"Спецназ древней Руси". Компиляция. Книги 1-10" (СИ) - Корчевский Юрий Григорьевич - Страница 51

Оставленный в Москве начальствовать крещёный татарский царевич Пётр и бояре обследовали военные запасы. Пушек, а главное – пороха оказалось столь мало, что о сопротивлении татарам думать было бесполезно. В таких обстоятельствах царевич решил вступить с Магмет-Гиреем в переговоры. В ставку крымского хана поехал Пётр в сопровождении бояр. Магмет-Гирей неожиданно легко согласился увести своё войско, если ему дадут письменное обязательство о выплате дани Великим князем, как раньше платили в Большую Орду. Хан был извещён дозорами, что из Великого Новгорода и Пскова вышла в сторону Москвы большая рать. Боя в поле с превосходящими силами он принимать не собирался. Письменное обязательство хану было дано, и он увёл войско. На обратном пути осадил Рязань, но город взять не смог. Тем не менее последствия нашествия были страшные, около полумиллиона человек были угнаны татарами в полон. В течение трёх лет торговали русскими людьми на рынках невольников в Крыму, Армении, Турции. В 1480 году в Московском княжестве насчитывалось 2,1 млн податных душ, после присоединения Иваном Васильевичем и Василием Ивановичем – четыре миллиона. Удар для Московской Руси страшный в своей опустошительности. Многие лишились родни, семей, знакомых. На этом фоне отношение к Великому князю резко изменилось. Возглавь он сам войско и потерпи поражение, жители относились бы лучше – мол, звёзды так легли. А бегства забыть не могли долго, особенно бояре и знатные люди.

Когда в Москву вступила рать из западных земель во главе с Великим князем, восторгов не было. Люди старались при приближении Василия Ивановича уйти с улиц. Никогда ещё на памяти людской – при Иване III Васильевиче татары не подходили к Москве так близко.

Великий князь решил отомстить казанцам за унижение, стал готовить поход. Однако воевод подобрал неважных, трусоватых и нерешительных, того же Бельского. А у того после поражения панический страх перед татарами.

От бойни с татарами Фёдор сбежал в последний момент, когда почти весь его полк полёг, бестолково поставленный в первых рядах войска Бельского. Из стрельцов спаслись три десятка, да из них ранена половина. А пищали утрачены почти все. У кого пищали сохранились, практически к бою негодны. Стрельцы под сабельные удары подставляли пищали, ибо щитов стрельцы не имели. А в результате погнутые стволы, разрубленные ложи. Если ложу ещё можно заменить, то погнутый ствол – негодное для боя и ремонта оружие.

Пополнение набиралось с трудом, селения подмосковные, владимирские и прочие обезлюдели. Все новики сплошь парни молодые, деревенские, да и прибыло их немного – полторы сотни всего. Учить пришлось всему, для начала – где левая сторона, где правая, иначе перестроения делать невозможно. Пищали получили трофейные, из тех, что были захвачены в Смоленске, хранившиеся в арсенале. Фёдор сам лично принимал каждую пищаль и нашёл их пригодными. По качеству выделки они были даже лучше отечественных – изящнее, легче, с хорошим боем. Маршировали, выполняли ружейные приёмы – правильно зарядить, прицелиться. Сама стрельба началась значительно позже, когда привезли порох из Ярославля с пороховых мельниц. Первоначально парни выстрелов пугались, но попривыкли.

Плохо было с едой – урожай убирать на полях было некому. Татары разграбили многие амбары, куда смогли добраться в посадах. Купеческие амбары для хранения запасов обычно ставились на окраинах города, в посадах, где землица подешевле, а ещё на берегах Оки и Яузы, чтобы с кораблей выгружать сразу в амбары. Тем не менее при всех стараниях Фёдора полк был укомплектован на четверть от списочной численности. В других великокняжеских полках ситуация была не лучше.

В августе в Москву приехали послы литовские – полоцкий воевода Пётр Станиславович и подскарбий Богуш Боговитинович и заключили с Василием Ивановичем перемирие на пять лет, без отпуска пленных.

Смоленск служил препятствием для заключения мира. Король Сигизмунд не хотел уступать город Москве, а Великий князь не соглашался отказаться от своей вотчины, возвращение которой составляло славу его княжения. Но перемирие с Литвой давало возможность князю перебросить войска на восток. А ещё и в Крыму произошли важные события. Магмет-Гирей, изрядно попугавший Москву, посадивший на ханский трон в Казани своего брата Саип-Гирея, поспешил исполнить своё давнее желание – захватить Астраханское ханство, самое маленькое. Хан её Усейн вёл переговоры через послов с Москвой о союзничестве, опасаясь сильных соседей. Магмет-Гирей, соединившись с ногайским мурзой Мамаем, напал на ханство Астраханское и овладел им. Но радость крымского хана была недолгой. Союзники его, ногайские мурзы, поняли, что им от усиления Магмет-Гирея грозит большая опасность и разгром Астраханского ханства тому наглядный пример. Ногайские мурзы Агиш и Мамай напали на крымский стан, убили Магмет-Гирея, перерезали множество крымчаков, не ожидавших коварного нападения. Сыновья Магмет-Гирея успели спастись, помчались в Крым. Ногаи стали их преследовать, вторглись в Крым и опустошили его, взяв богатые трофеи и пленных. Пользуясь удобным моментом, в Крым ворвался другой бывший союзник Магмет-Гирея, атаман Евстафий Дашкович со своими казаками и довершил опустошение. На место убитого Магмет-Гирея заступил брат его, Саадат-Гирей и первым делом послал к Великому князю послов с требованием дани – 60 тысяч алтын, а ещё мира для казанского хана Саип-Гирея, обещав в случае исполнения условий не идти войной на Москву. Василий Иванович, уже оповещённый о разгроме Крыма, требования отверг. Крым слаб и на несколько лет не опасен. А вот покарать Саип-Гирея Василий Иванович был намерен. Когда Магмет-Гирей покорил Астраханское ханство, Саип-Гирей на радостях велел убить посла русского и купцов московских, попавших в плен при изгнании Шиг-Алея. Послу Бушму Поджогину отрубили голову. Казнить посла равноценно оскорбить государя, его пославшего. Василий Иванович сам с ратью двинулся к Нижнему, в начале лета 1523 года. Он отпустил прежнего казанского хана Шах-Али, при котором был отряд верных ему татар, повелев пройти по землям казанским до самой столицы – Казани.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Василий III остался в Нижнем Новгороде и выслал к Казани русскую рать. Войско разделилось на две части. Во главе судовой рати воеводами были князь Василий Васильевич Немой-Шуйский и боярин Михаил Юрьевич Захарьин-Юрьев. Пушки, иначе говоря «наряд», тоже плыли на судах, и командовали ими Григорий и Степан Собакины, Якуб Шашников, Михаил Зверь, Исаак Шенгурский. По берегу шла конница. Во главе Большого полка конной рати воеводами были князья Иван Иванович Горбатый и Иван Васильевич Телепнёв-Оболенский, а в Передовом полку – боярин Фёдор Юрьевич Щука-Кутузов и окольничий Иван Васильевич Ляцкой, полком Правой руки командовал князь Александр Иванович Стрига-Оболенский, полком Левой руки – князь Пётр Иванович Репнин-Оболенский, во главе Сторожевого полка стояли князь Василий Андреевич Шереметев и Иван Михайлович Шамин-Ярославский. В сентябре русские войска перешли реку Суру, правый приток Волги. В устье реки, в двухстах верстах от Казани осталась часть пешцев, начавших строить деревянную крепость, названную Васильсурском. После постройки войско осталось при крепости гарнизоном при пушках.

Рать Шах-Али разорила земли черемисов, союзников казанских, дошла до предместий Казани, разорила их и повернула назад, сыграв роль раздражителя. Хан Саип-Гирей собрал войско и выступил навстречу подходившим русским ратям, дошедшим до реки Свияга, чьё устье было почти напротив Казани, через Волгу. Здесь, на Итяковом поле, состоялась битва. Поле ровное. Со всех сторон ограничено природными препятствиями. С востока сама река Свияга, с севера и запада холмы, а на юге озеро Травное.

Русская рать прошла между холмами, в центре поставили пушки, рядом расположился неукомплектованный полк Фёдора. По флангам конная рать. Татары много войска выставить не могли, всё население Казанского ханства составляло пятьсот тысяч человек. И сильно было в набегах, когда не надо было прикрывать свои аулы и города да биться с безоружным населением опустошённых земель. А здесь татарам деваться некуда. За спиной Свияга, потом небольшой, в несколько вёрст клочок земли, за ним Волга, или, как татары реку величают, – Итиль. А за Волгой уже Казань видна. Татары первыми в атаку пошли, и грянул залп пушек, следом залп пищалей. Смешалось войско казанское, раненые и убитые лошади и люди темп сбили. Следом же другой пушечный залп, потом конница русская в атаку пошла. Сабельная битва началась. Однако русские силы превосходили казанские, пятиться татары начали, а которые и через Свиягу бросились спасаться. Многие утонули, шлем да броня на дно не хуже камня тянут. Бой завершился, русские радоваться стали, а воеводы совет держать зачали. Назад возвращаться, ибо припасы невелики, а осень на носу, и дороги развезёт, либо на Казань идти. На Казань, как ни рядили, не получалось. Судов мало для переправы всего войска, а если малой частью переправиться, так город не взять. Войско после битвы отдыхало, хоронили своих павших, раненых в обоз сносили к лечцам да трофейное оружие собирали. Татары тем временем силы собирали и напали через день. Благо дозоры вовремя упредили. Успели русские полки изготовиться, пушки да пищали зарядить. И вновь казанцев встретили сначала ядра и дроб свинцовый из тюфяков, следом пули из пищалей. А как доскакали они до конницы нашей, так едва половина осталась. И этих посекли за несколько часов. Воеводы потом Господу хвалу возносили, что не тронулись маршем и не перехватили их татары, ибо тогда пушки применить невозможно было и потери бы русских возросли. А так получалось – Казань не взяли, но воинства татарского побили много.