Без мозгов - Иванова-Неверова Оксана - Страница 25

У меня всё ещё не получалось называть вещи своими словами. Я подрезал ладонью под подбородком. Миха вскинул голову, но промолчал. Людмила Михайловна на секунду прикрыла глаза.

– Он тоже, Сева, – подтвердила она. – Именно так. Он тоже погиб.

Глава 25. Паразиты сознания

Они не были людьми. Людмила Михайловна и Миша Староконь. С некоторых пор они были чем-то более сложным. И они не выбирали своей судьбы.

Миша, которого когда-то звали Ваней, – счастливый сын обеспеченных родителей проводил зимние каникулы на горнолыжном курорте. Фотография, сделанная незадолго до подъема, та самая, что нашлась в подвале на столе, попала в журнал, который я видел у соседки. Семью из трех человек действительно накрыло лавиной, и тела действительно не были обнаружены. Но неделю спустя в нашем городе появился мальчик.

Он не всё о себе помнил, но хорошо понимал, что его не должны найти. Впрочем, прятаться ему было несложно: фантастическим образом его телу нужны была только вода и холод. Питание осуществлялось как-то само собой, и мальчик не вдавался в этот процесс, за него отвечали другие. Те, кто во время лавины пробрался в его голову, и теперь делил её с мальчиком. Их было несколько. Им было тесно.

Когда у пенсионерки Людмилы Михайловны, бредущей по старой заводской улице, случился инфаркт, мальчик как раз вылезал из подвала. И они, эти создания в голове, дали понять, что пора расселяться. Так что Людмилу Михайловну не нашли на тротуаре бездыханную. Наоборот, она нашла себя в подвале вполне живой. Голова её была цела и… Полна чужого присутствия. Людмила Михайловна затребовала контроля. Если мальчик не совсем понимал, что с ним происходит, то спасённая им бабуля невероятным образом получила доступ к коллективному разуму.

Она быстро выяснила, что активность её в общем-то умершего мозга поддерживается за счёт гостей. Собственно, они просто заселили жилплощадь и органично на ней существовали. Людмила Михайловна привыкала к своему новому положению и решительных действий не предпринимала. Пользуясь связями, она выправила мальчику документы и устроила его в школу. Так она обрела внука, о котором и мечтать не могла. И силы, о которых уже и не помышляла.

Она вернулась на полставки в лабораторию, где когда-то работала, и, засиживаясь допоздна, потихоньку стала изучать себя. Возобновила консультации, начала заниматься продажей квартиры и откладывать деньги на переезд. Конечно, её пугала неопределённость. Для начала она планировала уехать куда-нибудь, где их никто не знает. А дальше – по ситуации.

Она и не подозревала, что ситуация с мальчиком трагически выходила из-под контроля. Когда Людмила Михайловна получила некоторые знания о том, как функционирует «заселённое» тело, было уже слишком поздно. Миша фатально влип.

Он, в отличие от Людмилы Михайловны, своё положение никак не контролировал. Иногда он вёл себя, как Миша, а иногда – как Конь. И не все его поступки были продиктованы его желанием. Порой в игру вступали подселенцы, и Миша просто подчинялся, удивляясь сам себе. Более того, рассказать он об этом никому не мог, даже Людмиле Михайловне, которая заменила ему родителей.

Порабощение школы он ни в коем случае не планировал. Ему нравились новые одноклассники и особенно Лидочка Рубанова. Подселенцам она по какой-то причине тоже нравилась, но вместе с Мишей они никак не могли выработать нормальную линию поведения. Так что в присутствии Лидочки Мишу бросало из гениальности в идиотизм. Он хотел бы рассказать ей о мирах, которые повидал… И не мог, тем более, что эти миры повидал не он.

Но самое грустное, что его физическое состояние с приходом оттепели начало стремительно ухудшаться. Эмоциональный фон тоже оставлял желать лучшего. Подселенцам становилось всё хуже. Они метались в голове у бедного мальчика, а мальчик метался в школе. Внимательная Рина Викторовна это заметила и отправила Миху к детскому психологу. Само собой, проблему это не решило.

Однажды в школу привезли новые экспонаты для кабинета биологии. И мальчик, ввязавшись в драку, ненарочно одну банку разбил. Подселенцы унюхали или, правильнее сказать, учувствовали какое-то подходящее им вещество. Поэтому следующим утром мальчик пробрался в школу пораньше. Охранник здорово ворчал, но пропустил, не оставлять же ребёнка на улице. Тем более, что ребёнок был более чем легко одет.

Рина Викторовна, так уж совпало, тоже пришла рано – навести порядок в лаборатории. Миша, а точнее, его новые родственники, приняли спонтанное решение расширить жилплощадь. Такой уж подвернулся подходящий случай: у Рины закружилась голова, и в некотором смысле она сама их пригласила. Подселенцы не хотели дурного, они просто пытались наладить собственный комфорт. Ведь с Людмилой Михайловной всё сложилось отлично. Только… С Риной дело пошло внезапно совсем не так.

К мальчику подселенцы попали в момент клинической смерти мальчика. Органично объединились с умирающим мозгом и по сути подарили своему носителю вторую жизнь. Рине Викторовне, к счастью, до смерти было ещё жить и жить. Да, из-за проблем с давлением у неё, бывало, кружилась голова. Да, именно в то утро её рассудок помутился на какое-то время. Да, темноту обеспечил мальчик. Переход осуществился, но… Живой мозг не принял гостя.

Произошло не слияние, а замена. Подселенец занял черепную коробку, а мозг… Переместился в банку с формалином. Вторженцы умели при подходящих условиях разложить вещество на атомы и снова собрать в непосредственной близости от точки распада. Так мозг Рины Викторовны оказался отделён от организма, но по-прежнему был необходим для его работы. Лопнувшая в неподходящих условиях банка означала смерть не только носителя, но и паразита.

После происшествия с Риной стало понятно, что формалин – подходящая для подселенцев среда. Жить в ней нельзя, но в качестве перевалочного пункта годится. Вот так, через банки, Конь транспортировал своих тараканов, в смысле медуз, Юрику и Рубановой. Маринка их тоже видела, этих космических медуз, мерцающих в банках. Медуз, взявших под контроль несколько человек из самого обычного земного города.

Как и почему сгодился именно формалин, каким образом осуществлялся процесс и поддерживалась связь, Людмиле Михайловне ещё предстояло выяснить. И вообще, её ждали масштабные и, как она надеялась, долгие исследования.

А дальше… Пришла расплата. Живые носители начали подвисать без полноценной связи с собственными мозгами. Рина Викторовна ощутила это почти сразу, и пыталась поговорить с Михой, но ничего не получилось. Она едва ворочала языком, а Миха вообще ушёл в отказ и даже слова не вымолвил. Рина по понятным причинам была уверена, что он не хочет. А он не мог. И впервые испугался по-настоящему.

Это привело его к Юрику. Юрик единственный, кто, во-первых, абсолютно не боялся Коня, а, во-вторых, мало чему удивлялся. Было бы хорошо, подумал мальчик Миша, дружить с кем-нибудь по-настоящему. И взял с собой баночку с медузой. Ни на что не рассчитывая, просто на всякий случай. Случай представился – Юрик хлопнулся в обморок в нужное время в нужном месте. Подселенцы не дремали.

Носителям становилось хуже. Были перепробованы все доступные средства, но если что-то и помогало, то облегчение становилось весьма кратковременным. Симбиоз подселенца с живым носителем всё быстрее разрушал обоих. А людей, которые, как Людмила Михайловна, вдруг умирали возле тёмного подвала, Михе больше не попадалось.

Людмила Михайловна, увлечённая новыми перспективами, тоже начала ощущать влияние погодных условий. А потом обнаружила у себя на балконе мозги. Её подселенцы распознали их как часть грибницы. То есть, все они – Юрик, Рубанова, Рина, мозги и медузы – представляли некое сообщество, члены которого пусть и очень слабо, но чувствуют друг друга.

Рубановой, например, поплохело в школе именно в тот момент, когда Юрику стало хуже. И его реанимация тяжело на ней отразилась. Нежная Лидочка просто оказалась чувствительнее других. И от Коня она шарахалась с самого начала по той же причине. С первого дня его появления в классе Рубанова ощущала в нём что-то потустороннее. Эта её способность чувствовать невидимое заинтересовала подселенцев, так что Миха волей-неволей начал таскаться за Лидочкой ещё до того, как она стала частью общей нервной системы.