Избранные циклы фантастических романов. Компиляция. Книги 1-26 (СИ) - Корчевский Юрий Григорьевич - Страница 281

– В сале сила, а спорт – могила! – хохотнул он. – Ешь!

И кружка с кипятком нашлась: чайник, слегка помятый, стоял на электроплитке почти всегда, сотрудники бегали в дежурку за кипятком.

В желудке перестало сосать, и Андрей снова улегся на диван.

Ему показалось, что он только уснул, а в дверь уже заходит Сергей, за ним – Мыкола.

Андрей сел на диване, потер лицо.

– О! Командировочный наш прибыл. Как съездилось?

– Хуже не бывает – чуть не ухлопали. На подследственного покушение в поезде было, сержанта-конвойного из Владимира убили.

– Ни фига себе! Андрей, тебя куда ни пошли – везде стрельба.

– В чем моя вина?

– А кто стрелял-то? – В дверях возник Василий Федорович.

Пришлось Андрею подробно докладывать о злополучной поездке.

– Вины твоей не усматриваю. Пиши рапорт. Мыкола, на тебе допрос этого Ивасюты – под протокол. Сам понимаешь, нужны показания свидетеля. Думаю, не позже чем через час его от нас заберут в городское управление, так что шевелись.

– Понял. – Мыкола взял бланки протоколов и вышел.

– Бледновато выглядишь, Андрей. Когда приехал?

– Три часа назад.

– Иди домой, отсыпайся. Но утром завтра чтобы на работу как огурчик. Стрелок!

Почему-то это словечко сразу прилипло к Андрею, и с этих пор он не раз слышал его, когда невзначай подходил к операм. Впрочем, это его не коробило – у некоторых сотрудников прозвища были хлеще. В какой-то мере это даже льстило. Прозвища дают не всем, а либо тем, кто нравится, либо тем, кого не любят.

На следующий день на планерке начальник угро заявил:

– Подследственный Ивасюта под протокол подтвердил твои, Андрей, слова о нападении. Стреляли через стенку купе, применение оружия с твоей стороны признано правомерным. Транспортники уже откатали пальчики убитого бандита, сейчас просматривают дактилоскопические карты.

У Андрея словно груз с души свалился. Если бы он поступил неправильно, его бы за стрельбу в вагоне с пассажирами по головке не погладили.

Оперативники ободряюще улыбались, Гиви ободряюще подмигнул. Они делали общее дело, и успехи или неудачи коллег остро сопереживались.

– Это была хорошая новость. Теперь перейдем к делам нашим скорбным. За последние две недели произошли ограбления квартир видных деятелей нашего искусства. Они расположены не в нашем районе, поэтому расследуют их отделы уголовного розыска других районов. Но почерк один. Скорее всего, действует одна банда. Похитители забрали деньги, ценности и коллекционные картины. Постараемся действовать на упреждение. Полагаю, не обошлось без наводчиков, деньги и золотые побрякушки забрали для отвода глаз. Главной целью грабителей были картины.

– Из чего это вытекает? – спросил Сергей.

– Картины забрали не все – для этого надо в них разбираться. Взяли действительно ценные полотна старых мастеров. Вот ты, Сергей, много ли ты встречал уголовников, понимающих в картинах?

– До сей поры – ни одного. Им бы украсть, пожрать да выпить. Ну еще девку потискать и в картишки перекинуться.

– Вот! Заказ был – именно на похищенные картины. Кто-то стоит за грабителями. Да и не простой это товар – картины. Немного найдется в стране людей, могущих отвалить за них солидные деньги.

– За границу могут переправить, – подал голос Мыкола.

– Не исключаю.

– Пусть тогда чекисты занимаются.

– Если будут достоверные данные, что следы ведут за границу, займутся. А сегодня Гиви и Андрей пусть займутся выяснением – кто из коллекционеров картин живет в нашем районе. Было бы неплохо еще составить список этих картин, узнать их ценность.

Гиви оторопел:

– Почему я? Где я – и где картины? Я даже не знаю, с какого бока приступить к этому…

– Сходите в Пушкинский музей, в Третьяковку – наверняка служители музеев солидных коллекционеров знают. Не забудьте обойти комиссионки, узнайте, не сдавал ли кто картины на продажу?

Когда вышли из отделения милиции, Гиви предложил:

– Давай разделимся. Ты в Третьяковку, я в Пушкинский. Иначе времени на все много уйдет.

– Согласен. Где встретимся?

Гиви посмотрел на часы:

– Давай в полдень, в отделении. Все равно по коллекционерам ходить – район-то наш.

Они поехали на метро, потом разделились.

В Третьяковку Андрей зашел со служебного входа. Здание было старинное, еще купец и меценат Третьяков строил.

Вахтерша, бдительная старушка, сразу же загородила собой проход. На лице – суровая решимость не дать пройти чужому. На таких хорошо действуют только серьезные удостоверения.

Без лишних разговоров Андрей достал красную книжечку и сунул ее под нос вахтерше.

– Милиция, МУР, – солидно произнес он.

Удостоверение произвело должный эффект, бабка вытянулась едва ли не во фрунт:

– Проходите, товарищ! Вы к кому?

– Мне бы искусствоведа или заведующего фондами.

– Проходите, они обе на месте. Прямо по коридору, потом направо – и вторая дверь.

– Спасибо.

Разговор получился интересный – Андрей даже не ожидал.

Хранитель фондов и искусствовед, среднего возраста интеллигентные женщины, сидели вдвоем в маленьком кабинетике.

– Вас кто интересует? – спросили они хором, когда узнали о цели визита.

– Не знаю, – честно признался Андрей. – Наверное – те, кто имеет дома картины известных мастеров, представляющие ценность. Видите ли, недавно были обворованы квартиры двух известных коллекционеров. Фамилии их я назвать вам не могу. И наряду с деньгами у них исчезли картины. Не исключено, что кражи повторятся.

– Ужас какой! Но я ответственно вам заявляю, что сбыть картины в СССР невозможно. Они известны, занесены в каталоги.

– Картины могут вывезти за рубеж, или какой-нибудь подпольный Корейко приобретет их и будет любоваться в одиночку.

Женщины переглянулись:

– Об этом мы как-то не подумали.

– Фамилии, адреса знаете?

– Не всех, конечно. Сейчас. – Одна из женщин порылась в письменном столе и достала лист бумаги:

– Вот вам бумага, записывайте.

Коллекционеров, известных музею, набралось четырнадцать человек. Но это по всей Москве, а в районе, обслуживаемом их отделом, коллекционеров было всего трое – Андрей подчеркнул их фамилии.

– А какие картины, не подскажете? Меня интересуют только эти трое.

– Так, что у нас… У Вяземского три картины: Шишкин, Айвазовский и Поленов. Знаете, много картин и эскизов привезли фронтовики – трофеи, как говорится. Конечно, таких людей немного, но они есть.

– Буду иметь в виду. Но ведь они нигде не засветились?

– Да, это на уровне слухов.

Женщина продиктовала Андрею, какие картины находятся в коллекциях других коллекционеров.

Сочтя свою миссию выполненной, Андрей откланялся.

На прощание женщины предложили ему осмотреть экспозицию, но Андрей отказался, сославшись на отсутствие времени – все-таки он на службе.

– Понимаем. Но если захотите, мы поможем.

Времени не было – это правда. Но было еще одно: Андрею в музеях было скучно. Пыльные черепки, статуи, картины не вызывали у него интереса. Для этого надо иметь соответствующий склад характера, определенный уровень культуры и образования. А что у него? Школа, фронт с его жестокой действительностью, служба в милиции. Разве будет способствовать повышению культуры общение с уголовниками? Работа всегда накладывает на человека отпечаток. Врач видит в человеке, прежде всего, пациента, а милиционер подозрителен и каждого встречного мысленно сверяет с картотекой – не в розыске ли? Со временем он перенимает жаргонные словечки, а иногда и блатные привычки.

Когда Андрей подошел к отделению, Гиви уже стоял там:

– Ну, что у тебя?

– В нашем районе трое коллекционеров.

– А у меня четверо. Пойдем в отдел, сверимся.

Только двое из списка Андрея оказались в списке Гиви. Выходило – четыре человека.

– А это что у тебя?

– Картины, которые есть в частных коллекциях и которые представляют ценность.

– Вот черт! А я не догадался! Теперь придется по-любому всех четверых обходить.