Медиум - Дронт Николай - Страница 47

– Знакомые есть. Но что делать, никто не скажет.

– Оно наверное… Исповедоваться перед смертью мне не пришлось, но как-то же отпустить грехи можно? Джек, ты же умный, придумай что-нибудь. Наверняка есть какой-нибудь способ?

– Способ? Есть, как не быть. Каждый католик может просить индульгенцию не только для себя, но и для умершего.

– Ты гений! Как оно работает?

– Заслуги Христа, Богородицы и святых перед Богом образовали сокровищницу добрых дел для раздачи из неё благодати достойным. Апостол Пётр и его наместники являются хранителями накопленного сокровища. Церковь распределяет плоды искупления и раздаёт удовлетворения из сокровищницы заслуг Христа.

– А как можно получить индульгенцию?

– За заслуги, друг мой, только за заслуги. Вот у меня, например, за особые заслуги перед Церковью скопилось три индульгенции для умерших с пробелами вместо имён. Тебе это интересно?

– То есть если вписать моё имя, то все грехи с меня спишутся?

– Да. Если вписать твоё настоящее имя.

– Но, зная моё настоящее имя, ты можешь заставить делать меня всё, что тебе будет угодно? Мне сосед по кладбищу говорил, что его называть нельзя.

– Тебя нельзя заставить делать «всё что угодно». Ты же ничего не умеешь. А твой сосед прав: зная истинное имя покойного, я получаю почти абсолютную власть над духом. Так что подумай, Гримальди Амедео Франческо Мария Алессандро, стоит ли тебе его называть?

– Как ты узнал, Джек?!

– Есть способы.

– Тогда почему…

– Почему не пользовался властью над тобой? Хотя бы потому, что сотрудничать проще и честнее, чем насильно выдавливать информацию. Например, если не спрошу прямо, ты о чём-то можешь умолчать.

– Ты меня уделал, Джек. Доставай блокнот. Записывай.

– Нам удалось узнать, что некий Арапчик умер больше десяти лет назад от несчастного случая, возможно, из-за падения с высоты. Документального подтверждения нет, но источник заслуживает доверия.

– Эмиль, проверяли?

– В бумажник была подложена женская фотография тех времён. Медиум сразу определил, что она не имеет отношения к покойнику. Это косвенно подтверждает достоверность полученных сведений. За подкладкой очечника действительно нашлась надпись. Она оказалась номером телефона адвоката, оказывавшего юридическую помощь уголовникам.

– Его опросили?

– Конечно. Хотя защитник преступников удалился от дел, но за деньги согласился поделиться информацией. Вспомнил, что Арапчик – второе прозвище некоего Сандро Оливьери, он же Сандро Коротыш. Два привода в полицию, оба раза адвокат вносил за него залог. Третий раз Оливьери был задержан на месте преступления. Ничего особенного – попытка кражи нескольких картин из домашней коллекции. Сбежал из полицейского участка.

– Прямо из участка?

– Это значительно проще, чем из тюрьмы. Возможно, дал взятку кому-то из полицейских. С тех пор с адвокатом больше не контактировал.

– Что с ним случилось потом?

– Пока не ясно, но если он действительно украл алмазы, то вполне возможно, что после несчастного случая они остались лежать где-то невостребованными.

– А возможно, и этот Арапчик здесь ни при чём? Про медиума… Его имеет смысл привлекать к расследованиям?

– По опыту текущего дела можно понять, что получаемая информация верна, но очень ограниченна. Нельзя сказать, что полностью бесполезна, но слишком отрывочна. Можно иногда привлекать, однако на многое не стоит рассчитывать.

– С этим как раз понятно. Однако подсказку на Арапчика и телефон дал именно он. Мне кажется, что если согласится сотрудничать, то может быть весьма полезен для раскрытия старых дел.

– Мы пропустили его досье через мелкое решето. В нём нет никаких серьёзных зацепок для нажима. Нельсон всю свою жизнь прожил открыто. Деньги получил в наследство, но не промотал, а наоборот, заработал. Не за счёт спиритических сеансов, конечно. Однако есть мнение, что пользуется советами духов. Раскопали историю, как, получив совет от умершего биржевого брокера, он заработал миллион. Возможно, покойники рассказывают ему про клады, но никто не слышал про раскопки. Странный человек. Оружие даже в руки не берёт.

– Какой-нибудь меннонит? Они вроде рьяные пацифисты.

– Меннониты – протестанты, а Нельсон – католик.

– Всё же присмотритесь к нему повнимательнее. Давайте вернёмся к алмазам. Докладывайте дальше.

– У нас есть ключ, а адвокат дал адрес дома, где раньше жил Арапчик. Ближний пригород. Небольшая одноэтажная конура. Но он не знает, кто там сейчас хозяин.

– Завтра же надо послать туда ваших людей всё обыскать. Как следует! Стены, стропила, пол, потолок. Возьмите с собой металлоискатель. Не мне вас учить.

– Сделаем, но нет основания для выдачи ордера на обыск. Чтобы убедить сотрудничать местный полицейский участок, придётся потратить дня три или четыре.

– Не морочьте мне голову! Когда вам мешали местечковые полицейские?

– Всё-таки они нужны – снятие вопроса о законности.

– Не порите чушь! Вам не о законе сейчас нужно думать, а об алмазах. Завтра с утра и начинайте. Если что, я вас прикрою, сам позвоню комиссару. Остались нерешённые вопросы?

– Прошу принять в мой департамент на должность страхового следователя Танишу Геар. Она оказала существенную помощь в установлении контакта с медиумом. Вот её досье.

– Это ваша команда. Берите кого хотите, если не выходите за рамки утверждённого бюджета.

– Босс, мы кое-что нарыли по алмазам. Точнее, нашли одного из старой команды Ловчилы. Отсидел семерик, а потому окончательно завязал. Говорит, кураж пропал, а без него идти на дело бесполезно, лучше сразу в тюрягу проситься.

– Так чего он сказал?

– Работал вместе с Арапчиком, причём у того имелось старое погоняло – Сандро Коротыш. Он точно умер. Парни всей командой отмечали в его доме удачный скок, а Сандро полез на крышу. Дело было после дождя, с чердака капало в комнату, вот хозяин и решил поправить черепицу. А она, видать, скользкая была, ведь ливень только прошёл. Словом, Коротыш и сверзился. Насмерть. Неловко упал и шею свернул.

– Бывает! Не обманул медиум, всё правильно рассказал. Адрес известен?

– Адреса не знает, но хорошо помнит, как проехать к дому на машине. Обещал показать.

– Завтра же с утра поезжайте. Если удастся, обыщите дом, а если есть, и участок. Особенно подвал и чердак.

– Там могут жить жильцы.

– И что? Договоритесь, припугните, дайте немного денег, но дом проверьте тщательно – вдруг страховые легаши на этот адрес тоже выйдут.

– А если полиция?

– Им-то оно зачем? Дело не заведено. Полиция туда не полезет.

– Но вдруг?

– Тогда переждите.

– А коли страховщики заявятся?

– Если приедут до вас, тогда дождитесь конца обыска. А потом устройте им простенький гоп-стоп. Если первыми в дом приедете, то действуйте как на обычном скоке. Поставьте пару парней на стрёме. Пусть поднимут шухер и… Или нет. Знаешь что? Просто затихаритесь в сторонке, а когда те зайдут, сразу вызовите полицию. Дескать, залётные шарашат хату. Пока полисы со страховщиками будут разбираться в участке, закончите дело.

– Сделаем. Но откуда страховая узнает адрес?

– Вот и я о том думаю. Кто-то подсадной у нас завёлся. Доказательств нет, но нутром чую.

– Так вроде все парни проверенные. Самые близкие кровушкой замазаны. Опасно нашим стучать, сами под статьёй ходят.

– Не скажи… Могли прихватить кого на горячем и сразу поставить вопрос ребром: «Или срок, или стук – что выбираешь?» Кое-кто мог слабину дать. Теперь сливает полиции. А там многие желают перейти на работу к страховщикам, потому наши дела с алмазами не секрет для страховой компании.

– И что делать будем?

– В первую очередь думать, как и кого могли завербовать.

– Босс, был слух весною, что кто-то из наших банк хотел подломить, но облажался. Я тут сейчас подумал: а ведь дело-то на тормозах спустили, посадок не было. Может, не просто так?