Путешествие на Запад. ТОМ IV - Чэн-энь (Чэнъэнь) У - Страница 48

– Не знаю, – робко ответил он.

– Как я старалась усладить тебя, какие придумывала яства! – сокрушенно произнесла дева-оборотень. – Так надо же было появиться этому стервятнику! Противный, всю посуду мою перебил!

– Госпожа, – вмешались тут служанки, – с посудой еще как-нибудь обойдемся, а вот что делать с яствами? Они все на полу и смешались с грязью. Как же их есть теперь?

Танский монах отлично понимал, что все это проделки Сунь У-куна.

– А я поняла, что случилось! – воскликнула дева-оборотень, обращаясь к своим служанкам и слугам. – Видно, Небо и Земля не довольны тем, что я задержала Танского монаха, вот они и наслали на меня это чудище. Скорей уберите осколки и заново приготовьте вино и закуски! Подавайте все, что есть: и постное и скоромное. А я тем временем попрошу Небо быть сватом, а Землю – сватьей и скрепить наш союз.

После этого дева снова отвела Сюань-цзана на восточную веранду и заперла его там. Здесь мы пока и распрощаемся с ним.

Вернемся к Сунь У-куну, который вылетел из беседки и умчался прочь. Приняв свой первоначальный облик, он поднялся к отверстию пещеры и крикнул:

– Пропустите!

Чжу Ба-цзе рассмеялся.

– Ша-сэн! Братец явился!

Оба они убрали свое оружие, и Сунь У-кун выскочил наружу. – Ну что, видел оборотня? А наставник наш где? – допытывался Чжу Ба-цзе, дергая Сунь У-куна.

– Видел, видел, и оборотня и наставника видел.

– Что же с ним сделал оборотень? – продолжал допраши – вать Чжу Ба-цзе. – Связал его? Будет варить его или парить?

– Никто не собирается его ни варить, ни парить, – переводя дух, сказал Сунь У-кун. – Там ему приготовлено угощение, после которого хотят… ну, словом, ты знаешь, заняться с ним этим делом.

– Эге! Ты небось выпил там свадебного винца! – с завистью и не без ехидства произнес Чжу Ба-цзе. – Повезло тебе, нечего сказать!

– Перестань! – осадил его Сунь У-кун. – Жизнь нашего наставника в опасности! О каком же свадебном вине может идти речь?!

– А почему тогда ты появился здесь? – удивился Чжу Ба-цзе.

Сунь У-кун подробно рассказал все как было и поведал о своей неудаче.

– Вот как нескладно получилось, братец! А ты всякие глупости болтаешь! – сказал в заключение Сунь У-кун. – Раз мы знаем теперь, где наш учитель, я непременно спасу его!

С этими словами Сунь У-кун снова полез в пещеру, опять превратился в обыкновенную муху, уселся на тех же самых воротах и стал прислушиваться. Из беседки доносилось злобное фырканье оборотня. Вдруг Сунь У-кун услышал, как она приказала служанкам:

– Подавайте сюда все, что есть: и постное и скоромное! Да захватите бумагу для воскурения фимиама! Я сейчас принесу жертвы Небу и Земле и попрошу их быть нашими сватами. Уж на этот раз я обязательно породнюсь с ним, этим благообразным монахом.

Сунь У-кун ухмыльнулся про себя. «У этого оборотня ни стыда ни совести! – подумал он. – Ведь надо же средь бела дня затащить к себе монаха, запереть его на замок и строить против него такие козни! Погоди! Дай только добраться до тебя. Я покажу тебе, каков я, старый Сунь У-кун!».

Он с жужжанием пролетел прямо к восточной веранде, где находился наставник, и увидел, что у Танского монаха слезы градом катятся по щекам. Сунь У-кун вновь уселся ему на макушку и стал звать:

– Наставник!

Танский монах услышал знакомый голос, вскочил и, заскрежетав от ярости зубами, стал браниться:

– Ах ты, противная мартышка! Хвалишься своей храбростью, а на самом деле можешь только свою шкуру спасать. Настоящий герой не думает о себе! Что толку, перебил всю посуду? Дева еще больше распалилась и теперь ждет не дождется, когда я стану ее мужем. Она приказала готовить новые угощения, и постные и скоромные! Что же теперь делать?!

Усмехаясь про себя, Сунь У-кун стал успокаивать Сюань-цзана.

– Не сердись на меня, наставник! – мягко сказал он. – Я знаю, как спасти тебя!

– Ну как, скажи. – обрадовался Танский монах.

– Когда я улетал отсюда, – ответил Сунь У-кун, – то заметил, что за домом есть сад. Постарайся заманить туда деву, предложи ей прогуляться, а остальное предоставь мне.

– Как же ты сможешь спасти меня в саду? – с недоумением спросил Танский монах.

– А вот как! – ответил Великий Мудрец. – Ты ступай с ней к персиковым деревьям, подойди к одному из них и остановись. А я тем временем взлечу на ветку и превращусь в румяный персик. Затем скажи, что тебе хочется отведать плодов. Сорви сперва красный персик, это буду я. Она, конечно, тоже сорвет персик. Тогда уговори ее обменяться! Возьми ее персик, а ей отдай свой. Как только я попаду к ней в живот, то сразу же примусь рвать на части все ее внутренности, пока она не сдохнет. Вот тогда ты и избавишься от нее!

– Зачем же тебе обязательно забираться к ней в живот? – удивился Танский монах. – Ведь у тебя так много разных приемов, чтобы одолеть ее!

– Наставник! Ты, видно, не знаешь, в чем дело, – произнес Сунь У-кун. – Если бы эта пещера была как и все остальные, я, разумеется, сразился бы с девой и одолел ее. Но вся беда в том, что отсюда очень трудно выбраться. Кроме того, если я нападу на ведьму, вся свора бесенят, и старых и малых, кинется на нас. Чего доброго и меня схватят, что тогда с нами будет? Нет, придется сделать так, как я предлагаю, иначе нам не выбраться отсюда подобру-поздорову.

Танский монах внимательно выслушал Сунь У-куна и кивнул головой в знак согласия.

– Ты только не оставляй меня одного! – умоляющим тоном проговорил он.

– Ладно, ладно! – ответил Сунь У-кун. – Я ведь тут, у тебя на голове!

На этот раз учитель с учеником обо всем договорились. Танский монах поднялся и, взявшись обеими руками за оконный переплет веранды, стал громко звать:

– Владычица! Владычица!

Дева услыхала его зов и, радостно посмеиваясь, подбежала к веранде.

– Милый мой! Что ты хочешь сказать мне? – нежно спросила она.

– Не можешь ли ты вывести меня куда-нибудь прогуляться? – ответил Танский монах. – Ведь за то время, как я покинул Чанъань и отправился в дорогу на Запад, не было дня, чтобы не приходилось преодолевать горы и реки, и я очень измаялся, а в монастыре, где вчера ночевал, меня сильно продуло, и я тяжко заболел. Сегодня я пропотел, и мне гораздо лучше. К тому же ты, повелительница, позаботилась обо мне и доставила сюда, в твою волшебную обитель. Но, просидев здесь целый день, я почувствовал томление духа, и мне хотелось бы развеяться.