"Спецназ древней Руси". Компиляция. Книги 1-10" (СИ) - Корчевский Юрий Григорьевич - Страница 92

– Князь, как это ты убийцу родича своего несвязанным оставляешь? – заговорил Гостомысл. – Дух Червеня взывает об отмщении!

– Он мне тоже родич! Он тоже русич! – ответил Рюрик.

– Это понятно, – произнёс Гостомысл, – но Червень – он ведь наш, он ладожанин!

– Завтра буду судить! Сейчас солнце скрылось. Все должны видеть суд и понять, что он справедлив. Вы, – сказал Рюрик, обратившись к кривичам, – ночь проведёте в доме со мной. Кто поднимет на них свою руку – тот мне враг.

Ладожане изумлённо смотрели на такие поступки князя. Рюрик всматривался в их лица и видел в них ярость. Князь понимал, что если есть хоть какая-то возможность оправдать этого Древобоя, то это надо сделать, и плевать он хотел на всякую справедливость. Надо заставить всех думать, что они один род, они русичи. Иначе все его достижения не будут значить ничего. Конечно, Рюрику было жалко Червеня, и он ценил его жизнь куда выше жизни кривича и сам в душе считал ладожан своими, а кривичей – почти врагами, но как правитель он понимал, что по всем землям должна пойти молва о его правосудии.

На следующий день Рюрик пришёл на торговое место. Туда принесли скамью, на которой он сел сам, а рядом с ним сел Гостомысл.

– Ну, поскольку Червень ничего сказать не может, так как умер, то за него будут говорить те из ладожан, которые всё видели. Говори ты, Всемил, – сказал Рюрик и указал на зрелого мужа. Тот неспешно вышел вперёд.

– Червень был так назван потому, что он был всегда на лицо очень красивым, – степенно и нараспев начал свою речь Всемил, – он был красив лицом и весел нравом, многие девы желали, чтобы он взял их замуж! Червень прославил своё имя и как умелый охотник, и как воин. Хоть его ещё не стали называть боем, но он учился у варягов стоять в стене щитов и мог одним своим могучим ударом сокрушить врага.

Рюрик четверть часа слушал, как Всемил рассказывал о достоинствах Червеня, многие из которых были вымышленными, но так и не перешёл к самому моменту смерти. Перебивать ладожанина Рюрик не хотел, а посему время текло, а Всемил, по всей видимости, сам удивлённый красноречием, которое неожиданно в нём проснулось, всё рассказывал и рассказывал о том, каким хорошим был Червень.

– …Червень нередко мог смотреть в небо и предсказать погоду на ближайший год, а едва увидев лес, сразу говорил, какая добыча и где находится! Его стрелы не знали промаху, а его руки не знали покоя, и поэтому наш родич Червень, красивый лицом и великий делами, всегда готов был нести пользу своему роду. Везде он был желанным гостем, все видели в славном бое Червене своего друга, и многие, несмотря на то, что он был очень молод, спрашивали его совета.

«Отлично, – подумал Рюрик, – теперь Червень ещё и боем был. Интересно, а кем он не был. Ну прям всё лучшее в нём собрано: и охотник, и забавник, и лучший травник! Незаменимый человек. Послушаешь Всемила, и покажется, что теперь без Червеня Ладога погибнет».

Впрочем, многие славянские мужи, которые лично знали Червеня, слушая эту полупесню-полусказку, плакали. Гостомысл, крепко сжав кулаки, смахнул с лица слезу и торжественно произнёс:

– Кровь за кровь!

– Теперь, когда Всемил закончил, я опять хочу узнать, как умер Червень и за что его убил Древобой?

Всемил посмотрел на Рюрика непонимающим взглядом. Что, князю мало доказательств того, что этого поганого кривича надо лишить жизни? Он и так всё рассказал. По всей видимости, в эту минуту красноречие покинуло Всемила, и он коряво проговорил:

– Как умер? А вот пришёл на торг и увидел там серебряную бляху на поясе у кривича, взял да и отобрал её себе. А тот, трус паршивый, сын беззубого волка и старой гадюки, взял да и позвал своего старшего брата. Тот сказал – отдай бляху, что блестит, а Червень ему в ответ – ты пёс бродячий и безродная сорока, летел бы туда, откуда принесло тебя ветром холодным. Не будет у тебя бляхи, на солнце блистающей, – Всемил опять почувствовал вдохновение и продолжил нараспев: – Не будет тебе радости в землях наших, собака ты покусанная. Испугался кривич, сжалось сердце его, и бежал он от Червеня много вёрст и много часов. А Червень стоял и потешался, как он приспешника Вадима, пса облаянного, погнал с городу родимого.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

– Так как он умер-то? – вновь спросил Рюрик.

Всемил явно не хотел про это говорить, но видя, то князь от него не отстанет, проговорил:

– Я долгие речи вести не обучен, как он умер, не знаю, так как не видел!

Рюрик сжал кулаки. Получается, что Всемил почти два часа выдумывал свои сказки, а как был убит Червень, он не знал и не видел.

– Так что надо-то для суда? – спросил Гостомысл. – Ведь и так всё понятно! Червень был хорошим, а этот змей – плохим. Надо бы решить, какой смертью он умрёт!

– Нет! Древобой, расскажи мне, как всё было!

Древобой вышел вперёд и поклонился Рюрику, а затем произнёс:

– За меня будет говорить наш умелец вести слова. Имя ему Володарь, так как владеет он этим даром от богов.

«Володарь! Имя одного из моих внуков. Он тоже владел даром», – с грустью подумал Гостомысл.

Володарь поклонился Рюрику и запел:

– В далёких землях падал снег, и в этот снег родился славный бой, и дали имя бою Древобой. Он был удачлив на охоте и поражения не знал. Врагов его всегда спасали ноги, и был в крови его кинжал. Он честен был и пред богами, и род его всегда был храбр, когда он шёл в страну на море, то шёл он с миром и был рад! На нём блестел отцовский пояс, что тот из глубины веков принёс, чтоб род помнил. Вот этот пояс подлый вор, который род свой лишь позорит, хотел украсть, но был убит.

– Скажи тогда, – спросил Рюрик, – так на ком пояс был – на Древобое или ещё на ком? Я слышал, что этот пояс был на его брате.

Володарь продолжил нараспев:

– Пояс был на брате Древобоя, но тот его нёс лишь затем, чтоб подлый вор, его похитив, сидел и хвастал им пред всем.

Рюрик закрыл глаза и постарался представить всю картину, но понял, что правды не узнать.

– Скажи мне, Володарь, а ты всё это видел?

– Нет!

– Древобой, зачем ты убил Червеня?

Древобой развёл руками и толкнул плечом Володаря. Тот вновь открыл рот и хотел запеть, но Рюрик не выдержал.

– Я не хочу слушать пение или длинный рассказ о подвигах! Я хочу судить только тот случай, который привёл к смерти Червеня. Скажи мне, Древобой, за что ты убил Червеня?

– Ну, он это… ну, в общем, мой брат потерял бляху от пояса, а Червень её украл и не хотел мне отдать. Я его взял да и убил, но у него тоже был топор и он мог убить меня!

– Бляха ценна тебе? Ты что выберешь – жизнь или бляху? – спросил Рюрик у Древобоя.

– Жизнь, конечно, что я, полудурок, чтобы ради блестяшки какой-то умирать!

– А зачем убил Червеня?

– Так он ведь вор! Я ему сказал: «Не отдашь бляху – убью». И убил. Будет знать, как брать чужое.

Рюрик понимал, что надо принять решение и выбрать наказание для Древобоя.

– Если бляха и впрямь была потеряна, то Червень не мог знать, кто её хозяин, а значит, он не должен был её отдавать тебе!

– Должен! И он знал, что она моя, так как он похвалялся перед всеми, что мой брат потерял бляху, а он нашёл, и теперь она его!

Рюрик посмотрел на всех и понял, что все ждут, какую он смерть выберет для Древобоя. Но Рюрик не хотел лишать его жизни.

– Ты, Древобой, за то, что забрал жизнь, должен отдать свою, но отдашь ты её с пользой. Ты будешь биться в моей рати взамен Червеня, а вся твоя боевая добыча кроме оружия и брони, которая тебе потребуется, чтобы дальше сражаться, будет доставаться роду Червеня. И бляха та будет отдана Червеню, чтобы он мог ей пользоваться в загробном мире.

Все ладожане заревели, выражая своё недовольство.

– Кровь за кровь! Что за суд такой! Если мы сказали, как дорог всем был Червень, а князь и слушать не стал!

– Рюрик, несправедливо это, – произнёс Гостомысл, вставая со скамьи. Судить – это твоё право, но выбирать приговор – нет, это право люда. Если судим, значит, не просто так! Давай позволим ему выбрать смерть. Это будет хорошее решение!