Нездешние (СИ) - Зимовец Александр - Страница 47

На сцене стоит, время от времени поглядывая на часы, мужчина, чье лицо, наверное, известно каждому из присутствующих. Знаменитый актер, тоже из наших, из нездешних. Люди в толпе переминаются с ноги на ногу, переговариваются вполголоса и ждут. Я тоже жду, прислонившись к холодному парапету.

Ко мне никто не подходит. Во-первых, я почти ни с кем и не был знаком. В толпе я узнал только Алину, секретаршу из офиса Фирмы, но вряд ли ей есть до меня дело. Еще пришли Тристан и Изольда: с ними мы перекинулись парой слов, и сейчас они стоят в обнимку чуть поодаль. Во-вторых же, мне казалось, что люди при виде меня испытывают неловкость и стараются отвести глаза. Впрочем, может быть, это я просто накручиваю себя. Большая часть из них даже не знает, кто я такой.

Тайра появляется за десять минут до полудня: выходит из припарковавшейся возле площадки неприметной Киа, водитель которой поспешил выскочить из-за руля и открьггь перед ней дверь.

Она очень бледная, и эта бледность еще более заметна на фоне ее желтой куртки.

— Дамы и господа, поприветствуем победительницу последнего Московского наследственного турнира! — провозглашает актер со сцены хорошо поставленным голосом. Толпа начинает аплодировать. Тайра неуверенно пробирается сквозь нее к краю сцены и поднимается по ступенькам.

— Что вы скажете в день вашего триумфа? — спрашивает ее актер, галантно подав руку и помогая взойти на сцену.

— Да ничего особенного, — отвечает Тайра, поправив выбившуюся на лоб прядь волос. — Спасибо всем, кто верил в меня. Надеюсь, из меня получится… хороший тирн.

— У вас есть уже какие-то планы относительно того, чем заняться в Тир-На-Ног? — интересуется ведущий.

— Есть, — отвечает Тайра, давая понять, что это весь ответ. Уточнять актер отчего-то не решается. Должно быть, что-то в ее тоне смутило его. Я заметил, что после своего возвращения из схрона, где должен был пройти турнир, Тайра стала еще молчаливее, чем раньше. Такое ощущение, что все вокруг кажутся ей детьми, играющими в бирюльки и задающими дурацкие вопросы.

В этот момент по толпе проносится вздох. За спиной у актера начинает клубиться нечто, напоминающее сперва легкое облачко серого тумана. Потом туман густеет, становится более плотным, похожим на сигаретный дым. Но не расползается во все стороны и его не относит ветром — он образует нечто вроде овального кокона.

— Кажется, вас ждут, — произносит артист. Тайра неуверенно кивает и поворачивается лицом к толпе.

Я не жду, что она будет искать в толпе глазами меня… хотя, кого я обманываю? Конечно же, я жду именно этого. Я ради этого сюда вообще пришел. Не слишком на что-то надеясь, я устремляю на нее взгляд. А потом наши взгляды встречаются.

То, что происходит после этого мне очень трудно описать, избежав при этом затасканных эпитетов. "Молния", "электрический разряд", "огненная нить" — все это может показаться бессмысленным набором слов от безнадежного романтика. Но что же делать, если именно что-то подобное я почувствовал? Почувствовал, что между нами все-таки есть что-то. Что-то не имеющее ничего общего с отношениями сюзерена и вассала. На секунду мне даже показалось, что сейчас она сойдет со сцены и не пойдет ни в какой портал. Останется в Москве. Со мной.

Мы смотрим друг на друга, и время останавливается, а пространство вокруг нас сжимается, словно в схроне. Это похоже на разговор со слезой. Я даже чувствую легкий укол в сердце — на протяжении этого месяца я старался о слезе как-то не думать, а теперь понимаю, что теряю уже второе существо, которому есть до меня дело. Таких осталось не слишком много.

Мне кажется, что губы Тайры произносят что-то, но я не слышу. В том мире, куда мы попали, никаких звуков нет. Я тоже открываю рот, чтобы что-то произнести, но не могу.

И в следующую секунду протянувшаяся между нами нить рвется с оглушительным звуком лопнувшей струны. Тайра отводит глаза и поворачивается к порталу, заглядывая в него. Видит ли она в нем что-то, невидимое мне?

Внезапно туман, из которого соткан портал, начинает сгущаться, превращаясь в человеческую фигуру. Фигура эта ростом метра два с половиной, одета в серые доспехи из полупрозрачного стекла. В толпе вспыхивает вздох восхищения и ужаса. Одна женщина в первом ряду падает на колени.

Призрачный гость протягивает Тайре руку. Мне не совсем хорошо видно отсюда, но кажется, что в этот момент она вздрагивает. Кажется, ей стоит больших усилий протянуть руку ему навстречу. И все же, она это делает. Когда их ладони — одна из плоти, другая из тумана — встречаются, фигура пришельца начинает таять в воздухе. А вместе с ней начинает исчезать и Тайра. По толпе проносится еще один вздох. Всего пара мгновений, и девушка в желтой куртке исчезает без следа.

Собравшиеся потихоньку начинают расходиться — смотреть больше не на что. Знаменитый актер, спускается со сцены и направляется к припаркованной неподалеку машине. Тристан с Изольдой, держась за руки, направляются в сторону метро. А я подхожу к парапету, за которым раскинулась панорама Москвы, прикрытая серым одеялом низких зимних облаков, и просто смотрю на город до тех пор, пока не начинают сгущаться ранние сумерки.

Дорога, идущая под уклон, покрыта толстым слоем снега — кажется, никто и не думал сегодня его чистить. Возможно, это из-за негатора — коммунальные службы тоже обошли сегодня смотровую площадку десятой дорогой. Но температура плюсовая, и снег чуть подтаявший. Кажется, что один неосторожный шаг, и я буду ехать на заднице вниз до самого входа в метро. То-то будет зрелище, должно быть. Хорошо, что никто из нездешних меня не увидит — все уже разошлись, а я еще долго стоял на площадке и смотрел на лежащую внизу Москву, пока не начало темнеть. В декабре рано темнеет.

Может быть, все это мне почудилось? И вовсе она не смотрела на меня, и ничего особенного не было в ее взгляде. Что ей до меня теперь? У нее будет новая жизнь. Завораживающая, фантастическая. А я остаюсь здесь, в холодном грязном городе. Как там мне говорил Бес при первой встрече? «Другие, непонятные интересы?». Как-то так. Вероятно, она скоро станет совершенно другим человеком. Да и останется ли она вообще человеком?

Я невольно вспоминаю нашу последнюю встречу. Я стоял и мерз возле метро "Первомайская" — где-то там рядом у Фирмы учебный центр. Юля — почему-то мне больше нравится называть ее именно так, хотя все вокруг зовут ее Тайрой — появилась минут на двадцать позже, чем обещала.

— Извини, — сказала она. — Задержали на занятиях. А телефон там приходится выключать, так что я и смс-ку скинуть не могла.

Я пожал плечами и улыбнулся, давая понять, что ничего страшного не случилось, и мы двинулись по улице в сторону Измайловского парка. Это было не свидание, нет. Сказать, что мы с Юлей "встречаемся" было нельзя. То есть, мы, встречались несколько раз, но не в том смысле, который люди обычно вкладывают, когда говорят, что парень и девушка встречаются. Ну, вы поняли.

— Слушай, а ты правда не обиделся за то, что я не сделала тебя вассалом? — спросила она уже в десятый, наверное, раз за этот месяц.

— Нет, — ответил я. — Я все понимаю.

На самом-то деле я ничего не понимал, да и сейчас не понимаю. Просто мне хотелось, чтобы она перестала уже терзаться по этому поводу. Нет так нет.

Да и я в самом деле не уверен, что хочу быть чьим-то вассалом. Может быть, свобода лучше?

Когда мы миновали последние пятиэтажки, окруженные сугробами присыпанных снегом машин, и углубились в заснеженный парк, я, все-таки, задал вопрос, который мучил меня все это время.

— Слушай, Юль, — начал я. — Я все понимаю. Это твоя война. Но я готов идти туда с тобой. В конце концов, я мужчина. И я отвечаю за себя. Куда бы ты ни направилась, наверняка тебе там понадобится помощь, и тогда я буду рядом. А если не понадобится… ну, тогда просто прогуляюсь. Так почему бы тебе не взять меня с собой?