"Спецназ древней Руси". Компиляция. Книги 1-10" (СИ) - Корчевский Юрий Григорьевич - Страница 23

Гарнизоны в Тарусе, Серпухове и Коломне усилили, крепости сильные, могут держать оборону долго. На левый берег Оки выдвинулись великокняжеские полки во главе с воеводами князем Холмским, а также Семёном Ряполовским – Хрипуном, Данилой Патрикеевым – Щеней.

Воеводы и сотники сами опрашивали людей – купцов да странствующих, идущих из южных земель. Оказалось, многие видели татарских воинов, и число их было велико. Стало ясно – войны не избежать. Иван устроил совет. К тому времени вернулся с посольством князь И. И. Звенигородский-Звенец из Крыма, привёз обнадёживающую новость. Договор подписан, и хан крымский Менгли-Гирей с войском выступает немедля на польские земли, а конкретно на Подол. Рассматривали разные предложения. Народ служивый, не думские бояре, выдвигали реальные варианты, как ослабить Ахмата.

После споров приняли решение отправить на орду речным путём судовую рать под руководством князя Звенигородского-Ноздреватого и служилого татарского царевича Нур-Даулета. Плавание долгое, не одну неделю. Но к тому моменту, когда Ахмат будет на Оке, судовая рать уже будет воевать аулы ордынские и саму столицу Сарай-Берке. Почти все воины в поход с Ахматом ушли, и предприятие должно быть успешным. Конечно, мурзы, что в Орде остались, тут же отправят гонцов к Ахмату. Ситуация получится патовая, пока Ахмат Москву повоевать хочет, русские уже Сарай разорят. Обеспокоится хан, войска к своей столице повернёт. Богат Сарай и ещё неизвестно, кто выгоды больше получит в виде трофеев и пленных – Ахмат или Иван? А ещё предложили с началом боевых действий отправить кружным путём в тыл армии Ахмата сильную конную рать. И коммуникации такой отряд перережет, и поволноваться хана и мурз заставит.

Однако армия Ахмата шла по правому берегу Оки. Миновала Мценск, Любуцк, Одоев и вышла к Воротынску. Сам же царь Иван расположился в Кременце, между Медынью и Боровском. В стане русских беспокойство. Все силы Ахмата расположились западнее, чем ожидалось. Вместе с ханом шли его племянник Касим и шесть царевичей.

Замысел хана в русском стане разгадали, Ахмат хотел соединиться с войском Казимира и объединёнными силами сломить оборону русских и двинуться к Москве. Татары жаждали трофеев в богатом городе, деньги за все годы, что Иван платить отказывался.

Русским пришлось перебрасывать конницу и пешцев к Калуге и на берег Угры. Из Твери подоспела рать Михаила Холмского и Иосифа Дорогобужского. Конница русская патрулировала берега, у бродов сильные заставы выставили, с пушками и пищалями.

Ордынское войско вышло к Угре сразу в нескольких местах шестого октября. Ширина реки в этих местах от 80 до 100 аршин или 120–140 метров. Разведка ордынская стала прощупывать броды. Но русские местность знали. Стоило татарам сунуться, тут же палили из пушек, тюфяков и пищалей. Татары, постреляв от злости из луков, отступали.

Фёдор вместе со своим полком тоже был на Угре. Как сотник командовал заставой. Но все действия татар и даже местность точь-в-точь повторяли то, что происходило восемью годами ранее, в 1472 году. Только тогда Фёдор был молодым и неопытным дружинником. А сейчас опытный сотник и оценивал ситуацию по-другому. Опасался Фёдор, что стояние войск царских растянулось на шестьдесят вёрст, от Калуги до Юхнова. Ударь Ахмат в одном месте всеми силами, и остановить такой прорыв тяжело будет, а то и невозможно. А до Москвы рукой подать, и в столице только городская стража осталась.

Старший пушкарь Фёдору подчинялся, хоть и к Пушкарскому приказу относился. Коней своих и пушкарских с подводами для перевозки пушек в роще неподалёку спрятали от жадных взглядов татар да стрел их. Зато другой берег голый на несколько вёрст. Три дня татары разведку проводили. Сунутся на конях на брод, а Фёдор командует пушкарям:

– Пли!

Палили из всех стволов сразу, чтобы как можно больший ущерб нанести. И наносили. После каждого залпа один-два ордынца с коней убитыми падали, да лошади. Тоже ущерб, для татарина вдали от своих степей конь – всё. И транспорт, и печка в холода, а когда голодно, то и еда.

Фёдор, как и заставские, полагали – отпугнули поганых. Но утром восьмого октября впереди, на другом берегу, туча пыли показалась. Фёдор сам на дерево влез, хоть по чину непотребно. И ахнул, увидев приближающееся войско татарское. Тут же пушкарям крикнул:

– Готовьтесь! Запальники калить!

И гонца послал к ближайшему полку за помощью. Заставские – и пушкари, и затинщики – поняли: не устоять. Но никто не запаниковал. Судьба у воина такая, пришёл ворог, будь готов живот положить за Отечество.

А войско татарское всё ближе. Фёдор к старшему пушкарю:

– Лавр, не стреляй залпом, прорвутся поганые. Сначала одна пушка, через время другая. И пусть заряжают быстро. А как в воду войдут, и коням вода по брюхо будет, так пусть тюфяк голос подаст.

– Фёдор, ты за своими зитинщиками следи. Всё сделаю, как надобно!

Уже фигуры татар отчётливо видны, из луков самые нетерпеливые постреливать стали, да только стрелы в воду падали с недолётом или бессильно утыкались в брёвна засеки.

Татары уже к урезу воды подскакали. Выстрелила первая пушка. Засека дымом окуталась, за ним не видно, удачно ли попадание. Как только дым рассеялся, грянула вторая пушка. Зря Фёдор беспокоился. В такую массу коней и людей промахнётся только слепой. И кони убитые были, и люди, но татары в воду вошли, сзади другие напирали. Бабахнул тюфяк. Вот уж поистине коса смерти. Свинцовый дроб многих из сёдел выбил. Таких бы тюфяков да с десяток! Первые всадники уже на середине реки, сабли сверкают. Фёдор скомандовал:

– Затинщики! Целься! Пли!

Грянул нестройный залп. Ещё несколько татар из сёдел в воды реки выпали, подхватило их течение, понесло. Поганые стали из луков стрелами защитников заставы осыпать. Кабы не брёвна, стоящие срубом, все бы полегли. Татарам вода разогнаться не даёт, время против них работает. Пушкари первую пушку перезарядить успели и почти в упор выстрелили по поганым. Ворвались всё же татары на заставу, сеча пошла. У татар преимущество – на конях. Один десяток с русскими сражается, другие заставу с двух сторон обходят и дальше, вправо забирают, где луг и леса нет, для конницы простор нужен, манёвр, скорость.

Фёдор в первого же татарина из затины выстрелил. Тяжёлая свинцовая пуля вышибла татарина из седла. Фёдор саблю выхватил, от второго татарина отбивается. Помог ему один из пушкарей, банником, которым пушку заряжают, ударил татарина по голове, как большой дубиной, и сам упал, сражённый. На Фёдора ещё один наскочил, по-татарски орёт что-то, видимо, грозится. Замахнулся поганый саблей, а Фёдор лошадь саблей полоснул по ноге. От боли лошадь на задние ноги встала, татарин с трудом в седле удержался. А как лошадь на передние ноги опустилась, сам татарина в бок уколол. Обернулся, а из затинщиков один он остался. Да диво дивное, татары назад несутся, вброд реку переходят. И любой его срубить может. Бросился Фёдор за бревно, лёг. Татары коней нахлёстывают, последний мимо проскакал, Фёдор приподнялся. К заставе русская дружина летит, да числом большим. Встал Фёдор во весь рост. А конница уже мимо него и с ходу вброд. Ордынцев гнали две версты, но увидели крупный отряд врага, назад повернули. За то время Фёдор заставских парней успел осмотреть. Все насмерть побиты, один он в живых, да что удивительно – ни царапины нет, даже ранения лёгкого. Везучий такой или ангел спас?

Дружина назад вернулась, разгорячённая боем, с коня воевода спрыгнул:

– Ты что, один остался?

– Чудом уцелел.

– Я свой десяток оставлю, князю Холмскому сегодня же доложу. Полагаю, к утру подкрепление прибудет, а то и вовсе тебя сменят. Небось страху натерпелся?

– А то? Их сотни, а нас горстка была, да и ту побили, почитай, всю.

– Держись. Как звать-то тебя?

– Фёдор Сухарев, сотник затинщиков.

– Запомню.

Воевода на коня вскочил, отдал распоряжение одному десятку остаться, и всадники ускакали.

К Фёдору ратник подошёл: