Серебряные стрелы - Сальваторе Роберт Энтони - Страница 50

Реджис действовал булавой, но толку от него в этом бою было мало. Хафлинг что было сил колотил выползающих на вершину камня троллей по когтистым лапам и даже по головам, если им удавалось подобраться ближе, но столкнуть их вниз ему было не под силу. Поэтому, когда очередной тролль был близок к тому, чтобы выбраться наверх, либо Вульфгар, либо Бренор оборачивались и сбрасывали его.

Они прекрасно понимали, что стоит им чуть замешкаться с ударом, и на вершине камня тут же появится очередной монстр… а за ним полезут и другие.

Так и произошло. Бренор в очередной раз метнулся в сторону, чтобы помочь Реджису, и в этот момент прямо под ним показался еще один тролль. Молот дворфа ударил без промаха.

И, пожалуй, даже слишком точно. Удар пришелся в шею чудовища, и голова монстра со стуком покатилась по склону валуна. Но тело упрямо продолжало карабкаться наверх. Реджис в ужасе опрокинулся на спину. – Вульфгар! – закричал Бренор. Варвар резко обернулся и сильнейшим ударом в грудь отправил тело обезглавленного врага кувыркаться по склону.

В это время тролль, подбиравшийся со стороны Вульфгара, уже почти вылез на вершину. А позади него, там, где находился Бренор, уже стоял третий – он явно намеревался прикончить беспомощного хафлинга.

Друзья на мгновение застыли в замешательстве. Битва за вершину камня была проиграна, и Вульфгар уже собирался прыгнуть вниз, в гущу врагов, и погибнуть, как подобает настоящему воину, прикончив перед этим как можно больше троллей. Кроме того, ему ужасно не хотелось видеть, как его друзей будут разрывать на куски. Внезапно тролль, уже нависший над хафлингом, покачнулся, словно пытаясь удержать равновесие, одна из его ног подогнулась, и он, рухнув на склон, исчез во мраке.

Дзирт До'Урден ловко выдернул клинок из икры падающего монстра и, откатившись в сторону, вскочил на ноги рядом с изумленным хафлингом. Его плащ был изодран в клочья и сплошь заляпан пятнами крови.

Но эльф по-прежнему широко улыбался, и пламя, полыхавшее в его лавандовых глазах, не оставляло сомнений – он был вполне способен продолжать бой. Даже не повернувшись к тяжело дышащим дворфу и варвару, он бросился вперед и сбросил с вершины камня еще одного тролля.

– Как? – только и смог выдохнуть Бренор, вставая на место Реджиса, прекрасно понимая, впрочем, что эльфу сейчас не до ответов на вопросы.

Дерзкая атака Дзирта, в одиночку против толпы троллей, дала ему огромное преимущество. Тролли были почти в два раза крупнее его, и те, что находились сзади, даже не подозревали, что он прорывается сквозь их ряды. Эльф знал, что удары его сабель не способны причинить вреда жутким тварям – раны от ударов быстро затянутся, а отрубленные лапы вырастут вновь, – однако рывок навстречу врагу помог ему выиграть время – посеяв в рядах чудовищ легкую панику, эльф сумел вырваться из окружения. Дзирт растаял во тьме, словно его и не было, и тут же помчался к камню, то и дело расправляясь с попадавшимися на пути чудовищами. Когда он подбежал к основанию валуна, он решил не терять времени даром и стремительно взбежал по склону, один раз даже оттолкнувшись от спины карабкавшегося вверх тролля. И проделал он это так быстро, что чудовище даже не успело сообразить, что произошло.

Теперь обороняться стало легче. Яростный топор Бренора, тяжелый молот Вульфгара и со свистом рассекающие воздух сабли Дзирта До'Урдена надежно защищали склоны валуна, перекрывая троллям путь наверх.

Реджис занял позицию в центре камня и, перебегая, как мог помогал друзьям.

Но тролли продолжали наседать. Толпа у подножия валуна росла; привлеченные шумом боя, тролли со всех концов болота спешили принять участие в сражении. Друзья ясно представляли себе, чем должна закончиться схватка. У них оставалась единственная надежда – попытаться как-то прорвать окружение. Но сейчас они были слишком заняты защитой вершины, чтобы размышлять над тем, как воплотить этот план в жизнь.

Выход нашел Реджис. И произошло это почти случайно. В какой-то момент к нему, в центр площадки, которую они обороняли, подползла изуродованная, отрубленная Дзиртом лапа тролля, и хафлинг, задрожав от отвращения, принялся колотить по ней булавой.

– Она живая! – заверещал он, когда огромная ладонь вдруг попыталась схватиться за утыканный шипами шарик его оружия. – Эй, кто-нибудь, ударьте по ней! Разрубите ее! Сожгите!

Друзья были слишком заняты, чтобы откликнуться на вопли смертельно напуганного Реджиса, однако его последний призыв, который он выкрикнул просто от беспомощности, подсказал ему решение. Улучив момент, хафлинг бросился вперед и, прижав булавой судорожно сжимавшуюся лапу, достал из своего походного мешка кремень и огниво.

Руки Реджиса дрожали, ему никак не удавалось высечь пламя, но вот, наконец, его старания увенчались успехом, и маленькая искра сделала свое дело. Лапа тролля вспыхнула и в мгновение ока превратилась в пылающий факел. Решив не упускать предоставившуюся ему возможность, Реджис схватил уже начавшую потрескивать лапу и подбежал к Бренору. Задержав руку дворфа, уже готового взмахнуть топором, он попросил Бренора дать возможность ближайшему троллю выбраться наверх.

И когда монстр, очутившись на вершине камня, выпрямился, хафлинг ткнул своим факелом ему в лицо. Голова чудовища мгновенно превратилась в сплошной язык пламени, и тролль, взвыв от дикой боли, опрокинулся навзничь и покатился по склону, поджигая по пути своих товарищей.

Тролли были удивительными существами. Раны, нанесенные им любым оружием, очень быстро заживали, у них даже вновь отрастали отрубленные головы. Сражения служили этим свирепым чудовищам одним из способов размножения – у тролля, лишившегося, например, руки, отрастала новая, а у отрубленной руки вырастал новый хозяин! И волк или пантера, решившие полакомиться мясом троллей, ужасно сожалели об этом потом, когда у них в брюхе вдруг начинал расти новый монстр.

Но даже эти ужасные чудовища не были полностью неуязвимыми. Их злейшим врагом был огонь, и уж кто-кто, а тролли Вечных Болот отлично знали это. Ожоги на их телах не заживали никогда. Сгоревший тролль умирал навеки. Словно следуя воле некоего высшего разума, пламя пожирало тела троллей с не меньшей жадностью, чем сухой хворост.