(На)следственное бюро госпожи Сенеры (СИ) - Либрем Альма - Страница 65

Слишком рано. Ведь осталось совсем немного! Выдержать ещё чуть-чуть, чтобы подарить счастье Сенере, и он сможет наконец-то…

Наконец-то освободиться.

Он с трудом доковылял до Джеймса и ткнулся носом в его руку.

— Просыпайся, Хортон, — прохрипел Шэйн. — Просыпайся. Ты слышишь меня? Проклятье… Хортон! Суженый! А как же твои колокольчики!

Джеймс не отзывался.

— Да что ж такое! — вздохнул дракон. — И почему вы всегда такие бестолковые, когда это не нужно!

Он с трудом забрался на кровать и, устроившись рядом с Джеймсом, сверлил его взглядом, наверное, больше получаса, искренне надеясь на то, что Хортон откроет глаза, сбросит с себя ледяные оковы и бросится следом за Сенерой. Но магия Ледяной Королевы была слишком сильной, чтобы так просто переступить через неё, и Шэйн прекрасно осознавал, что должен вмешаться.

Он выпустил крохотную струйку дыма в надежде на то, что сможет помочь, и та действительно запрыгала по плечам Джеймса, коснулась его волос, и мужчина, встрепенувшись, открыл глаза.

— Ну наконец-то! — выдохнул Шэйн. — Сиди! И слушай меня внимательно!.. Я вряд ли смогу тебе ещё раз помочь. Тебе придется преодолеть этот путь самому.

— Самому? А то раньше ты сильно помогал, — усмехнулся Джеймс, вставая, но Шэйн удержал его — хоть на что-то его магии хватило.

— Я расскажу тебе всё от начала и до конца, — твердо произнес он. — Если ты пообещаешь мне, что спасешь Сенеру. Не позволишь ей замерзнуть. Я ничем не смогу помочь. Мой час уже близок… Я и так слишком засиделся в крестных. И в несмышленных драконах тоже. Так что слушай, Джеймс Хортон. И будь предельно внимателен. Теперь всё зависит только от тебя.

Глава двадцать четвертая

Город застыл под снегом и, хотя утро уже наступило, не спешил просыпаться. Близилась череда праздников, а в такую пору всегда было очень много работы в похоронном бюро. Люди часто умирали на праздники. Сердца не выдерживали радостные эмоции… Кто-то слишком много выпил, кто-то съел куда больше, чем следовало. Кто-то замерз в снегу.

Сенера улыбнулась. Как странно, что это больше не должно её волновать. Она больше не проснется утром в своей комнате от громких воплей мачехи и криков сестры. Не увидит Шэйна, пытающегося поджечь очередной стол в их доме.

Не надо будет спешно натягивать на себя платье и придирчиво изучать его подол — нет ли там дыр, не протерлась ли ткань после многолетней носки? А потом бежать к тем редким клиентам, которые все-таки изволили постучаться в дверь её похоронного бюро, выслушивать жалобы и сопереживать всем этим посторонним людям.

Она свободна!

Не это ли повод для радости?

Сенера оглянулась и с трудом сдержала слёзы. Глаза невыносимо жгло, и впору бы переживать о том, что она простудится, если заплачет, но, наверное, Ледяной Королеве не страшен холод? Её платье было легче самого тонкого наряда, но Сенера знала: она не замерзнет.

Она взмахнула руками, поднимая вокруг себя снежные вихри, и взглянула на них, пытаясь насладиться ощущением собственного могущества. С каждым разом колдовство давалось всё легче…

Только приносило всё меньше удовольствия.

Сенера наблюдала за тем, как медленно, по крупинкам, собирался в воздухе призрак неведомого замка, и взмахом руки разрушила иллюзию. Снег, повинуясь её воле, осел на землю, чтобы через несколько секунд вновь подняться и, закружившись вихрем вьюги, превратиться в Джеймса, такого настоящего… Только сотканного из тысяч снежинок, а не настоящего, из плоти и крови.

— Убирайся, — выдохнула Сенера, уничтожая уверенным выстрелом льда фигуру Хортона. — Ледяная Королева — это худший вариант для любви.

За спиной взвыл ветер, поднимая в воздух миллионы снежинок, но Сенера уверенным жестом велела снегу осесть обратно.

— Я здесь хозяйка, — твердо произнесла она. — И я знаю, как будет правильно. Никого не интересует, люблю ли я кого-то.

Свист ветра не соглашался.

— Его интересует, — усмехнулась Сенера. — Его… Но это уже не важно. Он найдёт себе кого-нибудь другого. Да хоть ту же Бренду, будь она проклята! А мне не место среди людей. Мой долг — не позволить ледяному сердцу испортить жизнь остальным. А моя-то уже…

Сенера запнулась. Слабая улыбка, заигравшая у неё на губах, сменилась засверкавшими в глазах слезами. Девушка смахнула их и, подобрав юбки своего снежного платья, направилась вперёд. Снег под её ногами замерзал прежде, чем Сенера успевала провалиться в сугробы, и за спиной, словно шлейф, тянулась ледяная дорога. Где-то там, вдалеке, она вновь рассыпалась, превращалась в белый порох снежинок, а магия возвращалась к Сенере.

Вместо того, чтобы слабеть, она чувствовала себя только сильнее. Использовать колдовство было так просто, что пора б и испугаться собственной силы, но Сенера не позволяла себе засомневаться. То, что она могущественна, не подарит ей счастья. Это долг, от которого невозможно отказаться. По крайней мере, сейчас.

…Белоснежный дом Лионеля Доре уже не казался ей таким творением искусства, как прежде. Сенера видела, какой грубой была магия, создавшая все эти украшения, сколько тщеславия в своё поместье вложил Лионель. О, если б у неё был выбор, она предпочла бы жить в доме, где нет почти ничего белого! Просыпаться в обыкновенной постели, ходить по мягким коврам тёплых оттенков… Она включала бы отопление, чтобы в дом можно было приглашать всех на свете, не боясь о том, что они простынут, а в пустующем большом зале проводила бы пышные балы, только бы не чувствовать себя одинокой!..

Нет. Будь её воля, она жила бы в небольшом доме на два этажа, где не нашлось бы места ни огромному залу, ни десятку спален, ни сотне гостевых. Это был бы не дворец, а небольшой коттедж. К первому этажу примыкала бы пристройка офиса, где она принимала бы клиентов и занималась бы расследованиями… На кухне бы всегда вкусно пахло, а в доме ни на секунду не становилось тихо. О, да разве Джеймс и тихо — это совместимо? Он уже своей болтовней занял всё пространство, развеял бы её грусть и…

Сенера вздрогнула.

Нельзя об этом думать. Её счастье так и останется призрачной мечтой, а вот долг никуда не исчезнет. Она обязана найти ледяное сердце, если хочет, чтобы все ледяные ведьмы и ведьмаки были свободны. И только тогда, возможно, она позволит и себе задуматься о счастье.

Отбросив сомнения в стороны, она спешным шагом пересекла дорожку, что вела к двери в дом, но не стала стучаться, а открыла её сама.

Ждать, пока мертвец откроет ей дверь? Нет, это уже слишком. Лионель и так слишком много позволял себе долгое время. Слишком свято был уверен в том, что его власть абсолютна. Нельзя сказать, что Сенеру это так сильно задевало, но… Она не могла простить ему то, что теперь сама была в шаге от того, чтобы стать ледяным бесчувственным чудовищем.

Он всё так же находился в зале, сидел, будто король, в своем излюбленном кресле, и довольно улыбнулся, увидев Сенеру.

— Ты пришла, — протянул Лионель. — Я уж было перестал надеяться на то, что увижу тебя, Сенера, — он закинул ногу на ногу, опустил руки на подлокотники кресла и смерил девушку изучающим взглядом. — Я вижу, ты уже вживаешься в роль Ледяной Королевы, дочь моя?

Сенера ответила ему презрительным смешком.

— Я — не твоя дочь, — твердо произнесла она. — Мой отец — тот, кто воспитал меня, дал мне образование и любил меня, как мог, — мертв. А ты — просто кусок льда, в котором нет ни грамма уважения или любви. Будь ты не Ледяным Королем, а простым ледяным ведьмаком, давно бы уже умер. Превратился бы в кусок льда куда раньше, чем тебя царапнули бы ледяным осколком.

— Не забывай, с кем разговариваешь, девочка, — прошипел Лионель. — Ты…

Он не договорил. Сенера резко повела запястьем, и кресло, в котором сидел Доре, превратилось в мелкие снежинки, которые миг развеял по залу ветер. Лионель больно плюхнулся на холодный пол и поднял на неё злой, раздраженный взгляд.