Нелегал.Том I (СИ) - Корнев Павел Николаевич - Страница 52

Воистину мир тесен!

— Карету скорой помощи видишь? — негромко спросил у меня Митя. — Это наши.

Я кивнул.

— Вижу.

— Ну всё, дальше сам, — шепнул тогда Жёлудь и отошёл в сторонку.

Я едва сдержался, чтобы не окликнуть его и не потребовать объяснений, но в итоге лишь плечами пожал. Сам, так сам.

На пронзительно синем небе не было ни облачка, пригревало солнце, прогревало активное излучение Эпицентра, я вытер лицо носовым платком и зашагал к центральному входу на вокзал. Почти сразу поймал себя на том, что стараюсь держаться подальше от мусорных урн и беззвучно выругался.

Ну ерунда ведь! Здешних работников метлы и совка точно проинструктировать должны были. Вон — ходят, конские яблоки собирают. Пусть они давно уже младшими полицейскими чинами и не числятся, но наблюдательность-то никуда не делась. Если это вообще не коллеги Георгия Ивановича переодетые.

Я спокойно миновал скучавших на входе жандармов, ощутил едва уловимое внимание дежурного оператора, прошёлся по первому этажу вокзала, поднялся на второй, оглядел зал ожидания, постоял немного у буфета, но ничего покупать не стал, жажду утолил у фонтанчика с питьевой водой. После двинулся на платформы, Митя Жёлудь потопал следом. Всё это время он не упускал меня из виду и тащился на некотором удалении, изображая слежку. Хотя, мог и не выделываться, а на практике теоретические знания отрабатывать.

Я немного послонялся по перрону, благо от солнца его прикрывал навес и дул свежий ветерок, заодно попытался припомнить характер искажений, создаваемых внутренней энергетикой Крикуна, но — впустую. При мне он сверхсилой не оперировал, да и потенциал удерживал в пределах установленного лимита, а потому нисколько не фонил.

Обидно, досадно, но, если начистоту, — ничего бы это по большому счёту не изменило, поскольку условия для задействования ясновидения сейчас были прямо-таки аховые. И среди прохожих каждый второй оператор, и мне экранирование от излучения Эпицентра удерживать приходится, а потенциала не то что в противофазе, вообще никакого нет, посему чувствительность на нуле. Только и остаётся, что на свою наблюдательность полагаться.

Общался же я с ним — так? А раз общался, должен узнать.

Я обратился к мнемонической технике и восстановил в памяти образ бомбиста, его манеру двигаться и говорить, и хоть картинка получилась далеко не полной, работать с ней всё же было можно. Попутно я не забывал контролировать окружающую обстановку, и парочку нацелившихся на меня товарищей в штатском приметил заблаговременно, а ещё самым краешком глаза уловил какой-то жест своего облокотившегося на прилавок табачной лавки напарника. Опера в штатском враз потеряли ко мне всякий интерес и двинулись дальше.

Опекает Митя? Молодец какой!

И раз уж я трезво оценивал свои шансы случайно наткнуться на беглого студента, то решил попусту ботинки не стаптывать, а провести время с пользой. Перво-наперво отправился на главпочтамт, там засел на втором этаже у выходившего на привокзальную площадь окна и взялся писать письмо домой, попутно поглядывая сверху вниз на катившие мимо телеги и автомобили, спешивших по делам прохожих, выстроивших рядком экипажи извозчиков, куривших у машин таксистов.

Ходили лоточники со всяческой мелочёвкой и немудрёной снедью, разносили газеты мальчишки, строили глазки молодым людям и господам в возрасте симпатичные цветочницы и продавщицы папирос, клянчили милостыню разновозрастные попрошайки. Прогрохотал колёсами по стыкам рельс трамвай, остановился, выпустил пассажиров, покатил дальше. Прошёл комендантский патруль, донёсся паровозный гудок.

Бомбиста не видать.

Конверт, марки, деньги. Штемпель.

Я сдал письмо на отправку и вышел на улицу. Вновь обошёл всю площадь, вновь ничего интересного не заметил и поднялся на веранду одного из кафе. Тащившийся следом Митя сделал страшные глаза, но я его недовольство проигнорировал. Куковать тут до позднего вечера на голодный желудок я не собирался, как не был расположен и перебиваться всухомятку пирожками и шаньгами.

Нажалуется? Да и плевать.

Это он на службе, а меня на общественных началах привлекли. Опять же с этого места отличный вид на привокзальную площадь открывается, а раз так — имею право ногам отдых дать. Вообще в принципе могу от лавочки до лавочки прогуливаться.

Почему нет? Кто запретит?

Но совсем уж наглеть я не стал, наскоро перекусил и отправился на очередной круг, решив на сей раз вновь заглянуть на вокзал. А лавочки — ну их. Рядом с лавочками непременно урны стоят, а я к ним с недавних пор начал относиться с опаской. Знаю-знаю! Снаряд в одну воронку дважды не падает и всё такое прочее, но осадочек-то остался! Рёбра до сих пор ноют!

Митя будто невзначай пристроился рядом, пробухтел недовольно:

— Ну ты совсем мышей не ловишь!

— Отвянь! — потребовал я и спросил: — Вы урны-то хоть проверяете?

— Само собой! — насмешливо фыркнул Митя. — Чай, не дурнее паровоза!

— И как часто?

— Да всех дворников проинструктировали на этот счёт!

Нестерпимо захотелось его уесть, именно поэтому я, приметив телегу с надставленными дощатыми бортами, не обошёл её по примеру горожан десятой дорогой, а остановился и пригляделся к троице молодых людей в полосатых робах и круглых кепочках без козырьков, выдававшихся отряженным на общественные работы правонарушителям с целью оказания на них дополнительного морального давления. Те переходили с мешками от урны к урне, опорожняли их и двигались дальше, время от времени сваливая мусор в телегу.

— Дворников, говоришь? А этих? — с усмешкой кивнул я на троицу в полосатых робах и приглядывавшего за ними возницу. — Или их не жалко? Подорвутся, да и бог с ними?

— Ты о ком вообще? Кого не жалко? — не понял Митя, а проследив за моим взглядом, вдруг быстро отвернулся, ещё и меня развернул спиной, потянув за рукав. — Да не пялься ты!

— Перегрелся? — опешил я. — Нет там Крикуна, угомонись!

— Крикуна — нет, — подтвердил Жёлудь, незаметно выглядывая из-за моего плеча. — Но самый длинный — это Вениамин Плетень, активист «Правого легиона»! Разыскивается за нападение на комендантский патруль.

— Уверен?

— Ориентировку доводили!

— А остальные?

— Их не знаю, но явно не случайные люди. Таких совпадений не бывает!

И вот в этом я со своим напарником был целиком и полностью согласен — не бывает. Выходит, и в самом деле неспроста здесь Крикун засветился, точно какая-то акция затевается.

— И чего им неймётся? — зло буркнул я, напряжённо шаря глазами по площади.

— Стяга повесили, вот и решили поквитаться, — предположил Митя Жёлудь и вдруг прищурился. — Вон тот в шляпе, когда окурок в урну выкидывал, что-то Плетню сказал!

Я будто невзначай обернулся и отыскал глазами высокого господина в тёмно-синем костюме, который двинулся через площадь к зданию вокзала.

— Беги к своим, а я за ним прослежу, — шепнул я Мите. — Беги-беги! Не упущу! — И не теряя времени на пустые препирательства, потопал вслед за незнакомцем.

Вроде дело нехитрое — иди себе да иди, главное совсем уж объекту наблюдения на пятки не наступай, да только опытный человек не преминет разок-другой будто бы невзначай обернуться и провериться, не говоря уже о том, что меня его подельники срисовать могут. А слишком сильно отставать тоже не дело — на вокзале от пассажиров не протолкнуться, там в толпе и случайно человека из виду упустить ничего не стоит, а уж если он кое-какие меры предосторожности предпримет, так и подавно.

Как ни крути, слежка — дело коллективное.

Прикинув направление движения объекта, я сместился в сторону и зашагал параллельным курсом. Спину незнакомца напряжённым взглядом не сверлил, вообще на него старался не смотреть, лишь самым краешком глаза контролировал. По-другому никак — иные люди и без всяких сверхспособностей чужое внимание чувствуют, а я за оператором слежку вести взялся.

Понял это не сразу и да — именно что понял, уловил, осознал. Целенаправленно свою цель не прощупывал, просто в один момент ощутил, как кильватерной струёй начали расходиться от незнакомца энергетические возмущения.