СССР: вернуться в детство?.. (СИ) - Войлошников Владимир - Страница 6

Полы в комнатах крашеные деревянные, в коридоре и кухне – поверх досок закрытые квадратной нарезкой из какого-то материала типа линолеума, но однотонного: голубого, бежевого и зелёного. Сторона каждого квадрата сантиметров тридцать. Потом такого не будет, начнут просто линолеум стелить. В туалете и ванной на полу мелкая керамическая плитка, терракотовая, без глазури.

Под потолком везде – просто лампочки, до люстр пока не дожили. Двери в комнаты представляли из себя подобие большой рамы со вставленным зернистым стеклом. В кухню – стеклянной была только верхняя половина, нижняя – фанерка. А в ванную и туалет – простые реечные рамки, оббитые тоненьким ДВП. Что ДВП, это я точно знаю, потому что однажды Ирка (у себя в квартире, но разницы нет – дом-то один) повисла на вешалке-палочке для полотенец. Ну, как на турнике. Да ещё ногами в дверь упёрлась, изображала чего-то. Ну и благополучно выдрала вешалку с мясом. Ой, мама их, тёть Валя, ругала-а-ась...

У бабушки в зале кроме её дивана стоял старенький чёрно-белый телевизор на хлипком столике, сервант (из нижней широкой тройной тумбы и верхней части поуже, со сдвижной стеклянной «витриной» для парадной посуды) и большой обеденный стол с двойной крышкой, которую можно было раздвинуть и в серединку вставить ещё одну секцию. Этот стол мы периодически таскали в четвёртый подъезд, где жил ещё один мамин брат, Рашид, с женой Валей и детьми Рашидкой, Танькой и Иркой. Когда вся родня собиралась на день рождения, одного стола никогда не хватало. И посуду к ним таскали по той же причине. Стулья собирали по соседям – вот со стульями у нас был напряг, пока дядь Рашид не завёл несколько специальных досок. Укладываешь такую доску на пару табуретов – и ловко получаешь временные лавки.

Ещё у бабушки был ковёр, небольшой, полтора на два метра, с очень простым геометрическим узором, но шерстяной. Подозреваю, что его привезли аж из Омской области, двадцать пять лет назад.

Из зала можно было выйти на балкон, на котором стоял эмалированный бак с солёной капустой (замороженной, естественно), лыжи (мои и мамины), мой маленький велосипед «Лёвушка», санки и ещё какой-то невнятный бутор. Балконная дверь была единственной из всех выходящих на улицу рам, которую не заклеивали бумажными полосками (чтоб тепло не выдувало) – иначе как за капустой-то ходить? Неизбежные щели по периметру всей двери обкладывали специальным поролоновым валиком, иначе в них ощутимо сквозило.

У нас с мамой стояла полуторная кровать с полированной спинкой (одна на нас двоих), полированный двухтумбовый шкаф, который она забрала после развода с отцом, довольно крепкий и устойчивый детский столик с детским стульчиком и целая куча кукольной среднегабаритной мебели: шкафчики, кроватки, жестяной чемоданчик с кукольными вещами, заводная стиральная машина, которая могла отжимать мокрые кукольные одёжки или платочки. Видимо, здесь же будет жить и наша радиола.

Половина выходящих на нашу сторону секций встроенного шкафа тоже была занята моими игрушками и книжками. Чего там только не было: разнообразные конструкторы, набор масок из папье-маше (волк, Чипполино, доктор Айболит, заяц и ещё куча всяких), парк игрушечных автомобилей, механическая игра «За рулём», коробка заводных игрушек, маленькое игрушечное (но вполне играющее) фортепиано*, огромная стопа коробок с настольными играми, коробка пластинок, фильмоскоп с огромным набором диафильмов, даже здоровенная игрушечная арфа, к которой прилагались специальные картонки-схемы для извлечения мелодий**... Этот шкаф был предметом лютой зависти всех детей, которым хоть раз удавалось на него взглянуть.

*Никакого электричества,

чистая механика!

**Вполне прилично выходило,

между прочим. Узнаваемо.

Я представила, как начну с упоением во всё это играть и слегка передёрнулась. Как-то всё это... маразмом отдавало, что ли. Ну, разве что в настолки*, они здесь реально прикольные. И то – сколько раз меня это увлечёт? Явно ведь, не так, как в первом детстве.

*В настольные игры, то есть.

Ладно, теперь расскажу про нежилое.

В туалете стоял самый обычный унитаз с верхним бачком и дёргалкой на верёвочке, в комплекте – старое эмалированное ведро в качестве мусорки. В ванной – чугунная слегка пожелтевшая ванна и фаянсовая раковина (смеситель на это всё один, поворачивать нужно туда-сюда), зеркальце маленькое, узенькое, и я себя в него практически не вижу – высоко мне. Кафеля на стенах нет. Мыло только кусками, про жидкое здесь и не слышали пока. Шампуней тоже не видать.

В кухне: эмалированная, слегка оббитая раковина, относительно новая (восемь лет) электроплита «Лысьва», сравнительно новый холодильник «Океан» и второй, старенький, совсем маленький «Саратов», стол-тумба (с нижним отделом и большим выдвижным верхним ящиком) и к нему подвесной шкаф-тумба, крашеные белой краской. А! Три табуретки.

В коридоре нет ничего, кроме ростового зеркала в деревянной раме и старой вешалки на стене из шести крючков. Ой, нет! Вру! Ещё полуавтоматическая стиральная машинка «Сибирь» (даже с центрифугой!) напротив туалета стоит.

Всё, на этом опись имущества закончена.

ДУМЫ. БЕЗ БЫЛОГО. НАВЕРНОЕ

На кухне уже закипал электрический чайник, огромный, словно знаменитому похожему на ведро роботу* его верхнюю полусферу отломили и носик к ней присобачили.

*Да-да, из культового кино

про хороших и плохих мальчиков

со светящимися мечами.

Мама, кажется, жаловалась бабушке, что всё оказалось не так блестяще, как в момент вербовки было описано. Бабушка ответственно предлагала порубить всех нахер саблей. Фигурально выражаясь, конечно.

Я тоже была за саблю, но с советами не лезла. Пять лет, какой советчик. Сильно умное начнёшь говорить – помчатся со мной к «неврипитологу», а ну как у дитятки горячечный бред?..

Меня другое волновало – блин, чё делать? Нет, вот так: ЧЁ ДЕЛАТЬ, БЛИН?!

Я проверила по очереди все отделы шкафов в комнате – чисто в памяти встряхнуть, где что лежит. Переоделась в домашнее. Господи, маленькие ручки, маленькие ножки, непривычно как, ужас...

Нашла в шкафу раскраски и карандаши. Тэкс, раскраски мне без надобности, цветные карандаши я терпеть не могу (кроме акварельных, которые появятся хрен знает когда), а вот простой...

Простой карандаш нашёлся. Даже два: ТМ и М2. М2 рисовал так жирно, что меня аж оторопь взяла. Эх, мне бы акварельные... Люблю чёрным акварельным рисовать. Что-нибудь вместо него, интересно, можно подобрать? Уголь? Мдэ...

Внизу под пачкой раскрасок обнаружился альбом для рисования, в простой картонной корке с максимально примитивным рисунком – кретинически радостный ёжик* и прочее. Белый картон, одноцветный рисунок, проще некуда. Зато внутри такая бумага! Листы были толстые и фактурные, пожалуй что и под акварель пойдут. Сорок листов. Тридцать семь копеек, на задней корке было пропечатано.

*Напоминающий столь же кретинического крота

из чешского мультика без слов.

Только в хипповом парике.

Тут меня посетила новая мысль, что хорошо бы сперва привыкнуть к новой мелкой моторике. К более мелкой мелкой моторике, чем старая более крупная мелкая моторика. Какова фразочка, а? Специально оставлю.

Портить хорошую бумагу на эксперименты было жаль, я выдернула из пачки раскрасок первую попавшуюся и села за свой маленький стол. Тэкс, проверим, что у нас со штриховкой.

В комнату заглянула мама:

– О, а ты чего вся разделась-то? В больницу пойдём?

– У меня всё прошло, – ответила я, сосредоточенно штрихуя. – Мам, у нас есть просто листочки белые? Или тетрадки?

– Как это «прошло»?! – возмутилась мама. – А если ночью снова заболит, а лекарства нет?

– Не заболит.

– Так, ну-ка, хватит дурью маяться! Одевайся и пошли!

Я глубоко вздохнула и подпёрла руками лоб. Ругаться с ней, что ли? Слово моё последнее...