лесные-то полезли, едва удержался, вона даже облик потерял.

— Сейчас-то как? — задал я наконец самый животрепещущий вопрос, который терзал меня всё это время. — Удержишься или…

— За семью переживаешь, вой? — прищурился домовой, но не ехидно, а понимающе. — Не боись. До Комоедицы в силу войду, а тама, как положено, на хозяйство взойду. Чай, опыт есть.

— Ну смотри, — я уставился в глаза духу, — пугать тебя не буду, но, если что, не обессудь. За родных я кому угодно голову оторву.

— Вижу, — кивнул мужичок. — Сила в тебе огромная, ты дажеть сам не знаешь, где край ея. Но за то, что сгинуть не дал, служить буду по совести. Повидал я вашего брата, редко кто ради нечисти станет утруждаться. Вам же проще жахнуть, и всё. А там хоть трава не расти.

— Я не такой, — поднялся на ноги я, — жахнуть могу, это да, но если людям угрожать не будешь, то и я со всем уважением. Так своим и передай. Всё равно же служек набирать будешь.

— А как же, — огладил белую бороду домовёнок. — Чай не пацан, самому по двору да овину шнырять. Дворню наберу честь по чести. И ответ за них держать буду.

— На том и порешим. — Я улыбнулся. — Я спать, а ты хозяйничай. И добро пожаловать.

Глава 3

— Ты жениться-то там не надумал? — батя, удобно устроившись за рулём Пумбы, ехидно глянул на меня. — Или уже гарем себе завёл?

— Да типун тебе на язык, — я аж воздухом подавился от неожиданности. — Чего я тебе такого сделал, что ты мне такого в восемнадцать лет желаешь? Я, можно сказать, только жить начал и голову в ярмо совать никакого желания нет.

— Да ладно, — отмахнулся отец. — Девок-то, поди, из команды щупаешь.

— Ну, это чисто так, баловство, — отмахнулся я. — И своих я не трогаю. Там такие мадамы, на сраной козе не подъедешь, да и не стоит. Оженят махом, даже пискнуть не успеешь, и это в лучшем случае. В худшем кастрируют и живьём закопают.

— Да прям закопают, — отмахнулся батя, — не девяностые на дворе и не царское время. Но кастрировать могут, это да. Так что ты там аккуратнее. Не, ну до чего удобная машина!

— Это ты ещё моего Буцефала не видел, — рассмеялся я, глядя на то, с каким видом отец ведёт броневик. — Крузер семьдесят девятый тюнингованный. Там просто песня. Жаль только, раздолбал об одного урода. Теперь пока починят.

— Это об робота, про которого вчера рассказывал? — батя нахмурился. — Ты это… на рожон бы не лез. У военных свои специалисты быть должны. А если бы он где огнестрелом разжился?

— Ну, не разжился же, — отмахнулся я. — Да нормально всё. Я с голым задом на шашку лезть не собираюсь. Кстати, а мы на поле-то проедем?