Воспоминания военного контрразведчика - Вдовин Александр Иванович - Страница 3

Старшая сестра отца Фрося была красной партизанкой во время Гражданской и Великой Отечественной войн. Во время Гражданской попадала в плен. Белые офицеры подвергали ее избиениям и надругательствам.

Его младший брат Василий войну прошел в штрафном батальоне. Он участвовал в кавалерийских походах в тыл противника для уничтожения слабо вооруженных малочисленных немецких гарнизонов. За эти походы награжден орденом Красной Звезды. В 1945 году под Кенигсбергом (Калининградом) Василий по нужде забрел в поле ржи и услышал передвижение немецких войск по дну огромного и длинного оврага. Своевременно доложил о происходящем, и командование приняло решение станковыми пулеметами организовать стрельбу по голове и хвосту немецкой колонны, тем самым вызвав панику у немцев, и потом добивать обезумевших солдат противника. За этот бой Василия наградили вторым орденом Красной Звезды.

В боях за Кенигсберг он был первым номером пулемета, его ранило в оба предплечья, в голову и сильно контузило, он потерял способность говорить, был комиссован, долго лечился, но безуспешно. Жена выгнала его из дома, объясняя свое решение необходимостью кормить семью, а он стал иждивенцем, обузой для семьи. Спустя какое-то время ему посоветовали обратиться к начальнику краснодарского госпиталя, специалисту по лечению подобных заболеваний. В течение нескольких недель Василий добивался встречи с начальником госпиталя. Наконец она состоялась. На счастье Василия, начальник госпиталя согласился лечить его и вылечил.

Но судьба уготовила ему очередное испытание. Он похитил на заводе ящик сливочного масла. Суд справедливо наказал его тюремным заключением и лишением всех государственных наград. Отбыв наказание, Василий работал печником. О его мастерстве узнали не только на хуторе, но и в станице Усть-Лабинской. Его стали приглашать ставить печи, платили хорошие деньги. Он женился на женщине с ребенком, которого усыновил. В восьмидесятые годы с моей помощью дяде Василию вернули боевые награды, он стал пользоваться льготами инвалида Великой Отечественной войны.

Моя мама Акелина (Лена) Ильинична Вдовина (Зотова) родилась 1 июня 1915 года в Калужской области Износковского района в деревне Орлица, в крестьянской семье и до 1930 года жила с родителями. Ее отец Илья Зотов был назначен в 1928 году в соседнем селе церковным старостой, за это его раскулачили и сослали в Сибирь в 1930 году. Мои дедушка с бабушкой поехали в Сибирь, а мама — в Москву, к сестре, муж которой был первоклассным портным. Когда мама только приехала, он попросил ее сшить за него несложный заказ. А когда посмотрел готовое изделие, то удивился аккуратности шва, правильной строчке, и спросил: «А сможешь обработать прорезной карман пальто?» — «Смогу», — ответила она.

Она выполнила его просьбу. Пошить прорезной карман способна только опытная швея. На следующий день он отвел маму в отдел кадров фабрики «Большевичка», где начальник цеха устроил ей небольшой экзамен и сразу зачислил ее в штаты швейной фабрики. В этот же день она приступила к работе.

В 1933 году маму направили по комсомольской путевке на строительство метро — Сокольнической линии. Строительство шло открытым способом, днем и ночью. Для девушки — это тяжелый физический труд, но крестьянская закалка и молодость выручали ее.

Мама была красивой, миниатюрной девушкой, и за ней стал ухаживать секретарь комсомола Сокольнической линии метрополитена. С его помощью ей выделили койко-место в комнате барака на станции Лось. В комнате жили еще три девушки.

Метростроевцы и спустя годы не забывали о ней, приглашали на праздники, вручали подарки, цветы, иногда писали о маме в газете «Московский метростроевец».

В бараке она познакомилась с моим отцом, который проявил максимум настойчивости, ухаживая за ней.

В 1935 году они сходили на станции Лось в ЗАГС и стали жить единой семьей. В 1936 году родилась моя сестра Нина, потом, в 1939 году — Маргарита, а в октябре 1941 года родился я. Были и другие дети, но они умирали в младенчестве по разным причинам. Москва ждала прихода немцев, готовила ополченцев для отпора врагу.

На семейном совете было принято решение, что мама с детьми отправится на Кубань к родственникам отца. Она взяла детей и ножную швейную машинку «Зингер», села в поезд и под бомбежками добралась до Краснодара. Ночью ей нужно было пересесть на местный поезд для того, чтобы приехать на станцию Усть-Лабинская. С большими трудностями ей удалось разыскать в багажном вагоне швейную машинку, непостижимым образом закомпостировать билет и сесть в вагон поезда, отправляющегося в сторону Усть-Лабы. С большими переживаниями мы добрались до хутора Александровский.

Многочисленная родня отца не смогла принять четырех иждивенцев. Над мамой сжалилась совсем незнакомая женщина, тетя Настя, у нее самой было двое детей, а муж воевал на фронте.

Председатель колхоза друг детства отца и комсомолец Усть-Лабинской организации, о которой я уже говорил, с большими трудностями определил маму в колхозную бригаду и дал комнату в управлении колхоза. Дело в том, что все бригады были женскими и у всех имелись дети, а мужья воевали на фронте. Каждый трудодень подсчитывали, и отрывать его от своей семьи ни одна женщина не хотела. Председатель помог с трудоустройством мамы в овощеводческую бригаду, и это спасло нас.

Спустя какое-то время женщины колхоза узнали, что мама хорошая портниха и может сшить любую вещь женского гардероба. Она без устали работала и в бригаде, и на дому портнихой.

В это время немецкие войска начали стремительное наступление на Кавказ. Красная Армия сдавала позиции, и мы оказались на оккупированной территории. Перед приходом немцев председатель колхоза разрешил забрать в личное пользование членам колхоза несданные государству сельхозпродукты. Мама сумела принести несколько мешков кукурузных початков, из которых готовила мамалыгу.

Немецкое командование не стало разрушать колхозы на Кубани, во главе их поставили немцев из жителей Северного Кавказа, бывших граждан СССР. В хуторе командовали немцы Федор Иванович и Иван Иванович. Нашу семью они выселили из правления, и нас вновь приютила тетя Настя.

Жалоб на правление двух управляющих немцев, мародерства с их стороны не было. Они уехали с отступавшими немцами.

Хуторяне любили слушать мамины рассказы о достопримечательностях Москвы. Особенно о трамваях, метро и эскалаторе, зоопарке. Обращались к маме и старый и малый очень своеобразно: «Тетка москвичка, расскажи о Москве». Они не всегда ей верили, потому что не могли себе представить движущуюся лестницу вверх с людьми, не видели многих диковинных животных, электричества. Никто из них никогда не был в Москве, и всем хотелось хотя бы мысленно побывать в рассказах «тетки москвички».

В конце войны возобновили пассажирское движение в столицу, получила от властей разрешение на въезд в Москву и наша семья. Это было зимой 1944 года. Мост через реку Кубань был разрушен, и отец трижды, с каждым ребенком на руках и швейной машинкой, переходил по висячему мосту через реку. Такие рискованные переходы требовали не только смелости, мужества, но и ловкости, настойчивости, чего у отца было в избытке.

С различными приключениями в общем вагоне семья добралась до Москвы, а затем и до нашего барака.

До 1948 года мама занималась домашним хозяйством и воспитанием детей, а потом стала работать стрелочницей на Московской железной дороге на станции Лосиноостровская. Здесь она проработала до 1961 года. Работа на железнодорожном узле — интенсивная и очень напряженная, и, конечно, опасная. Достаточно сказать, что в ее бригаде погибло несколько стрелочниц. На здоровье мамы сказался и неблаговидный поступок начальства железной дороги. В 1955 году подошла очередь на получение квартиры. Наша семья должна была въехать в двухкомнатную квартиру в новом доме, выписали же нам ордер только на комнату в двухэтажном деревянном доме барачного типа. У мамы начался диабет, и она стала работать швеей в производственном комбинате «Стройторгснаба» по месту жительства.