Избранные циклы фантастических романов. Компиляция. Книги 1-26 (СИ) - Корчевский Юрий Григорьевич - Страница 381

– Ты свисток взял?

– Не додумался.

– Тогда держи. Я два взял, один для тебя.

Павел протянул Андрею милицейский свисток, которым постовые пользуются для подачи сигналов. Андрей подосадовал на себя – упустил!

Подошли к проходному двору.

– Паш, вместе заходить не стоит. Я первым, а через пару минут ты.

– Годится.

Во дворе полумрак. Окна освещены, но половина двора в темноте из-за деревьев. На скамейке пара дедов сидит, обсуждают свои проблемы. Андрей сгорбился, не спеша, шаркающей походкой двор миновал. Сам глаза по сторонам косил – где могут прятаться бандиты? Во внутреннем углу дома место удобное. Вход в подвал, рядом – в подъезд. Человек под козырьком из окон не виден. Андрей двор прошёл, на параллельную улицу вышел. Через два дома от проходного двора на лавку уселся. Не бродить же бесцельно, привлекая внимание. Через четверть часа прошёлся ещё раз. Часть окон погасла, во дворе заметно темнее, дедов на лавке уже нет. Андрей двор прошёл, по улице на квартал поднялся. Может, не будет никого сегодня, все их ночные бдения с Павлом излишние. Тогда придётся повторить следующим вечером. Но бандиты пришли.

Андрей к проходному двору шёл, когда услышал сзади тихие шаги. На повороте за угол голову слегка повернул. Метрах в пятидесяти сзади молодой парень идёт. Бывший сиделец, это точно, походка расслабленно-вихлястая. Андрей пистолет из кармана брюк достал, взвёл курок пальцем, за пояс заткнул, полы пиджака не застёгивал. Теперь выхватить оружие – секундное дело. Через двор пошёл. В скудном свете фонарей увидел в арке под домом тень от стоящего человека. Стало быть – один бандюган выход перекрыл. Андрей полуобернулся. Парень, что шёл следом, в узком проходе между домами стоял. Обычный прохожий шёл бы, торопился домой. Значит, сейчас нападение будет. Всё внимание Андрей обратил на внутренний угол дома. И почти сразу оттуда, из закутка, мужчина шагнул. Рослый, широкоплечий. Такому молотобойцем на заводе быть, груда мышц.

– Слышь, дядька! Отдаёшь часы и лопатник и мирно уходишь.

Голос зычный, как из трубы.

– Вы мне? – испуганным голосом спросил Андрей.

– Тебе! Глухой, что ли?

Амбал широко шагнул, в правой руке на мгновение блеснуло что-то. Андрей сразу про пистолет вспомнил, выхватил оружие.

– Стоять! Брось кастет, руки подними. Милиция!

Видимо, бандит не поверил. Бородатый мужик, каких на службе не держат, к тому же один. Решил – справится. Андрей пистолет поднял, выстрелил вверх, как по инструкции положено. Сразу тишина. Бандит замер. Потом звук приближающихся шагов, хлопнуло окно, женский голос:

– Милиция!

Андрей резко голову повернул. К нему бежал уголовник, что вход перекрывал. В руке нож блестит. Но до него ещё метров тридцать, а бугай рядом. И Андрей выстрелил бугаю в ногу. Бах! Бандит стоит, тупо вниз смотрит, на ноги. Андрей ещё раз выстрелил, в правую руку. Теперь бугай заорал, об асфальт звякнул выроненный кастет. Слева выстрел ударил, крик.

– Милиция! Стоять!

Голос Чумакова. Перекрывавший арку бандит понял – ментовская засада! Рванул из арки к улице, да виден хорошо на освещённом фоне. Упускать нельзя! Андрей выстрелил ему в ногу. Убегавший упал, закричал. Пять минут назад во дворе тихо было, а сейчас выстрелы, крики. Наверняка кто-то из жителей уже звонил в милицию. А надо бы ещё в «Скорую». Чумаков догнал «своего» бандита, в прыжке ударил его ногой. Грабитель рухнул, опер на него упал, руки назад завернул, защёлкнул наручники.

Амбалу уже было не до сопротивления, стоял в болевом шоке, получив две пули. Пусть стоит. Андрей побежал под арку. Раненный в ногу бандит подполз к стене, опираясь на неё, пытался встать. Опер подбежал, обыскал бандита.

– Ты что, мусор! Беспредел творишь? Я мимо проходил, не при делах!

Андрей финку из кармана грабителя вытащил.

– А это что? Под ногтями почистить? Да ты не проходил, стоял в арке. Главарь?

– Ты что, мусор, с глузда съехал?

Андрей рукоятью пистолета врезал ему по зубам.

– Это тебе за мусора. Скажешь ещё раз, прострелю вторую ногу. Топай во двор.

Всю троицу собрали вместе. Двоим требуется медицинская помощь.

– Фамилия, погоняло? – сразу начал «потрошить» грабителей Андрей.

В горячке самый допрос, пока обдумать в камере не успели. По наколкам на пальцах видно – не раз на зоне были, сейчас всё отрицать будут. Из окон уже люди выглядывают, посмотреть, что происходит. Послышалась сирена. Под арку въехала новая милицейская машина, а через пару минут «Скорая».

Из «воронка» выпрыгнул сержант.

– Добрый вечер, что происходит?

Разглядел оперативников, козырнул, ситуацию оценил правильно.

– В «воронок» грузить?

– Этого в машину. А двоих пусть врачи осмотрят, окажут первую помощь.

Ситуация противная. Больница для арестованных была в следственном изоляторе только. Но для помещения туда арестованного требовались бумаги – решение суда, прокуратуры. Сейчас бандиты проходить будут как подозреваемые и первые трое суток должны сидеть в «обезьяннике» дежурной части. Ещё попробуй доказать, что грабили. Опознают ли их потерпевшие, ещё вопрос. Сам же Андрей сотрудник милиции, а не потерпевший, даже свидетелем быть не может. А стало быть, раненых надо везти в городскую дежурную больницу и ставить охрану.

Фельдшер со «Скорой» раненых осмотрел, сделал перевязку.

– Что скажешь? – подошёл к нему Андрей.

– Ранения не смертельные, но оперировать надо.

– Тогда грузите, с вами милиционер поедет.

Пока раненых грузили в «Скорую», Андрей приказал сержанту:

– Едешь с эскулапом, дежурному я сообщу. Отвечаешь головой, утром сменят.

– Есть!

Сами в «воронок» уселись. Машина привезла их в отделение. Сразу допрос учинили, причём вдвоём. Вопросы по очереди задавали. Андрей изобразил следователя злого, Чумаков – доброго. Задержанный сначала отрицал всё: шёл мимо, сзади милиционер напал.

– Твой нож?

На ноже отпечатки пальцев есть, отрицать бесполезно. Грабитель признал.

– Мой.

– Стало быть, бандит.

Андрей сказал Павлу:

– Выйду на пару минут.

Под приклеенной бородой и усами кожа чесалась, а под париком потела. Он прошёл в туалет, отодрал бороду, усы, сдёрнул парик. Уф! Полегчало сразу. И как в подобном гриме артисты спектакль играют, особенно если он длинный?

Лицо тщательно вымыл, волосы на голове причесал. Парик вывернул, внутрь бороду и усы сунул. Завтра вернуть надо. В кабинет вернулся. Чумаков-то его знал, а бандит покосился, не признал.

Допрос закончили, бандита в камеру поместили.

– Если потерпевшие бандитов опознают, дела можно считать закрытыми.

Разошлись по домам, хотя времени пять утра. Только что позавтракать, поспать уже не удастся.

Утром на планёрке Феклистов обоих заслушал.

– Опять стреляли? Без этого обойтись нельзя было? Жители жаловались в исполком.

– С ножом и кастетом на нас напали. Их трое, нас двое. Но по инструкции действовали. Предупредили, в воздух стреляли.

– Оба рапорты мне на стол о применении оружия. Чумаков, после рапорта берёшь эксперта и едешь в больницу. Пусть фото обоих «красавчиков» сделает. Для дела надо и потерпевшим предъявить.

– Тогда бумаги пусть Фролов пишет. Для прокуратуры, суда.

– Я тебе его для усиления давал. Банду задержали? Задержали. Теперь один работай. Фролову новое дело дам.

Когда Павел ушёл, Феклистов на стул кивнул.

– Садись. Новость слышал?

– Какую? Ты же начальник, до тебя первого новости доходят, поделись.

– Вместо МГБ создаётся комитет госбезопасности.

– Те же яйца, вид сбоку.

– И сокращают более чем половину численности сотрудников.

– Вот это да!

– Перешёл бы к ним, уволили. Сам знаешь, в первую очередь сокращают молодых.

После похорон Сталина, а затем расстрела Берии руководство Политбюро Компартии решило понизить роль всесильного министерства. При Берии чекисты чувствовали себя независимо, имели досье на многих. Ведомство было могущественным, его опасались даже члены Политбюро. Высокая должность, награды, заслуги перед страной защитить его обладателя не могли. Берию по указанию Политбюро убрали военные, к Москве подтянули армейские дивизии, опасаясь, что чекисты попытаются ввести в Москву дивизию имени Ф. Э. Дзержинского, которая подчинялась НКВД, затем МГБ. Но обошлось. Были уничтожены многие архивные дела. Верхушка партии опасалась не только за свою жизнь, на многих расстрельных списках стояли подписи членов ЦК партии, Политбюро. А это грязное, несмываемое пятно. И надо было подчистить за собой авгиевы конюшни, поскольку в стране повеяло ветром перемен. Близилась хрущёвская оттепель.