Пожиратели миров (СИ) - Кири Кирико - Страница 41

— Если на него отзывается имперский корабль, то значит там есть все стандартные маячки. Это точно имперский корабль. Кстати, ты на какую профессию учишься?

— Охотник, — тут же ответил он.

— Почему не пилот?

— Я уже пилот.

— Без разрешения на полёты, — напомнил я. — А так ты бы смог летать и искать его.

— Смысл? Я не знал, где корабль. Есть он вообще. Репутация важнее.

Смысл?

Вообще, сначала я хотел возразить, однако потом понял, что Грог прав. Немного тугодум, но для его положения стратегия была правильной.

Он не может построить приёмник, не может узнать, здесь ли имперский корабль или нет, в отличие от меня. Не может даже узнать, здесь ли его товарищи. У него нет тех возможностей, что есть у меня, и пункт найти корабль он может сразу вычёркивать.

Но Грог может добиться очень многого будучи охотником. Он сильный, хороший стрелок и убийца. Добьётся хорошей репутации — добьётся многого в жизни. Добьётся многого в жизни — уже иными путями сможет пытаться искать выход отсюда. Например, наймёт тех же инженеров.

Но теперь вместе мы можем добиться очень многого.

— Твоя будущая профессия? — спросил он уже меня.

— Пилот.

— Хорошо, — кивнул он. — У нас будет разрешение на полёты и доступ в дикие земли. Проходил проверку дара?

— Нет.

— Я прошёл. Мёртвый. Всё как положено.

Грог выглядел довольным, и я его понимал. Это исключало большинство проблем, которые могли бы всплыть как по ходу нашего плана, так и после прихода сюда Империи.

Мы продолжили болтать обо всём. Я не был сентиментальным — всё сгорело во время бесконечных войн. Но я могу описать те чувства, которые я испытываю в этот момент.

Всегда сложно оказаться одному против всего мира, где ты сам за себя, принять это и идти с этой мыслью вперёд. Ты знаешь, что тебя никто не поддержит. И куда больше уверенности ты чувствуешь, если твою спину прикрывает твой верный товарищ. Я чувствовал тепло внутри сердца и благодарность верному товарищу, который продолжал верить в Империю.

Мы все братья, пусть и по оружию. Теперь я чувствовал куда больше уверенности и не сомневался, что у нас всё получится. Теперь это было делом времени.

Мы ещё долго общались между собой.

Грог рассказывал всё, что успел узнать о Тринианском государстве, как звали эту страну на острове. Был какой-то лже-император, чей трон передавался из поколения в поколение. Были дома, которые служили императору и государству, попутно решая свои вопросы, были свободные люди и люди, которые служили дому.

— Ты ведь не служишь дому? — уточнил я.

— Никогда, ­— тут же отрезал он.

Собственно, те, кто служил дому, подчинялись их правилам, если тот не шёл поперёк законов государства Тринианского. Но я знал, что в корпорациях ты раб. Свободный на бумаге, но в руках директоров. Уверен, что аристократические дома здесь слабо отличались от них.

Возможно, демонопоколнники засели в одном из таких домов, ведь за ними наблюдается грех получать власть любой ценой. Но этим вопросом мы займёмся позже.

Грог рассказал про города, что государство расположено исключительно на этом острове и ведёт вялую войну с другим. Что есть другие государства на других островах и так далее.

В итоге он не сказал ничего, что не знал я, пусть сделал это более раскрыто. И мы засиделись настолько, что нас вежливо попросили выйти из зала.

— И я хотел предупредить тебя, Эли…

— Грант, — поправил я.

— Грант. Извини. Я хотел предупредить тебя. Здесь дети могут вызывать тебя на дуэль. Несмертельную. Я даже не могу назвать это дуэлью. Но будь осторожен.

— Я справлюсь.

— Нет. Я говорю, не убей никого. Я едва не убил уже. Были проблемы.

— Буду иметь в виду, — кивнул я, понимая, что мне это не грозит, учитывая разницу нашей силы. — Завтра на завтрак встречаемся в столовой обсудить планы.

— Принял. Завтра, столовая, планы, — отчеканил Грог.

Мы разошлись по своим комнатам.

Я не могу сказать, что сон здесь чем-то отличался от сна в детдоме. И там, и там я был настороже, подготовив простенькие ловушки. Например — привязал стаканы, что были в комнате, к стулу, который поставил перед входом. Привязал с противоположных сторон и поставил на край тумбочки и стола. Сдвинут его — сдёрнут один из стаканов.

Но ночь прошла без происшествий.

Наутро я собрался, как обычно, но надел теперь форму, которая удивительно ровно подходила мне. Пиджак, рубашка, жакет, штаны — очень непривычно такое носить. Всё качественно, всё дорого. Я знал человека, который отказывался носить такое на отказ, однако я не имел подобных предубеждений.

Но дойти до столовой не успел. Меня перехватил главный староста Роберто.

— Проверка дара, помнишь? —­ улыбнулся он.

— Да. Веди.

Тот молча повёл меня в сторону корпуса, который можно было назвать медицинским. Небольшой а размерам, раненых здесь бывает немного. И чистый, ещё чище, чем первая больница. Не сравнить с медсанчастями Империи — те в разы больше и куда темнее. А здесь не осталось ни единой тени в углах.

Но меня повели в отдельную комнату, где стоял одинокий стул. Там меня ждала медсестра и доктор.

— Спасибо, Роберто, дальше мы сами, — кивнул доктор и обратился ко мне. — Садитесь на стул, мистер Роковски, мы проверим сейчас ваш дар.

— У меня нет дара.

Я только что вспомнил, как проходил подобный тест в больнице. Тогда мне никто ничего не объяснял, и выглядел аппарат очень скромно. Обычный стул в коморке и тонкие провода, подходящие из стены к манжете, которую надевали на руку. Тогда у меня ничего не обнаружили.

— Да, в больнице вы проходили тест, юноша, но его не сравнить с этим обследованием. Садитесь на стул и устраиваетесь поудобнее. Процедура проста и безболезненна.

Это он верно подметил про другой тест. То, что он назвал стулом, было полноценным креслом. Большое, привинченное к полу и толстое. Оно походило на пыточные кресла, что использовали инквизиторы в Империи. Манжет был громоздким и металлическим. От него отходил огромный толстый провод, которым можно было питать аккумуляторы небольших судов.

— Это не займёт много времени, ­— подбодрила меня медсестра, подумав, что я боюсь.

Я? Боюсь? Я космодесантник, девушка. Я боюсь только опозорить Империю.

Надо отметить, что кресло, в отличие от пыточного, было мягким и удобным. Но у меня вызывали напряжение ремни по рукам, ногам, туловищу и голове. Где-то внутри появилась непонятная тревога. Отчего-то я волновался.

Помимо массивной и тяжёлой манжеты мне на голову надели аппарат, который был похож на считыватель мозга, только он не протыкал кость, вгоняя иглы в мозг.

— Удобно? — заботливо спросил доктор, пока медсестра подключала ко мне манжету и тяжёлый аппарат.

— Да.

— Отлично. Это не займёт много времени. Вы знаете, в чём заключается суть теста?

— Нет.

— Позвольте рассказать. Вам будет подаваться энергия, почти чистая галоэнергия, которая напитает ваше тело. Если у вас активный дар, то вы отреагируете сразу. Почувствуете прилив сил, тепло, ощущение, что вы способны обрушить остров. По реакции мы определим, насколько он силён. Если дар спит, то ваше тело отреагирует на это, и мы сможем считать всё с датчиков на голове. Если его нет, то реакции не будет.

— Понял.

— Отлично. У вас есть вопросы? — сложил он руки вместе.

— Зачем на мне ремни? — был первый из них.

Быть привязанным — быть уязвимым. Меня это почему-то очень сильно волновало.

— Некоторые со спящим даром пробуждают его и, не в силах контролировать, выпускаю наружу. Комната защищена, но всё остальное здание — нет. И чтобы в приступе открытия дара пациент не сбежал, мы его привязываем.

— Я могу погибнуть, если у меня нет дара?

— У всех есть дар. Даже мёртвый, он есть у всех, и на этом оборудовании, пусть вы никогда не сможете даром воспользоваться, мы сможем понять, каким бы он был.

— А если его нет? Вообще?