Ведьмина ночь - Демина Карина - Страница 8

– На что?

– На слова красивые.

– Наверное, – честно говоря, хотелось бы думать, что я повзрослела, поумнела, но что-то, должно быть остатки здравого смысла, подсказывали, что не стоит сильно уж на то надеяться.

– Поглядим, – Афанасьев потер подбородок тыльною стороной ладони. – Но ты права… мази твои, уж извини, составлены толково. Для города. Но силы им не хватает.

Это я и сама знаю.

– И на будущее. Травы сама бери. Сборы эти, фармацевтические, даже которые с лицензией, не то. Через многие руки травы проходят, а потому, даже правильно собранные, силы изрядно теряют.

И это знаю.

В университете рассказывали. Вон, даже целый курс был, об основах заготовки лекарственного сырья. Годовой, между прочим. А потом еще отдельные, по консервации, сушке или правилам хранения семян. Корней. Плодов и прочего. Еще там чего-то…

Но откуда в городе целебным травам взяться?

Вот и закупаем.

Даже родовые ведьмы давно уж услугами фармацеи пользуются. Ну, для большинства зелий. Оно-то поговаривают, что у каждого рода есть своя земля, а при ней – махонький такой садик. Или огородик. Но сколько в том правды, понятия не имею.

– От ничего, поедешь, оглядишься… оно и к лучшему. Вещицы твои я собрал. Документики тоже. Вот как больничный закроешь, так сразу и отправимся.

– И… ты?

– А как же, – он пожал плечами. – Довезу, чего уж тут. Ты ж вон, едва на ногах держишься. Куда тебе с чемоданами.

– И холодильником…

– Вот, и холодильником. Так что допивай и одевайся. А то этот твой… поганец весь прямо извелся.

И усмехнулся так… выразительно.

Интересненько… и где это Гришка успел дорогу ему перейти?

Но вопрос я попридержала. Чай допила.

– Я… скоро.

Афанасьев кивнул и тарелки собрал, поставил в умывальник, буркнувши:

– На улице буду.

Как ни странно, но в поликлинике мы управились быстро. Афанасьев с кем-то поздоровался, кому-то кивнул, махнул и вот мы уже в кабинете, где молоденький целитель пытается скрыть свое недовольство. Но осмотр проводит.

И больничный подмахивает, правда, ворча под нос что-то этакое, об обнаглевших в конец ведьмах.

Диагноз…

Знакомый код.

Переутомление. Магическое истощение. Ах да, лист рекомендаций мне тоже суют в руки. Что там? Режим питания, отдыха и сна. Прогулки на свежем воздухе и минимизация стрессов.

– От видишь, – Афанасьев выдрал листок из моих рук. – Все как надо! Сиди тут.

Он сам отнес больничный в бухгалтерию, и сам же вернулся оттуда с обходным листом, уже заполненным и оформленным, под которым мне только и надо было, что подпись поставить.

Я и поставила.

– Дальше что? – спросила уже даже с интересом.

– Что-что, ужинать. И собираться. С утреца и выедем. Поешь только хорошо. Дорога дальняя, но оно того стоит, – Афанасьев зажмурился. – Места там красивые… душа отдыхает.

– А вы…

– Оттудова родам.

И почему мне кажется, что это тоже не случайность. Все не случайность.

– Тогда мне в магазин бы, купить еды. А то ведь как-то… я одна привыкла. Вот в холодильнике…

– Мышь повесилась, – кивнул Афанасьев. И усмехнулся. – Не боись. Теперь не пропадешь. Если, конечно, глупить не станешь. Ах да, и денег наличных возьми. С банкоматами там туго.

Глава 5

Выехали мы и вправду рано, в шестом часу утра. Честно, думала не засну, и даже какое-то время действительно не засыпала, ворочалась все, думала, что о жизни моей странно-никчемушной, что о происходящем. Как-то оно все связано.

Афанасьев с книгой.

И я теперь с книгой, которую, к слову, нашла дома, на полочке, аккурат между русско-английским словарем и «Полным телефонным справочником г. Москвы» издания тысяча пятьдесят шестого года. Я даже открыла, книгу, не справочник. Погладила страницы. И закрыла.

Потом.

Когда разберусь.

И так, есть книга, Афанасьев и я. А еще есть Гришенька, который вдруг появился не где-то там, а именно на нашем участке. И чем больше я думала, тем более неслучайным казалось мне это появление. Но как его объяснить? Не ради меня же он… тем более сразу выпер.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Этот лог еще… то есть падь, то ли бобровая, то ли беличья, которая под Смоленском. Места заповедные. Да, там места еще те… заповедник или нет, но леса с болотами там имеются и в немалом количестве.

И что это мне дает?

Ничего, кроме муторного сна с пробуждениями через каждый час. Завтракала я кефиром с булкой. Вещи еще с вечера собрала, подивившись тому, что почти и нет их. Вот только холодильник.

И телевизор.

И чемодан, пусть не самый новый, но родной и привычный. А книгу я в рюкзачок кинула, к планшету с телефоном. Как-то, может, без должного уважения, но зато под рукой.

В «Ниве» пахло кофеем и булками, которых на заднем сиденье пакет целый обнаружился.

– Ешь, – предложил Афанасьев.

Мой холодильничек он вынес в одиночку, будто тот ничего и не весил.

– Спасибо, но пока воздержусь. В меня в такую рань не полезет…

– На от, – он вытащил из багажника коробку. – Тут ребята скинулись, думали купить чего, но я сказал, лучше бы деньгами. На обзаведение.

Но они все одно купили.

Шоколада.

Из той самой «Шоколадницы», которая к императорскому двору шоколад поставляет, а потому и закупаются там люди, готовые платить за шоколад столько, словно он из золота отлит.

– Спасибо, – я почувствовала, как на глаза слезы наворачиваются.

– Деньги не потеряй.

– Деньги – лишнее…

– Не дуркуй. Деньги лишними точно не будут. Жилье, конечно, тебе будет, вон, бабкин дом стоит без хозяев. Однако все одно пригодятся. А то я не знаю, что в любом доме-то все чужое. И своего охота.

– Но я…

Неудобно, наверное. В конце концов, мы ведь и друзьями-то не были. Как-то не получалось у меня друзей заводить. Так, знакомые. Коллеги.

– Люди, – Афанасьев забрался на свое место и щелкнул меня по лбу. – Они не дурнее тебя. Или меня. И понимают, как оно есть. Не обижай их.

А конфету я за щеку сунула и зажмурилась.

В «Шоколадницу» я как-то заглянула, когда на третий класс с четвертого перевелась, а стало быть, и право на доплату получила.

И доплату эту самую.

А еще начальник премию выписал. Так и сказал, мол, за оправданные надежды… полтора оклада по итогу вышло. Безумные деньги, если подумать. Я и ощутила себя богатой настолько, чтобы заглянуть.

Да…

Шоколад был вкусным, только горьковатым, то ли сам по себе, то ли от воспоминаний.

– Прошлое, конечно, помнить надо, – Афанасьев глянул на меня. – Да только помнить, а не жить им.

Наверное.

«Шоколадница» занимала отдельное строение. Небольшой такой особняк, аккуратненький. Внутри – белый мрамор. Окна в пол. Столики, которые будто в воздухе парят. Ледяные скульптуры. И живые цветы. Всегда свежие, даже зимой.

И я.

И девушки в униформе. Безукоризненно вежливые, но все одно как-то дающие понять, что мне не тут не место. Для таких, как я, есть магазинчик через дорогу. Попроще. Подешевле. А я вот сюда приперлась и глазею на витрину. Там было на что посмотреть. Торты и пирожные, больше похожие на произведение искусства. А еще шоколад. Литой ли. Фигурками ли. Конфетами, сложенными в крохотные коробочки. И в не крохотные.

Запах сладостей.

И смех, который заставляет обернуться. Я вижу Гришку, там, за одним из столиков. И девушку с длинными светлыми волосами. Она и смеется в ответ на его шутку.

К бесам.

К демонам. К нижнему миру.

Конфета истаивает. А я даже не понимаю, с чем она была. И… кажется, тот шоколад, что я брала на рынке у одной старушки, ничуть не хуже. Ну или это я просто ничего в шоколаде не понимаю.

– Поспи, – то ли просит, то ли приказывает Афанасьев, и веки тяжелеют, а я проваливаюсь в сон.

Сколько он длится?

Просыпаюсь уже от того, что машина стоит. Заправка? Так и есть. Запах бензина. Поля кругом. Рапс аккурат цветет, а потому желтым-желты. И красиво это. А еще будто дышать легче, несмотря на этот вот бензиновый аромат.