Последний барьер - Френсис Дик - Страница 42

Разделавшись с двумя скакунами, я взял щетку и вилы, вышел во двор и увидел, что у двери в деннике Мики стоит Джерри, а по щекам его текут слезы.

– Что случилось? – спросил я и прислонил к стене свои орудия труда.

– Мики... укусил меня, – просопел Джерри.

Бедняга весь трясся от боли и страха.

– Ну-ка покажи.

Я помог ему вытащить левую руку из свитера и осмотрел ее. На мякоти около плеча багровел круглый глубокий рубец. Так кусает злое, дикое животное.

Подошел Касс.

– В чем дело?

Но тут же увидел руку Джерри и все понял без объяснений. Он оглядел дверь денника Мики, повернулся к Джерри и сказал:

– Ноги у него здорово запущены, морской водой вылечить не удалось. Ветеринар сказал, что придется обмазать ему ноги блистером, сегодня днем и обмазал. Вот Мики и буянит немножко. Чего удивляться, тебе сделай пришлепку из нарывного пластыря, ты тоже кусаться захочешь! А теперь хватит нюни распускать, иди к нему и делай свое дело. А ты, Дэн, марш к своей охотничьей и не суйся не в свои дела.

И он пошел вдоль ряда денников.

– Я не могу, – прошептал Джерри, обращаясь скорее к себе, а не ко мне.

– Ничего, справишься, – попытался подбодрить его я.

Он повернул ко мне перепуганное лицо.

– Он снова меня укусит.

– Не бойся, не укусит.

– Так и норовит укусить, так и норовит! А лягается как! У меня все поджилки трясутся.

Он стоял вытянувшись и весь трясся от страха. Я понял, что снова войти в денник – это действительно выше его сил.

– Ну ладно, – сказал я. – Я займусь Мики, а ты – моей охотничьей. Только смотри, Джерри, чтобы она у тебя была как новая. Завтра мистер Эдамс поскачет на ней охотиться, и я не хочу проползать на коленях еще одну субботу.

Он перестал трястись, на лице его появилась улыбка. Он с трудом надел свитер на укушенную руку, подхватил щетки и открыл дверь к моей охотничьей.

– А ты не скажешь Кассу? – озабоченно спросил он.

– Нет, – успокоил я его и отодвинул засов на двери денника Мики.

Лошадь была надежно привязана, на шее у нее красовался длинный деревянный ошейник-хомут, который не позволял ей наклонить голову и сорвать повязки с передних ног. Если верить Кассу, под повязками ноги Мики обмазаны блистером, специальной едкой массой, которую применяют, чтобы лучше сокращались мускулы и укреплялись сухожилия. В общем-то, если сухожилия дохленькие, такой метод лечения считается вполне нормальным. Но вся штука в том, что у Мики с ногами, насколько я помню, все было в порядке. Крепкие ноги, лучше и не надо. Но сейчас они сильно болели – сомнений не было. Неужели это только из-за блистера?

Джерри не преувеличивал – Мики действительно был не в себе. Погладить его или хотя бы успокоить голосом я не мог – стоило мне приблизиться, как он начинал взбрыкивать задними ногами и показывать зубы. Осторожно, стараясь не заходить Мики за спину, я перестелил ему соломенную подстилку, принес сена и воды – он не обратил на них внимания, поменял попону, потому что старая вымокла от пота и ночью он бы замерз.

Есть Мики тоже ничего не стал – правда, его, наверное, устроил бы кусочек меня. Нет уж, Мики, извини.

Я оставил его на ночь привязанным, а щетки Джерри сложил поближе к двери. Ничего, старина, может, к утру успокоишься.

Я заглянул в денник к своей черной охотничьей. Джерри, мурлыча что-то себе под нос, вылизывал ее волосок к волоску.

– Отлично, – искренне восхитился я. Лошадей Джерри чистил здорово – тут ему не было равных. На следующий день, к моему облегчению, Эдамс забрал своих лошадок без всяких придирок, да и вообще не сказал мне ни слова.

* * *

К утру Мики лучше не стало. Наоборот. Когда Эдамс уехал, я подошел к Джерри и через полуоткрытую дверь заглянул в денник Мики. Несчастное животное умудрилось, несмотря на хомут, сорвать зубами повязку с одной ноги, и на сухожилии виднелась большая саднящая рана.

Глаза у Мики налились кровью, уши были плотно прижаты к голове, шея воинственно вытянулась вперед. Мышцы плеч и крупа тряслись словно в лихорадке. Черт возьми, он ведь опасен!

– Он спятил, – в ужасе прошептал Джерри.

– Бедняга.

– Неужели ты пойдешь к нему? – изумился Джерри. – Он же убьет тебя.

– Иди позови Касса, – велел я. – Нет, к Мики я не войду, по крайней мере, пусть сначала явится Касс и Хамбер тоже. – Иди и скажи Кассу, что Мики взбесился. Тогда он сразу придет.

Джерри исчез и вскоре вернулся с Кассом, который не мог решить: то ли Джерри все выдумал со страху, то ли дело действительно обстоит серьезно. Но как только Касс увидел Мики, он понял: тут не до шуток – и сразу побежал за Хамбером, велев Джерри ни в коем случае не открывать дверь.

Хамбер смотрел на Мики долго и внимательно. Потом перевел взгляд на Джерри – того снова затрясло от одной только мысли, что ему придется остаться с обезумевшей лошадью один на один. Тогда Хамбер посмотрел на меня – я стоял у двери соседнего денника.

Он оглядел меня с ног до головы, еще раз смерил взглядом Джерри и наконец обернулся к Кассу.

– Пусть Рок и Уэббер поменяются лошадьми. И тот и другой – храбрые как зайцы, но Рок все-таки крупнее, сильнее и старше.

К тому же, мелькнуло вдруг у меня в голове, у Джерри отец и мать, которые, случись что, поднимут шум, а у Рока в графе «родственники» стоит одно коротенькое слово «нет».

– Один я туда не пойду, сэр, – запротестовал я.

– Пусть Касс попридержит его вилами, тогда я все вычищу. – И то, подумал я про себя, нам обоим повезет, если Мики не проверит наши ребра на прочность.

К моему удивлению, Касс скороговоркой начал убеждать Хамбера, что если я боюсь заходить к Мики один, он пришлет мне на помощь кого-нибудь из конюхов. Хамбер, однако, не слушая ни его, ни меня, снова мрачно уставился на Мики.

Наконец он повернулся ко мне и сказал:

– Возьми ведро и иди к моей конторе.

– Пустое ведро, сэр?

– Да, – раздраженно бросил он, – пустое ведро.

– Чуть припадая на ногу, он зашагал к вытянутому кирпичному домику. Я взял ведро из стойла моей охотничьей, пошел за Хамбером и остановился возле двери.

Хамбер вышел. В одной руке он держал банку для химикатов со стеклянной пробкой, в другой – чайную ложку. Банка была на три четверти заполнена белым порошком. Он жестом приказал мне поставить ведро и высыпал туда порошок – половину чайной ложки.