Конторщица 5 (СИ) - Фонд А. - Страница 35

Римма Марковна налилась нездоровой краской. Упреждая её надвигающуюся истерику, я добавила:

— А вообще-то, кто-то совсем недавно рассказывал мне о своих мечтах. Я вот специально ради вас съездила в Кисловодск. Он изумительный и полностью отвечает вашим желаниям. И театр там великолепный. И шубу мы вам купили. И даже жениха я вам там нашла. Профессор медицины, между прочим. Уважаемый человек. Тютчева вон цитировать любит. И вдовец…

Будяк насмешливо фыркнул. Римма Марковна от возмущения потеряла дар речи.

— Так что не надо говорить, что вас кто-то заставляет, — продолжила я, — у вас вон целых три варианта: ехать с нами в Москву, остаться жить здесь или выйти замуж в Кисловодске.

— Действительно! — поддакнул мне Леонид и веско сказал, — предлагаю за это и выпить! За плюрализм!

— Так! — не дал нам даже чокнуться Будяк, — хватит ерунду городить! Никуда Лида не едет. Я купил дом в Малинках, забор уже поставил новый, баню срубил, сейчас гараж ещё достраиваю. Осталось немного ремонт в доме доделать, ванную установить и всё — можете переезжать ко мне. Там пять комнат и кухня. Места всем хватит. Рядом лес, речка, озеро. Природа какая! Грибы, ягоды! А воздух как мёд! Куда там вашему Кисловодску!

— Угу, и Светка будет пасти коров вместо того, чтобы ходить в школу, — не удержалась, чтобы не съязвить я.

— Ничего страшного в коровах нет, — отмахнулся от такого неочевидного и малозначительного аргумента Будяк, — я вон всё детство коров пас. И ничего — выучился.

— Оно и видно, — флегматично прокомментировал Леонид.

— Школа в соседней деревне есть, — проигнорировал подколку Будяк. — В Хряпино. Туда детей возит автобус. Кроме того, и у меня, и у тебя есть машины. Можно спокойно самим возить её. Да и недалеко там, всего-то пять с половиной километров. Пешком тоже вполне ходить можно.

— И ты предлагаешь заточить молодую, полную сил женщину в забитой дыре? — от избытка эмоций перешел на «ты» Леонид, — А ведь она ещё и умная, между прочим! В свои годы уже такую должность занимает! А что она в твоей дыре делать будет? Навоз вилами кидать? Свиньям хвосты крутить⁈

— Прежде всего она будет жить со мной! — важно приосанился Будяк, — а для хвостов и навоза у неё есть я.

— Эй, товарищи! Вы ничего не забыли? — напомнила о себе я.

И, видя, как недоумённо вытянулись лица мужчин, пояснила:

— Давайте я сама решу, как свою жизнь жить. Ладно? Спасибо вам, конечно, огромное за помощь и поддержку. За советы. Но дальше я сама. И да, я еду в Москву. Это — решено!

После моей речи остаток вечера вышел скомканным. Римма Марковна дулась на меня. Будяк и Леонид злились друг на друга. А я просто устала от всего этого.

Так что посидели ещё немного и разошлись. Даже торт «Графские развалины» не попробовали.

И да, в конце они таки подрались. Во дворе.

Что-то не поделили, видимо….

Соответственно на работу я явилась далеко не в самом прекрасном расположении духа. Во-первых, перед соседями за ту драку было стыдно. Во-вторых, заколебала меня Римма Марковна, которая весь вечер ныла, чтобы мы не уезжали в Москву. А в-третьих, погода была не очень, а у меня всегда, когда идёт мелкий моросящий дождь, начинает дико болеть голова. Метеозависимость у меня, в общем.

Поэтому я была не в духе.

Чтобы не рычать на людей зазря, я мирно сидела в своём кабинетике и перекладывала бумажки в папках. Эта механическая работа должна была меня успокоить. Но получалось наоборот.

И тут ко мне явилась Щука.

Чеканной гренадёрской походкой она вошла в мой кабинет и сказала:

— Лида… эмм… Степановна! С Кашинской проблемы.

— Что за проблемы? — стараясь не кривить лицо от дикой боли в затылке и висках, спросила я.

— Она написала на меня докладную.

— Во как! — изумилась я. — С чего вдруг?

— Да вот, после нашего разговора, я решила немного поставить её на место. А она –сразу на меня докладную Ивану Аркадьевичу на стол. И через сорок минут будет рабочее совещание. Разбираться будут. Дожилась на старости лет.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Щука всхлипнула.

Я видела, что она явно переживает. Поэтому постаралась её успокоить.

— Капитолина Сидоровна. Не паникуйте. Не надо. Обещаю вам, что вы ещё в прибытке останетесь. Вы же меня знаете.

— Знаю, — широко улыбнулась Щука и её слегка квадратное лицо стало похоже на мордочку пожилого сайгака.

В кабинете Ивана Аркадьевича собрались начальники всех подразделений. Я вошла и окинула взглядом собравшихся: народ, как обычно, гудел о своих производственных делах, Щука была напряжена и серьёзна, зато Кашинская улыбалась. Настроение у неё было радостным.

Ну ничего, сейчас кто-то будет грустить.

— Товарищи, — сказал шеф, когда все собрались и расселись. — Прежде, чем мы перейдём к рабочим вопросам, предлагаю обсудить один неприятный инцидент.

Он пододвинул к себе лист бумаги с отпечатанным текстом. Что там, в этом тексте, мне с моего места было не видно, но Щука мне вкратце рассказала. Так что я была в курсе.

— Татьяна Сергеевна — человек у нас новый. Но уже доказала, что она — замечательный и дельный специалист, и на неё можно положиться практически во всех вопросах.

По рядам прошелестел вздох. Кашинская просияла.

Мне срочно захотелось в Москву. Или хотя бы в Малинки.

Тем временем шеф продолжил:

— И мне очень неприятно осознавать, что некоторые наши сотрудники вместо того, чтобы сплочённой командой работать над нашим общим делом, над результатами, начинают ставить палки в колёса друг другу! Такого никак не должно у нас быть, товарищи! Поэтому я и хочу сейчас на товарищеском, так сказать, суде разобрать и обсудить с вами этот досадный случай.

Народ недоумённо начал переглядываться. Щука побледнела.

— Итак, товарищи! — продолжил свою речь Иван Аркадьевич, — вчера Капитолина Сидоровна оскорбила Татьяну Сергеевну. Прилюдно. Я всё верно говорю, Капитолина Сидоровна?

Щука выдала то ли всхлип, то ли вздох.

— Не слышу!

— Извините, Иван Аркадьевич, — вмешалась я, — а в чём, собственно говоря, состоит преступление Капитолины Сидоровны? Не очень понятно.

— Как обычно, Лидия Степановна, как обычно, — ответил шеф, — вам ли не знать характер Капитолины Сидоровны и то, как она умеет изводить подчинённых?

— Насколько я знаю, Капитолина Сидоровна всегда очень переживает за депо «Монорельс» и каждую ошибку наших сотрудников воспринимает крайне тяжело. Но это не повод обличать её сейчас здесь. И тем более писать доносы вышестоящему руководству. Если Капитолина Сидоровна посчитала уместным указать новой сотруднице на ошибку в работе, значит ошибка там была большая. И даже очень большая! И вместо того, чтобы с благодарностью поучиться у Капитолины Сидоровны, и принять её помощь, Татьяна Сергеевна вынесла это на общее обсуждение. Оторвала нас от работы. Причем это происходит уже не в первый раз. Пару дней назад она сорвала производственный процесс, потому что ей вдруг захотелось нарисовать стенгазету. И шесть человек были отозваны с производства и рисовали в рабочее время!

— Как так? — поморщился Иван Аркадьевич, — почему я об этом ничего не знаю?

— Видимо потому, что Татьяна Сергеевна не сочла нужным посоветоваться с более опытными товарищами. С той же Капитолиной Сидоровной. Более того, Татьяна Сергеевна решила рисовать стенгазету на каждую среду. Огромную. На трёх ватманских листах.

— Да я всегда говорю, что некоторым делать нечего! — подскочил со своего места Иваныч, — у нас и так людей не хватает, а когда Володьку эта забрала рисульки рисовать, мы чуть не прошляпили подготовку буксового узла! А это же на роликовых подшипниках! Еле выкрутились! У нас людей и так мало, а она Володьку забрала!

— А почему ты мне сразу не сказал? — нахмурился Иван Аркадьевич.

— Так вы же сами приказ подписали! — возмутился Иваныч.

Остальные согласно загудели.

— Какой приказ? — опешил шеф и нажал на кнопку коммутатора, — Наталья, что там за приказ о стенгазете? Неси его сюда, быстро!