Последствия старых ошибок. Том 2 (СИ) - Бэд Кристиан - Страница 43

Вот тут нам и сообщили, что к лагерю направляется местная правительственная делегация.

Грантсы выехали из ближнего райцентра на местных коротконогих лошадках, побрезговав нашим предложением перевезти их на шлюпках. Мы, как могли, подготовились к встрече — поставили дополнительные палатки, расширили, чем могли, меню.

Добирались незваные гости несколько суток. Я даже успел разыскать в своем багаже подаренный мне ритуальный кинжал и как раз вертел его в руках, когда дежурный просигналил, что видит человека на лошади.

Человек тут же ускакал, но я уже много читал на тот момент про Грану и догадался, что впереди ехал разведчик. Заметив нас, он вернулся к основной группе. Значит, скоро будем встречать…

И тут странная мысль родилась во мне ярко и неожиданно — словно током ударило.

— Ну-ка, найди Джоба, — сказал я болтающемуся за спиной сержанту. — Бегом!

Повертел в руках грантский клинок — он был, как и положено, трехгранный. Две грани — острые, третья тупая.

Подбежал связист и по совместительству специалист по реликтовому холодному оружию.

— На, — сказал я, протягивая ему кинжал. — Наточи, чтобы острыми были все три грани. Наточишь и передашь мне, через дежурного или сам, смотри по обстановке. Это срочно.

Джоб кивнул. Он ничего не спросил.

Тайэ, Цитадель

Маленький мастер сбросил у дверей теплую одежду и проследовал во внутренние покои — туда, куда не пускают чужих, и куда своим вход разрешён лишь по его приглашению. У мастера Зверей нет прислуги, кроме собственной тени.

Энрихе лежал в крошечной келье, мокрый от спадающего жара и тепла горящего камина. Он был укрыт тёплыми шкурами морского зверя.

Мастер, увидев его, удовлетворенно покивал — температура спала.

Охотники из Цитадели отыскали иннеркрайта ночью. Боялись — замёрзнет. Батарея костюма может работать без подзарядки часов восемь-девять, не больше, а к холоду он непривычен.

Но два хайбора, прижимались к человеку, согревая его. И отошли, недовольно рыча, только тогда, когда один из охотников заговорил с ними особенно низко, опуская голову, как это делает рассерженный вашуг.

Иннеркрайт рычал, огрызался, и возвращаться в Цитадель не хотел. Охотники сумели связать его и завернуть в шкуры, а вот переобуть не догадались, потому пальцы на ногах Энрихе всё-таки обморозил.

— Давай-ка ноги твои посмотрим? — сказал, покивав приветливо, мастер. — Помощи не придётся ли просить у ваших? Не надо бы им совсем знать.

— Что я живой?

— Что ты не ушёл по распадку со своей самкой.

— Я и сам почти поверил уже, что я… — Энрихе ощутил во рту тошнотворную сладость и поморщился.

— Психика принимает черты зверя, но не форма наша, — улыбнулся мастер, осматривая пальцы на ногах иннеркрайта. — Дураки верят, ну и пускай верят. Нам-то оно и лучше.

— Значит, на Геде — я пиратов… голыми руками?.. — с тупым удивлением спросил Энрихе.

Мастер улыбнулся, покачивая головой.

— Ты не думай, что изменённые состояния сознания — это так просто. Отца даже испугал, да? В неконтролируемом трансе ты пока опаснее вашуга. Не ты зверя ведёшь — он тебя, — мастер хихикнул. — А голова — хорошая твоя, да. Трёх хайборов на дураков натравил. И звери сыты, и тебя больше никто не будет искать.

Энрихе опустил ресницы, и перед его внутренним взором возникла беленькая самочка, старательно вылизывающая ему губы и окровавленный подбородок.

Тепло потекло по ноющему телу. Радость весны. Возбуждение и любовь…

Но он заставил себя открыть глаза:

— Я же вижу её, мастер!

— Твоя душа связана теперь надолго с молодым хайбором. Ещё не раз он придёт и будет смотреть на Цитадель. А его щенки — будут и твоими щенками. Так есть. Молодые решат — это ты к Цитадели приходишь. А ты положенное проведёшь во внутренних покоях. Когда контролировать себя начнёшь, то и вернёшься. По осени. В ночь, когда не закрывают ворота от зверя. Не бойся, не заскучаешь. Не один ты у меня такой.

В ноздри Энрихе ударил запах наваристого мясного бульона, и он приподнялся на локтях, вглядываясь в полутьму — кого ещё принесло?

Бульон принёс Игор.

Иннеркрайт вопросительно посмотрел на маленького мастера, и тот кивнул:

— Этот, ага. Только этот умный уже. Ранний он у нас, скучно ему во внутренних коридорах. Да ты догадался, поди, а?

Энрихе вспомнил стальные объятья Игора и кивнул неуверенно.

— Кто зверем владел — телом владеют лучше потом, так это, — улыбнулся мастер Эним. — Бульон пей, ага, с отцом твоим свяжусь, скажу — в горы ты ушёл. Чтобы он не думал лишнего. А ты — пей и спи. Долго тебе теперь. Пальцы-то беречь надо было, вот что.

Мастер засеменил к выходу. Энрихе глотнул бульона и тихо спросил у Игора:

— Скажи, я что, вместе с хайборами жрал потом этих?..

Тайанец смерил его оценивающим взглядом:

— Кто знает. Кровью рвало потом?

Энрихе покачал головой, больше не помня, чем сомневаясь.

— Может, и сдержался. Одежда целая была. Да ты не бойся, кто её не ел, человечину? Думаешь, мясо определяет, что ты есть? Душа определяет, радость её. Дух определяет — силой. Кто из людей над чужой душой издевался — вот тот и есть людоед. Спи, давай. Поправляйся. К морю с тобой пойдём.

Игор забрал пустую чашку и, отвечая на недоуменный взгляд Энрихе, добавил:

— Выход не один из Цитадели. Пройдём под землёй немного, а подальше и выйдем. Кто же из простых решится по весне к морю ходить? Я тебе много чего покажу, выздоравливай только.

Он направился к выходу, но Энрихе окликнул:

— Скажи, почему меня мастер сразу не брал, а потом вдруг?.. Я же видел, он не хотел меня брать.

— Не хотел. Но изменилось потом многое. Никто такого не ждал. Ты спи.

Энрихе прикрыл глаза и… лизнул шершавым языком подбородок подруги.

Та, увидев, что самец очнулся от своего полудремотного состояния, укусила его и прыгнула вбок.

Дымчатый хайбор бросил последний взгляд в сторону человеческого жилья и, игриво опустив голову, стал подкрадываться к белоснежной самочке.

История тридцать восьмая. Оба маятника

Грана, долина реки Ларица

Из отчёта импл-капитана Пайела

—…только сейчас стало известно, что аналитики Содружества ещё три месяца назад предсказали мятеж в скоплениях Мгаренн и Загшге. Доклад с возможными причинами беспорядков был представлен на закрытом заседании комиссии межсекторной торговли. Оппоненты «синих кресел» предположили, что после свержения диктаторского режима Обсейгера они смогут наладить взаимодействие с новыми правительствами, по крайней мере, на двух планетах…

Ага, предполагали. Читай: кто предполагал, тот и срежиссировал это самое «свержение режима». Гадай теперь — был ли это диктаторский режим?

Время однозначных решений прошло для меня как-то тихо и незаметно.

Лет десять назад я, может, и отметил бы газетное ворчание дэпов, как факт бытия. Но ещё ни разу на моей сознательной памяти мятежи самопроизвольно не возникали. Стоило копнуть слегка, и тут же вылезали уши то экзотианских спецслужб, то наших.

Интерес каждый раз был только один — экономический. Мятежи выбивали определённых игроков из политической раскладки, меняли устоявшиеся торговые пути. Кому это было выгодно — те эту музыку и заказывали.

Сейчас сомнений не вызывало только одно: сержанту, который врубил на весь лагерь новости, я настучу по заплывшему жиром мозгу.

Только новостей моей головной боли с утра и не хватало. Полночи размещали гостей…

Вчера вечером грантсы допилили до нас, наконец, но не захотели входить в лагерь. Расположились рядом и долго кого-то ждали. Или чего-то. Потому что больше никто не прибыл.

Потом меня разбудил Абио. Он отлучался куда-то в своей манере на пару дней, и вот вернулся.