Ультимативная Угроза (СИ) - Винокуров Юрий - Страница 46

— Может, и так, — не стал спорить я, хотя меня подобный анахронизм поразил… впрочем, ладно. Когда-то и камни использовали в качестве санитарно-гигиенических предметов.

Правда, вымерли, вроде — что и логично: кто камнем будет всякие там гигиены совершать?

И потопали мы уже по широкому коридору вглубь корабля. В отличие от тепличного — был он со множеством боковых ответвлений и всяким таким. Ну а мы в помещения заглядывали и интересовались. В тот же распределительный центр заглянули. И там и вправду были какие-то архаичные механизмы, от времени превратившиеся бы в труху. «Бы», потому что ксеносятина охватывала потрескавшиеся и истончённые детали, удерживая их во внешнем порядке.

И так — во всех встреченных нами отнорках и закутках. Рабочего оборудования и чего-то такого просто не было. Была их видимость.

— Памятник! — одновременно с Бронзовым произнёс я после пятого помещения.

— Вопрос — чему.

— Судя по состоянию этого раздолбанного корыта — можем и не узнать. И знаешь, Гален, судя по тому, что мы видим — ты прав, — задумчиво прогудел Инвиктус. — Оставлять тут контейнер выглядит всё глупее и глупее.

— Проверим центр, походим немного. Ну… пару часов, думаю. И выбираемся наружу, — решил я под одобрительное гудение Эмика.

И потопали мы дальше. И — всё так же, муляжи скреплённые плотью ксеноса. Правда, появлились… саркофаги. Не медицинские или какие-то там ещё. А погребальные, что мы выяснили, вскрыв барионником один из параллелепипедов с барельефом лежащего с закрытыми глазами человека на крышке. Внутри была только пыль, но наших анализаторов и датчиков хватило, чтобы установить, что это костная мука.

И, посоветовавшись, мы двинули к командной рубке ковчега. Её месторасположение было отмечено на схеме, ну а вероятность чего-то интересного там — довольно велика. Дотопали, посмотрели, поругались с умеренной нецензурностью. Рубка на месте была, но в том же состоянии, что и остальной корабль. С ксеносятиной, поддерживающий внешнюю целостность давно сдавшейся перед натиском времени техники.

— Ладно, в центр. Там реактор, — начал было я.

— Погоди, Гален, — задумчиво протянул Эмик. — Я кое-что вижу.

— Оптические диски памяти, — не менее задумчиво констатировал я. — И целые, судя по всему. Правда, я такую древность только в голо видел.

— Я — тоже. Но в те времена использовалась стандартная тривиальная кодировка.

— Двоичная-бинарная, — припомнил я. — А сами диски практически вечные и вряд ли побеждены. Снять информацию…

— Ерунда это «снять информацию» — отмахнулся Бронзовый. — Слабый луч голопроектора твоего браскомма на диск — и данные с него у меня. Декодировать — меньше секунды.

— Тогда я пошёл. Ты их скорее разобьёшь, чем поднимешь.

— Я, вообще-то, очень ловкий и изящный Инвиктус! — обиженно буркнул бронзовый зазнайка.

— Для твоих габаритов — безусловно, Эмик, — не стал спорить на пустом месте я.

— Ладно, иди уж. Я прикрою, — прогудел Бронзовый, выдвигая ложемент и меняя конфигурацию полей.

Ну я и пошёл. Чего ж не идти, если интересно, да и возможно — важно? Дотопал до охваченных истончённым металлом и плотью ксеносов дисков и стал их облучать проектором. А Эмик — считывать, паралельно расшифровывая и скидывая мне на браскомм узнанное.

Ну и ситуация с этими «ксеносами» оказалась довольно близка с моими предположениями. Итак, почти полтысячи лет назад, на Терре у власти были идиоты. А, судя по тому, что власть была «демократической» — идиоты возглавляли идиотов. Запреты на законодательном уровне экспериментов с человеческим геномом! «Неэтично» им, дурачьё! То есть, механизм естественного отбора, с выбраковкой ошибок рекомбинирования генами — уничтожили медициной. Но последствия, в виде естественных мутаций — не устраняли. И запрещали изучать! Как человечество с такими придурками вообще выжило — ума не приложу! Эмик даже без «дурачья» изошёл на бронзовую желчь и яд, и в общем я его поддерживал.

Но это — ладно (ни хрена не «ладно», а больной бред, но дальше было ещё «веселее»!). Самая веселуха была в том, что генетически модифицированные организмы — ну для пищи там и всякого такого, если и были не под запретом, то проверялись и ревизировались сильнее, чем человеческий геном Комитетом Генетической Чистоты! Причём в ревизорах были не учёные, генетики, а чиновники без должного образования! Чуть ли не сектанты религиозные!

В общем, группа молодых генетиков решила, как и псионы гораздо позже, что надо «валить», благо ковчеги (без генной коррекции, на самовоспроизводстве и без генномодифицированных продуктов!!!) уже десятилетия как запускались к звёздам с пригодными планетами. Правда, хрена с два с существующими условиями экипажи доживали, как я прикидываю. Помирали с голоду и от генетического вырождения, ну да не суть.

Решили, что надо валить, потому что текущая ситуация в их времени не менялась, а груз дефектных генов у популяции на Терре был таков, что здоровых младенцев рождалось менее десяти процентов. Все остальные — с теми или иными патологиями. То, что через полсотни лет в руководство выбьются более-менее разумные и отменят идиотские моратории — группа не знала. Ну и свалили с Терры.

А вот дальше интересно. Пару поколений корабль летел к звезде, но на нём были не только биологи. Но и физики там и всякие математики. Ну, точнее, потомки первого экипажа, который по наследству передал специальное жопное шило астрономических масштабов.

Так вот, лететь кораблю было ещё полторы сотни лет(!), и решил экипаж «поэкспериментировать». С постоянным ускорением и всяким таким, благо запасы топлива и энергии позволяли. Записи этих экспериментов описывались очень подробно, и, судя по всему, они доэкспериментировались до того, что ковчег провалился в гиперпространство. Не без помощи неведомой «чёртовой матери», потому что, судя по выкладкам — чёрта с два они в гипер должны были выйти. Приблизиться — «да», перейти световой барьер — тоже возможно, ну и помереть всем кораблём из-за изменения некоторых констант. Но никак не выйти в гиперпространство. Но — вышли, и… всё. Вернуться не смогли, местная топология быстро свела с ума и прибила больше половины экипажа. А остальные начали выживать и экспериментировать.

Вот только мы с Эмиком уж очень зачитались. Ну, ЧЕРТОВСКИ интересно, в чём-то грустно, в чём-то поучительно и вообще. Ну и находились мы в огромном пустом корабле — ну, как бы, проверяли. Но вот сферу знакомого вида мы ни черта не заметили. И влетела она в рубку, под подёргивание ксеносской плоти, от «веток» которой я еле ушёл перекатом, отбиваясь рассекателем. Но — бессмысленно, только слегка отталкивал, потому что термическая стойкость ксеносятины никуда не делась.

Но Эмик превозмог, хотя то, что он сделал, было довольно нетипично. Дело в том, что Инвиктусы без пилота не воюют, кроме одного случая: покушение на его целостность (в плане разобрать-посмотреть как устроен не вулканистами) и попытка несанкционированного пилотирования. Програмное, а то и аппаратное ограничение, воевать может только Инвиктус с пилотом. Возможно — близнецы могли перепрошить это ограничение. Но даже в этом случае связка «пилот-Инвиктус» эффективнее их по отдельности.

Так вот, я находился от Бронзового в семи-восьми метрах (ну, я катался и уворачивался от противных ксеносских… хотя скорее трансгуманных веток), но он переконфигурировал связной канал с браскоммом так, что я, даже не находясь в ложементе, оказался «пилотом Инвиктуса». От стандартного ИР подключения всё вот это сильно отличалось, было схематично, не мешало смотреть глазами — но что хотел сделать Бронзовый, я понял, и не только «дал добро», но и поучаствовал.

А именно — Кистень просто и без затей нанёс по расположенной неподалёку сфере рубящий удар. И она, без каких бы то ни было спецэффектов и всякого такого развалилась на две полусферы. И жижей противной всё вокруг себя стала заливать.

— Эмик, эта плоть⁈ — взволнованно рявкнул я, не став радоваться и тыча в подёргивающиеся отростки плоти.