Дневник служанки - Уайт Лорет Энн - Страница 1

Лорет Энн Уайт

Дневник служанки

© Гришечкин В., перевод на русский язык, 2023

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2024

Как все закончилось

Ей казалось – она балансирует между сном и бодрствованием, плавно переходя из одного состояния в другое. Но нет, это был не сон… Внезапно она поняла, что не спит, что лежит вовсе не в своей постели и что ей грозит опасность… Паника жарко вспыхнула в груди, мешая дышать. Где она?!.

Она попыталась сглотнуть, но в горле пересохло. Во рту стоял какой-то странный привкус. Что это может быть?.. Догадка пронзила, как удар электрического тока. Кровь. Это – кровь… Она вздрогнула, дыхание сделалось неглубоким и частым. В страхе она попыталась повернуть голову, но у нее ничего не получилось. Лицо закрывала грубая влажная ткань, руки были притянуты к бокам веревками. Она в ловушке. Она – в плену…

Только сейчас она ощутила боль, острую, невыносимую боль. Болело все. Ломило плечи. Ныли ребра. Тянуло в животе и саднило в промежности. Боль пульсировала в висках и затылке, а в крови бушевал адреналиновый шторм. Она открыла глаза, но ничего не увидела. Может, она ослепла? Новый приступ паники вонзился в мозг словно осколок стекла. Она хотела закричать, но звук получился глухой, почти неслышный.

Где я?.. Что со мной?..

Нужно сосредоточиться. Нельзя паниковать, это опасно. Думай, думай… Вспоминай.

Но в голове по-прежнему стоял густой, плотный туман. Усилием воли она попыталась разогнать его вязкую пелену. Если зрение подводит, что скажут остальные чувства? Что она чувствует? Холод? Ступням очень холодно. Почему? Она попробовала пошевелить пальцами ног и ощутила воздух. Она босиком? Нет, боса только одна нога, другая обута.

Что еще?.. Кажется, она ранена. Тяжело ранена. Так, во всяком случае, ей подумалось. В затуманенный мозг медленно просочилось воспоминание: она кого-то отталкивает, пытается отбиваться, кто-то кричит, хватает ее, прижимает к земле. На нее напали – сейчас она это понимает. Напали, повалили, скрутили… Теперь она во что-то завернута – в штору? одеяло? ковер? – и ее куда-то везут. Она ощущала, как ее подбрасывает на ухабах, чувствовала мелкую дрожь поверхности под собой. Может, это работает какой-то двигатель? Да, точно – она слышала шум мотора. Она в машине? Да, ее везут в легковом автомобиле. Она лежит на заднем сиденье. С переднего сиденья доносятся голоса. Интонации напряженные, резкие… Кто-то спорит, настаивает, сердится… Сквозь голоса пробивается негромкая музыка – в машине работает радио. Ее куда-то везут.

Прошло немного времени, и она начала различать слова:

– Бросить в укромном месте… Сама виновата… Весь вечер напрашивалась… Он не виноват…

Ее разум снова соскользнул в темноту, но у нее уже не осталось сил бороться…

Безмолвные свидетели

Канун Дня Всех Святых, на часах – без трех минут полночь. Над водой ползет плотный туман, с затянутого облаками неба сыплется мелкий дождь. Он оседает на крышу серебристого «мерседеса майбах», который сворачивает с шоссе на раскисшую грунтовку, ведущую к заброшенному зернохранилищу. Капли дождя сверкают в свете фар, лучи света упираются в основания ржавых силосов[1]. Вот седан переваливает через ржавые рельсы и ползет дальше по ухабистой дороге, тянущейся параллельно берегу. Наконец машина останавливается в глубокой тени под мостом, который проходит над заливом, соединяя Ванкувер с Северным берегом. Фары гаснут. В темноте сквозь туман мерцают далекие городские огни.

В «мерседесе» сидят двое. В уютном и теплом, отделанном натуральной кожей салоне они чувствуют себя очень комфортно. По мосту над их головами потоком мчатся автомобили, но до них доносится лишь приглушенный гул и ритмичный лязг конструкций, когда очередная машина проезжает по металлическим стыкам.

Мужчине и женщине в «мерседесе» некогда любоваться тем, как кружится у старого причала черная, как чернила, приливная волна. Они здесь для другого, и их желание почти достигло своего пика. Эта маленькая игра началась утром, во время делового завтрака, когда ее затянутая в чулок нога легко коснулась под столом его лодыжки. Обсуждение юридических вопросов с представителями городского управления шло своим чередом, но желание уже вспыхнуло жарким пламенем, и его не смогли остудить ни последовавший за этим разговор о подробностях судебного иска на высшем уровне, ни официальный обед. Быстрый поцелуй в мужской уборной лишь подлил масла в костер похоти. И он, и она знали, чем все закончится. Быстрое, яростное соитие в машине, припаркованной в каком-нибудь безлюдном местечке. Дело даже не в сексе, а в предвкушении. Вот их главный наркотик. Риск. Опасность разоблачения добавляет остроты ощущениям, ведь они оба семейные люди и к тому же занимают в городе весьма высокое положение. Он – член законодательной ассамблеи, она – один из известнейших в городе адвокатов. Кроме того, у обоих есть дети.

Они всегда выбирают подобные места. Индустриальные руины. Сырые, покинутые, безлюдные, исчерченные граффити, заваленные мусором. Внушающие отвращение и в то же время обладающие своеобразной, болезненной привлекательностью. Это было их «пунктиком» – незаконная любовь на фоне убогих декораций городской скверны. Контраст собственного богатства, известности, образования и возможностей с одной стороны и разрушающихся построек – с другой добавлял остроты их связи. Встречи в подобной обстановке делали их интрижку похожей на фильм в стиле «нуар», придавая плотскому наслаждению нечто почти изысканное.

Женщина сбрасывает туфли от «Сен-Лоран», рывком распускает узел красного галстука мужчины, нащупывает молнию на его брюках. Он торопливо расстегивает перламутровые пуговки на ее блузке, задирает юбку, нетерпеливо рвет дорогие колготки. Перебравшись через «торпеду», женщина садится на него верхом, и он, закрыв глаза, негромко стонет от наслаждения. Внезапно она застывает. В тумане вспыхивают автомобильные фары – две пары автомобильных фар. Они приближаются. Их лучи пробивают в тумане длинные тоннели. Два автомобиля один за другим едут к заброшенным силосам, поворачивают, движутся к железнодорожной колее.

– Там кто-то… – говорит женщина шепотом.

Мужчина не слышит. Его глаза по-прежнему закрыты, он стонет и выгибается на сиденье, пытаясь заставить ее двигаться в одном ритме с ним, но женщина хватает партнера за руку и сжимает, призывая его замереть. Ее сердце бешено стучит.

– Две машины! – снова шепчет она. – Они едут сюда!

Мужчина открывает глаза, поворачивает голову к окну и резко выпрямляется на сиденье. Тыльной стороной ладони он протирает запотевшее стекло. Молча, почти не шевелясь, оба следят в окно пассажирской дверцы за тем, как фары неизвестных машин пересекают рельсы и медленно движутся вдоль кромки причала.

– Черт! – произносит мужчина негромко. – Это частный участок, предназначенный под реконструкцию. Здесь не должно быть посторонних, особенно в этот час.

– Наверное, это подростки, празднуют Хеллоуин, – шепчет женщина. – Или наркотики кто-то покупает.

Машины подъезжают ближе. Передний автомобиль меньше, чем тот, который движется следом, но туман, дождь и темнота мешают как следует рассмотреть их цвет и марку. Кроме того, обе машины подсвечены призрачным сиянием города на другой стороне залива, поэтому мужчине и женщине в «мерседесе» они кажутся размытыми, темными силуэтами. Впрочем, меньший автомобиль – хэтчбек – может быть желтым или бежевым, думает женщина. Вторая машина – серый или темно-синий седан.