Император (СИ) - Старый Денис - Страница 39

Научный подход в сельском хозяйстве просто необходим, особенно при введении конно-механизированных станций и насаждении новых культур. Важно понимать, что кукуруза разрушает, точнее разрыхляет почву, клевер может восстановить землю и еще просто уйма различных моментов, в которых я не силен, но которые могут быть определены наукой. По моим дилетантским подсчетам только научный метод землепользования может спровоцировать рост урожайности до сорока-пятидесяти процентов. Если прибавить еще и механизацию и правильный подбор удобрений, включая калийные соли, которые, правда, еще нужно добыть, то тройной рост продовольственной безопасности обеспечен. Для России урожай в сам 7 уже будет успехом. А можно ли в нижнем Поволжье, в Новороссии добиться сам 20 и больше? Нужно и побыстрее! Скоро должны быть год или два неурожайных. Не помню когда именно, но то, что в ближайшее время может стать в некоторых регионах голодно, точно.

— Ваше Величество! — в кабинет зашел Шешковский.

— Присаживайтесь, — я указал на стул, который еще не растерял тепло предыдущего «сидельца» — Роландера. — Я в записке не настаивал на Вашем прибытии, не хотелось бы отвлекать от работы, уверен, у Вас ее много.

— Я сам собирался к Вам, Ваше Величество, — сказал Шешковский, который был более болезненного вида, чем я.

Степан Иванович шустер, хитер, умен, но не блистает отменным здоровьем. Даже, можно сказать, по местным меркам, худой. А вот то, что он вчера изрядно подпил, а на службу отправился рано, факт.

— А давай Степан Иванович сегодня по простому⁈ И еще… — я по заговорщицки привстал, чтобы быть по ближе к безопастнику. — А не испить ли нам одного напитка весьма приятного на вкус и нынче о-о-очень дорогого?

— То воля Ваша, Петр Федорович! — сказал Шешковсский, но сглотнул.

Через минут пять принесли охлажденный джин-тоник: натуральный, с газами.

— Чудо как хорошо! — Степан Иванович мигом осушил полбокала. — И жажду утоляет!

— Как думаешь, покупать за рубль штоф станут? — спросил я.

— Я бы купил десять штофов! — заявил сразу же чуть захмелевший Шешковский.

— Скоро в моем магазине и в «Элите» поступит в продажу, — сказал я и так же отпил из своего бокала.

Вот не хотел же похмеляться! Но ведь сразу же полегчало!

— Ну как там? Есть что сказать? — спросил я.

— Перлюстрация показала на кое-что важное, — сказал Шешковский, отставив свой бокал. — Французскому послу пришло указание всячески смотреть на военные приготовления, готовить анализ возможностей России и не идти на углубление союзнических отношений. Австрийский посол не успел еще приехать, как уже стал крутится вокруг Петра Александровича Румянцева.

— Что, Петр? — перебил я Шешковского.

— Не стал встречаться и отказал в посещении посла, ничего не объясняя, просто не ответил ни на одно приглашение, — поспешил успокоить меня глава Тайной канцелярии.

— Могу предположить, что шведские дипломаты так же начали движения. У тебя уже появились аналитики! Что они говорят? — спросил я, уже догадываясь о чем может пойти речь.

— Пусть опыта у моих, как Вы изволили называть, «аналитиков», и мало, но они утверждают, что Россию могут ждать серьезные потрясения, когда война с Фридрихом будет только малой частью, — подтверждал мои опасения Шешковский.

— Из-за Константинополя? — кратко уточнял я.

— В том числе. Европа начинает Вас боятся больше Фридриха. Теперь Россия может многое сделать в Средиземном море. Направлений экспансии невероятное множество: Египет, Палестина, Греция, Италия, Северная Африка. Через пятьдесят лет, если Российская империя не надорвется и сможет выдюжить экономикой, ни одна держава не сравниться в ней! — говорил Шешковский.

— Твои аналитики, видимо, не настолько неопытны, раз рассмотрели перспективу войны России со всей Европой, — задумчиво сказал я. — Каждое действие приводит к противодействию. Наши победы не могли не всколыхнуть умы европейцев. Что ж…

Я взял колокольчик и позвонил.

— Ваше Императорское Величество! — материализовался Антуан.

— Канцлера, срочно! — повелел я.

Русский француз скрылся.

— Ты проверял этого Антуана? — поинтересовался я у Шешковского.

— Все слуги не только проверены, но и находятся под пристальным наблюдением! — Шешковский, казалось, бахвалился.

— Ты, Степан Иванович, нос сильно то не задирай! Проглядел Марфу, Ивана Шевича! Были бы знакомы недавно, так полетел бы со своего Олимпа. А так знаю, чего стоишь, потому и работаешь! — отчитал я главу Тайной канцелярии.

— Простите, Ваше Величество! — повинился Шешковский. — Антуан Лобазов, или Ловазье, православный, как и его отец, не был замечен в порочащих его делах. Ведет здоровый образ жизни, посещает церковь регулярно.

— Знаешь… — задумался я. — В Малороссии есть такое выражение: «Коли людына нэ пье, то вон хворы, али падлюка»! Присмотри за Антуаном, он уже сегодня коснулся слишком многих тайн.

— Безусловно, Ваше Величество, — ответил Шешковский.

— Говорил же, без чинов. Впрочем, если тебе так удобнее… Скажи еще! А что это было ночью? Екатерина что-то измышляет? — спросил я о волнующем с самого утра событии.

— Не думаю! Мы все ждем от нее подлости, но после посещения монастырей она ведет себя прилежно, пусть и не растратила гордыни. Она… скучает по мужчине. Вот и решилась, — растеряно говорил глава Тайной канцелярии.

Я даже не стал уточнять откуда у Шешковского такая уверенность в том, что Екатерина тоскует по мужчине. Они точно подсматривают за ней. И что уж там наедине с собой делает моя жена… Господи! Я чудовище! За моей женой подсматривают при самых интимных занятиях, она женщина с нереализованной сексуальной энергией, а я… А что я? Не отправил же в монастырь и этой ночью был неутолим. И, что себе то врать, повторил бы ночную схватку хоть и сегодня! Но не буду, нельзя давать в руки Катерине рычаги влияния на меня, но как же хочется… Блин, рычаги!.. Как же это звучит двусмысленно и пошло!

— Смотрите за ее окружением, прекратите подглядывать. Только переписка, посетители! — повелел я.

На вечер я отменил все встречи, в том числе и с Твердышевым. Сказанное Шешковским про возможное объединение всей Европы против России, не давало спокойно ни есть, ни работать. Благо мысли о ночных приключениях выветрились.

Я не хочу совершать ошибку Николая I, которого уже в том виде, что был в иной истории и не будет, так как Павел точно другой. Русский император так увлекся исполнением роли «европейского жандарма», что столкнулся с объединенной Европой и с героической, но проигранной Крымской войной. Я был уверен, что сейчас с объединенным войском Австрии, Пруссии, Франции, Англии, Швеции, объединенными флотами Франции, Англии, Испании, Португалии, Россия не справится.

Да, мы не проигрывали в гонке перевооружения, местами и выигрывали ее, в отличие от времени конца правления Николая I. Кроме того, важнейшего фактора Крымской войны — Османской империи, нет! Почти что нет. Однако, в этом времени есть прусский король, с великолепной армией. Мы просто численно будет задавлены. Только и останется, что пользоваться «скифской тактикой» выжженной земли и пускать на свою территорию захватчиков. Победим, как это сделали бы в 1812 году, но цена… Откат в развитии и в целом откат от всего прогрессорства.

— Ваше Величество!

— Ваше Величество!

В кабинет зашел канцлер Иван Иванович Неплюев в сопровождении вице-канцлера Никиты Юрьевича Трубецкого.

— Господа! Присаживайтесь! — сказал я и сам присел в свое кресло. — Вы догадываетесь, почему я просил вас незамедлительно прибыть?

— Если Вашему Величеству не будет затруднительно, то мы бы просили разъяснить! — сказал Трубецкой, до того переглянувшись с Неплюевым

— Я хочу избежать войны со всей Европой! — кратко описал я свои опасения.

Наступила пауза. Оба чиновника размышляли. Уже через месяц я бы наблюдал, как усиленно размышляют не канцлер и вице-канцлер, а Первый министр с совмещением должности Министра иностранных дел — Иван Иванович Неплюев и Министр внутренних дел — Никита Юрьевич Трубецкой.