Безумные сказки Андрея Ангелова (СИ) - Ангелов Андрей - Страница 72

— А как ты хотел? – предупредающе сказали Борису Алексеевичу старшие товарищи.

— Отличные университеты! – с энтузиазмом усмехнулся в ответ Кузьмин.

— Наш человек! — одобрительно покивали состоявшиеся адвокаты.

Борис Алексеевич стал хорошим психологом; выучил гласный и негласный этикеты поведения с каждым винтиком цепочки следствия и судопроизводства; понял, где надавить, а где отпустить, и кого именно; завёл нужные знакомства!

— Ты, покамест зелен, поэтому слушай следаков! – откровенничал умудренный следователь. – После придут большие дела, если повезёт… вот там и будешь Я-кать, за бабки, а щас познавай гранит будней, и со всем нашим соглашайся.

— Само собой, — подтверждал лояльность Борис. – Какие мои годы.

— Но всё-таки годы, — ненавязчиво твердило ЧСВ Кузьмина. – Будь лохом в меру.

Кормили адвоката до сих пор папа, мама и братья. По-прежнему торгующие и по-прежнему на рынке. Отличительных черт семья не имела, — родители как руководители маленького бизнеса, и четыре взрослых сына. Один – мясник, второй – спец по бытовой химии, третий – одежда, и последний – держал сервис по ремонту сотовых телефонов.

Рынки – вечны и непреходящи. Как и товары, на них обитающие. Человеку надо мыться, ходить в туалет, кушать, одеваться, пользоваться средствами связи, — это всё то, что жизненно. Чтоб не сдохнуть ни физически, ни метафизически.

* * *

Два года улетели в тартарары, период адвокатской практики окончился. Первый настоящий клиент, который заплатил Борису Кузьмину реальные деньги – был бизнесменом, убившим и расчленившим своего дворецкого.

— Богатый подонок, — морщилось правление «Адвокатской палаты». – Иди, Борис, защищай его. И не потому что нам противно, а потому что мы даём возможность тебе заработать!

Вестимо, 30% денег шло адвокату, а другие 70% — «Региональной палате». Таковы правила игры и расценки на рынке адвокатских услуг.

— Спасибо! – поблагодарил Борис Алексеевич. Правда, без особого чувства, ради приличия. Адвокаты – вообще лицемеры, и местами даже политики нервно курят, в данном смысле. Иначе в юридическо-судейском бизнесе не выжить! Любой процесс – это сначала бизнес, а потом уже собственно законность и прочие фарсы для нищих.

Борис Кузьмин расстарался, — ведь первое дело – это первый кирпич твоей репутации! Надо угодить тусовке, чтоб остались довольны все: и следователь, и судья, да и сам обвиняемый, который и платит всем вышеперечисленным. И платит руками адвоката.

— Персонажи вроде оперов из уголовки, — не твоя забота, — просветили коллеги Бориса. – Это проблема следователя, захочет – их подмажет, а захочет и нет. Как захочет.

— Мне фиолетово, — вновь подтвердил лояльность Борис.

Свой гонорар он попилил правильно, ему самому остался ровно один миллион рублей. Клиент получил два года в колонии-поселении, откуда через несколько месяцев выйдет по УДО, за дополнительные бабки.

— Моё слово железное, Борис! – сказал адвокату благодарный клиент, перед посадкой в автозак. – А я к тебе знакомых порекомендую, — он подмигнул и впрыгнул в передвижную тюрьму, — самое неприятное из всего того, что его ожидало. Поселение как срок — сие курорт по тюремным меркам.

— Отлично! — пробормотал Кузьмин. – Юность кончилась, перебираемся в зрелость.

* * *

Семья не успела порадоваться отбитым затратам. И первому настоящему успеху. Миллион ушёл на похороны.

— Здравствуй, зрелость! И будь ты проклята!

Виновника автомобильной аварии – водителя фуры, — хоронили отдельно. Тем самым лишив адвоката возможности отмстить, законопатить его в тюрьму. Но. Мысли материальны. Просто не всегда материализуются сразу. Да и мама как-то говорила…

* * *

Вслед за практикой – закономерно настала эпоха частных клиентов. Адвокат Борис Алексеевич Кузьмин прекрасно научился угождать и «вашим», и «нашим», а также «не вашим и не нашим». Как-то само получилось, что у него оказался Дар юриста по уголовному праву. Клиентов было всё больше и было всё круче. Спустя несколько лет Кузьмин получил статус младшего партнёра «Региональной палаты адвокатов», и вместо процентов – стал получать долю, в том числе и с чужих дел.

— Борис Алексеевич, Вы шедевр! – однажды сказала ему Елизавета Тихонова, застрелившая сучку, которую нашла в постели мужа. Самого мужа – влиятельного банкира, не тронула. Или не смогла? А, может, не возжелала?..

— Самооборона! – вынес парадоксальный вердикт адвокат, на котором парадоксе и построил защиту Тихоновой. С учётом того, что муж тоже выступил в поддержку супруги и убийцы, вполне, что Елизавета решила и его какие-то проблемы с любовницей. Адвокат косвенно вник в такой намёк, но промолчал. А лишь попросил банкира:

— Всеволод, будет хорошо, если у нас будет справка о венерическом заболевании вашей покойной любовницы, а заодно такую же справку предоставите и Вы.

— Что?! – не въехал банкир, целиком оплативший процесс, причем по «двойной ставке».

— Мы представим суду вашу любовницу как женщину, которая спит с мужчинами, чтобы их заразить, — разъяснил адвокат. – Это смягчающее обстоятельство.

Деньги, конечно, многое решают, но всё же, между местоимениями «многое» и «всё» есть разница. Весомая, когда речь идёт об убийстве.

— Убитая любовница – моя секретарша, которая у меня работала десять лет, — отметил банкир. – И думаете, что кто-то поверит…

— Поверят, — успокоил адвокат. – И пистолет достала ваш секретарь, а Елизавета, ваша жена, — лишь выхватила его у преступницы и случайно, в процессе борьбы, нажала курок… Вам надо подтвердить…

То, что на курок пистолета сложно нажать не только в процессе борьбы, а и в принципе, тем более – женщине, — мало кого волновало. Тем паче, что прокурор и судья — были сами женщинами, и такого рода фенек не рубили. А следователь лишь кивал словам адвоката, — тот самый, кстати, который не так давно и учил Бориса Алексеевича, и чьи указания исполнял стажёр. Ныне всё поменялось с точностью до наоборот. Эволюция, естественный отбор.

Кузьмин строго добавил, глядя строго (же) в беспокойные глаза банкира:

– Откуда у вашего секретаря боевой пистолет?!

Хороший вопрос! Откуда у жены банкира пистолет! Как вариант, из его же сейфа, а в сейф он перекочевал с чёрного рынка. Примерно так подумал банкир. Адвокат зевнул и обыденно добавил:

— Вы не обязаны знать, Всеволод! И сами в шоке! Понятно?

— Ещё бы! – вырвалось у банкира. – Номера у «Макарова» сбиты, а сам пистоль, по ходу, какой-то нерадивый мент украл в какой-то ментовке, для продажи… Так мне объясняли продавцы оружия!

Ну, что сказать… Пусть тот жадный мент варится в своём дерьме, а со своим дерьмом мы разберемся.

— Даже не думайте! – заверил адвокат и ободряюще улыбнулся.

* * *

После того, как Елизавета получила два года условно – она вышла замуж за Бориса Кузьмина, бросив банкира. Впрочем, вполне, что банкир не захотел жить с убийцей. Хотя и остался ей благодарен.

— Ты молодец, Лиза, — выразился банкир, когда процесс завершился. Подарил экс-жене весомую кучу ништяков и абстрагивался от неё. Напрочь.

В общем, никто никому здесь не только не возражал, но и не мешал. Уже во время судопроизводства между адвокатом и подзащитной свершилась любовная страсть!

— С Севой уж пять лет секеса ноль… не то что нормального, а в принципе, – промурлыкала Лиза, прижимаясь к голому плечу адвоката, в постели.

Сиськи либо растут, либо нет. Чувства – тоже.

Елизавета оказалась владелицей известного театра, который ей купил тогда ещё муж-банкир, — типа как подарок то ли на 8 марта, то ли на день рождения. Тихонова была в театре главным режиссёром, драматургом, директором и богом.

— Мне нанесли досадную обиду, — так объяснила мотив выстрела Елизавета, приватно адвокату. – Меня мало волновал сам половой акт!