"Спецназ древней Руси". Компиляция. Книги 1-10" (СИ) - Корчевский Юрий Григорьевич - Страница 20

В городе к январю начался сильный голод. Простолюдины выкрикивали на площадях за мир с Москвой. Но и в войске Ивана начался голод. Съестные припасы из обозов закончились. Иван отдал распоряжение оставить в полках половину ратников, а остальным грабить население деревень, сёл и городов в окрестностях.

По приказу стрелецкого головы Панкратия десяток Фёдора тоже был отправлен за провиантом. Затины оставили в полку, были при саблях. Для провизии взяли двое саней. А куда ехать? Где деревни? Санных путей почти не видно. С проходом московской рати напуганные селяне перестали ездить и в соседские деревни и тем более в Новгород.

После некоторого размышления решил ехать по льду реки Мсты, да подальше от Новгорода. Вблизи все припасы подчищены уже. А река рано или поздно отведёт к какой-нибудь деревне. Почти все населённые пункты на Руси стоят на берегах рек. Ту же скотину напоить, если из колодца черпать, так заморишься. А бабам постирать? А для бани воды натаскать?

Ехали на санях. Чтобы согреться, ноги размять, периодически соскакивали, бежали рядом. Одна лошадь шла по следам другой. Фёдор сразу так приказал ездовым. Местности никто не знал, как и особенностей рек. Случись промоина во льду от подводного родника, вторые сани успеют остановить. Одежонка на всех ратниках осенняя, никто не предполагал, что осада будет долгой. А зимы в этих краях снежные, морозные.

К вечеру добрались до села Прилуки. По пути попадались ещё селения, но их миновали. Фёдор рассудил – слишком близко, пожива мала будет. Торговля в этих местах, почти на всей новгородской земле замерла. На ночёвку заняли две избы, потеснив хозяев. Ещё на коротких привалах Фёдор своих затинщиков предупредил:

– Никакого кровопролития. Селяне не враги нам. А ежели убьёте кого, будут противниками ярыми. Москве враги не нужны. Всем ли понятно?

Почти все затинщики, кроме двух, выходцы из деревень, ситуацией прониклись. Кому понравится, если плоды их многомесячного и многотрудного труда отберут? Но и здесь Фёдор кое-что предусмотрел. Зачем у людей последнее забирать? Только озлобить, да на голод обречь. Село большое, наверняка амбары есть, где припасы боярские хранятся. Каждое село не само по себе, чья-то вотчина или поместье. В Новгород в связи с приходом московского войска все припасы вывезти не успели. С утра, выспросив у хозяев, где сельский староста живёт, всем десятком к нему направились. Испугался староста ратников. Фёдор же, поздоровавшись, приказал взять ключи да амбары показать. Взмолился староста:

– Мне же перед боярином ответ держать!

– Боярам новгородским царь Иван Васильевич укорот сделает.

Со вздохом староста связки ключей достал, повёл к амбарам. Фёдор забрал самое ценное – мешки с ржаной мукой. Капусту и брюкву с морковью не довезёшь, помёрзнут. А мука – это хлеб. Будет хлеб на столе, который всему голова, трудности пережить можно. На каждые сани по шесть мешков уложили. А в амбаре ещё три десятка лежат. Оставлять жалко. Ежели другие ратники не заберут, так сам староста перепрячет и на грабёж московский спишет. Фёдор старосте приказал:

– Собирай мужиков, да побыстрее. Десять саней с возчиками потребны, а ещё десять тулупов и десять пар валенок.

Понурился староста, а против силы не попрёшь. И жаловаться некому. Бояре в осаждённом городе, и, чем осада закончится, ещё неизвестно. Староста пошёл к избам, а Фёдор вслед кричит:

– Всех назад без урона отпустим!

А сам двоих затинщиков на один конец села послал, двоих на другой. Вздумай мужики потихоньку уехать, так задержат. Предусмотрительность оказалась не лишней. Сам староста и один из мужиков попытались из Прилук выехать. То ли другие сёла известить, то ли подмогу привести, да с дрекольем. Ан не получилось.

Нагрузили подводы мешками, сами тулупы надели. Понятно, хозяева не лучшее отдали, овчина вытерта сильно. Но всё же лучше, чем в одних кафтанах. А уж как валенки надели, совсем хорошо, тепло стало. Сразу двинулись в обратный путь, по сумеркам до Холыньи добрались, где заночевали. Фёдор караул у гружёных саней выставил. Утром у хозяев толокняной затирухой позавтракали – и в путь. Лёд на реке ровный, сани легко скользят, только лошадям тянуть тяжело, сани нагружены изрядно. Фёдор прикинул – по двадцать – двадцать два пуда груза, а лошади не самые крепкие.

Уже к вечеру в полк приехали. Полк на середине дороги между Чечулино и Новгородом стоит, в чистом поле, в шатрах расположился. Зябко в них зимой, а если ещё и голодно, совсем плохо. Сытый человек морозы легко переносит. Стрелецкий голова подвозу муки обрадовался, сразу отрядил людей с мешком муки в село, хлеб печь. Если какая-то пища готовилась, так на кострах в котлах. Но хлеб на костре не испечь.

И другие стрельцы из поисков возвращаться стали, кто на следующий день, кто позже. Тоже с добычей – туша кабана, солёная рыба, несколько мешков гречки и пшена. А на всех поделили, чтобы досыта, так и припасы быстро иссякли. И снова в походы за провизией, да с каждым разом всё дальше.

К январю в Новгороде глад и мор. К Ивану на переговоры Феофил-архиепископ с несколькими боярами приехал. Дальше тянуть никак не возможно, вымрет город. Уговорились сдать город. Князь Патрикеев со служивыми боярами 15 января 1478 года въехал через распахнутые ворота в Новгород. Жители, кто смог, на площади собрались. Патрикеев их к присяге царю привёл и крест на том целовать заставил. С этого момента все выборные должности в Новгороде упразднялись – посадников, кончанских старост, тысяцких. Народ стенал и плакал. И непонятно было – от утраты новгородских вольностей и свободы или от наступившего замирения и концу голодовки.

В четверг 29 января в город под звон колоколов въехал государь с московской знатью. Царь молебен отстоял в Софийском соборе, главном в городе. А уже первого февраля арестовали купеческого старосту Марка Памфильева. Второго февраля та же участь постигла Марфу Борецкую и её внука Василия. Третьего февраля забрали весь новгородский архив, изучать договоры, особенно с Литвой. Шестого февраля арестовали знатного новгородца Григория Арбузьева, бояре, купцы, да многие знатные люди новгородские притихли, убоявшись. Кое-кто сумел выехать с семьями в свои поместья, оставив дома на слуг. Седьмого февраля из Новгорода в Москву отправился под сильной охраной обоз с арестованными, провожаемый жалостливыми взглядами горожан.

Восьмого февраля Иван вновь посетил город, присутствовал на литии в Софийском соборе. А уже во вторник, 17 февраля, Иван отбыл из города и в четверг, пятого марта, прибыл в Москву как победитель. Новгород с обширными и богатыми землями присоединился к Московскому государству.

Государь обещал новгородским боярам, что всё останется, как есть, никого опале подвергать не будет. Войско двинулось назад, оставив в Новгороде наместника московского Якова Захарьина. Шли быстро, подгоняли голод и желание вернуться на тёплые квартиры, к сытой и налаженной жизни.

Всё успокоилось на год. Однако новгородские бояре и оставшиеся в городе сторонники пролитовской партии во главе с Иваном Савелковым, боярином, доброго отношения Ивана не оценили. Мягкость царя к вновь обращённым подданным приняли за слабость. И новгородцы восстали, захотели убить наместника, который чудом спасся. Получив сообщение от гонца, Иван пришёл в ярость, огневался.

Собрав конное войско для быстроты передвижения, помчался в Новгород. Вместе с другими ратниками в его войске был и Фёдор. Да не десятником, а сотником уже.

Прибыв в Новгород, Иван начал жёсткую расправу. Боярин Иван Савелков был арестован, под пытками выдал других участников заговора. Тотчас арестовали ещё тридцать бояр. Владыка Феофил был схвачен и отправлен в Москву, на его место прислан архиепископ Сергий. Многие бояре и заговорщики были казнены, и все бояре новгородские и знатные люди были насильно вывезены и переселены в восточные земли, под Владимир и Суздаль, Ярославль и Ростов.

Земли их и дома изъяты в казну и позже розданы московским служилым людям, переселённым в Новгород в большом количестве. А изымать было что. Только в огромной вот-чине Борецких было полторы тысячи обеж (обеж – надел земли, пахавшийся одной лошадью). У новгородских бояр отобрано было двенадцать тысяч обеж с деревнями и холопами, а переселено семь тысяч. Поставлены были в Новгороде посадник Василий и три других вместо кончанских старост. Кроме того, Иван изгнал из Новгорода немецких купцов. Фактически он остановил все торговые связи с европейскими странами.