3d, или Дела семейные (СИ) - Кальк Салма - Страница 39

— Неужели прямо пришли и перевернули тележку с посудой? — изумился Себастьен.

— Нет, конечно! Сидели в засаде, за портьерами, где-то надавили, где-то чуть сместили центр тяжести и поднос с вилками и ножами сам на пол грохнулся… в общем, мы могли чуть больше, чем люди на кухне, и беззастенчиво этим пользовались.

— А вас не наказывали за, гм, чудеса вне вашей школы?

— У нас не Хогвартс, — рассмеялась Элоиза. — Нет, если всё было сделано чисто и разумно. А если шалости и хулиганство — то об этом я как раз сейчас и рассказываю. И, кстати, мы подошли к появлению ещё двух действующих лиц этой истории. Это моя сестра Нора, ныне покойная, и ваш брат Сальваторе, тоже ныне покойный.

— Получается, что вы его знали, — нахмурился Себастьен.

— Как сказать… знала ровно так же, как и других молодых людей из соответствующих семей. Вообще не обратила бы на него никакого внимания, но он был весьма неравнодушен к моей сестре Норе. И все мы об этом знали.

— К той самой Норе, которая потом…

— Да-да, завела роман с Анджерри и погибла при невыясненных обстоятельствах. Так вот, Сальваторе очень хотел встречаться с Норой. А она не хотела вовсе. Для неё это было обычное дело — отшивать молодых людей, интересных и не очень, перспективных и не совсем, в общем — всяких. Ей не нравился никто. На самом деле, Сальваторе в нашей компании не нравился никому — очень уж любил приставать и руками хвататься. Но некоторые девушки вполне радовались такому вниманию, правда, его хватало ненадолго. Сплетничали, что три-четыре ночи для него максимум, потом он идет искать новых удовольствий. Обычно его хотели или так же, как и он, или даже сильнее, а Нора вот не хотела. И он, вместо того, чтобы пойти себе дальше поискать более доступную девушку, почему-то зациклился именно на Норе.

— Да-да, он таким и был. Девушки за ним вились шлейфом, и даже у нас дома их было очень много, — Себастьен продолжал хмуриться.

— Нора утверждала, что он ей не нравится. Но не просто утверждала, а начинала кричать и обвинять Сальваторе во всех смертных грехах. В общем, он бегал за ней, а она — от него.

— Для него действительно нетривиально, — криво усмехнулся он.

— Послушайте, но ведь вы тоже должны были быть там! — выдала очередную пришедшую порцию воспоминаний Элоиза. — Я помню эту сцену, когда приехали ваши родители и Сальваторе. Их встречали обе именинницы, а также Полина и Валентин. Ни один муж ни одной из Бабушек-Близнецов к тому моменту на физическом плане не сохранился. И мы, девчонки — такие все милые и улыбающиеся. Ваша матушка — властная и элегантная.

— Власти у неё до сих пор хоть отбавляй, а вот с элегантностью, по мнению бабушки Леонеллы, удавалось не всегда, — хмыкнул Себастьен.

— Вам виднее, — пожала плечами Элоиза. — Я её с тех пор не встречала. А ваш отец… знаете, вы на него не похожи. И похожи разом. Как бы одна оболочка, но совершенно разное содержание. Он ведь тогда был по возрасту примерно как вы сейчас, верно?

— Даже постарше.

— Он выглядел рыхлым и немного аморфным. И он не был похож на леопарда, нет. Вы безусловно похожи, а он… он был другим животным. Не скажу, каким, я его недостаточно знала, а что-то считывать у меня, как вы понимаете, повода не было.

— Вот, успели ещё и комплимент сделать, — усмехнулся он, дотянулся и поцеловал её.

— Только то, что вижу своими глазами, — усмехнулась в ответ она, обежав глазами его тело — ни грамма жира и тренированные мышцы, так и излучающие силу. — Не придумала ничего.

— Но продолжайте же, пожалуйста.

— Продолжаю. Так вот, Валентин спросил у вашего отца — где остальные ваши сыновья? Неужели вы, герцог, до сих пор не выводите их в общество? А ваш отец ответил, что да, он собирался взять с собой всех троих, но двое младших что-то с утра взорвали и в наказание оставлены дома. А его мать, то есть ваша бабушка, так? — разберется с ними и после обязательно прибудет поздравить именинниц. Полагаю, речь шла о вас и о вашем младшем брате.

— Ах ты ж чёрт, точно! Я вспомнил, — он смотрел на неё, и она прямо ощущала, как он тоже вспоминает тот день. — Мы экспериментировали с порохом, добытым у охраны дома неправедным путём, — рассмеялся, лег на спину, смотрел в потолок. — Разнесли в хлам кусок чердака. Там всё равно не было ничего, кроме старой рассохшейся мебели, которую даже в реставрацию никто брать не хотел. Но почему-то матушке это не понравилось, она принялась ругать нас, то есть холодным скучным голосом сообщать, какие мы ущербные и недоразвитые, раз в нашем возрасте балуемся таким вот. Потом пришёл отец, этот уже орал, и сообщил, что мы никуда не пойдем и останемся дома в наказание. Мы постарались не показывать своей радости — мало что мы оба со Стефано так не любили, как светские мероприятия, где у нас нет друзей, и если даже есть молодёжь нашего возраста, то скучная. Скорчили постные рожи, и позволили Сальваторе сказать нам все традиционные гадости о нашей внешности и умственном развитии.

Потом приехала бабушка Леонелла, она должна была ехать в ваш дом вместе со всеми нами. Ей рассказали о нашем великом преступлении, она вызвалась провести с нами воспитательную беседу. Ей это всегда удавалось лучше, чем кому-либо, поэтому родители и Сальваторе отбыли, а мы остались.

Бабушка впрямь отругала нас, но никогда не догадаетесь, за что.

— Наверное, за то, что неправильно провели ваш эксперимент? — рассмеялась Элоиза.

— Примерно так, — ухмыльнулся он. — Качественно пропесочила за то, что у нас не хватило мозгов найти другое место для наших проб и ошибок. Пришлось рассказать ей, что именно мы хотели сделать, она заставила соображать, что именно пошло не так, а когда мы сообразили, она нас похвалила, выдала денег на карманные расходы и отправилась к вашим родственникам. А мы с вами упустили первый из множества шанс познакомиться. Хотя я не уверен, что вы обрадовались бы знакомству с братом Сальваторе.

— Не знаю. Судя по рассказу, вы уже тогда были интереснее, чем он. Я в тот момент с удовольствием познакомилась бы с молодым человеком, который был так же красив, как Сальваторе Савелли, но не друг ему, и только что взорвал чердак неправедно добытым порохом!

— Спасибо, лестно. Но расскажите же, что вы с ним сделали.

— А почему именно что-то сделала?

— Мне так почему-то кажется.

— Хорошо. Да, вам стоит об этом знать.

— Чтобы представлял, с кем связался? Это хуже, чем падающие люстры?

— Это другое. В общем, все праздновали, а после обеда разбрелись по дому и саду…

31. О диадемах и бутылках

* 79 *

— Мы тёплой компанией собрались попробовать наш великими трудами добытый трофей в дальнем углу сада, в старой беседке. Красивые бокалы взяли прямо в коробке из кладовой, и стащили с кухни тарелку с сыром и тарелку с овощами в качестве закуски — ну, чтобы всё, как у больших. Вот только не взяли штопора, и открывать бутылку пришлось мне весьма нетрадиционным способом. И в тот момент, когда я её всё-таки открыла, из-за кустов выбралась Нора с очень недовольным лицом и вошла в беседку.

Она сообщила, что всё про нас знает и сейчас Полина и обе именинницы узнают тоже. Мы прикинулись глупыми и спросили — о чём именно? Оказалось — о бутылке вина. К слову, Нора отродясь ни капли в рот не брала. Я спросила её — зачем она за нами следит? Неужели ей нечем больше заняться? Вокруг праздник, столько интересных гостей всяких возрастов, и некоторые даже очень внимательны к ней, а она такая неблагодарная! Нора по обыкновению начала кричать, что я слишком мала и вообще ничего не понимаю ни в людях, ни в том, что следует делать. Тогда Линни предложила ей пойти потанцевать — с площадки в саду слышалась музыка. Нора возразила, что это слишком несерьёзное занятие для такой, как она. Тогда Марго фыркнула и сказала, что уж на кухне-то сейчас самая что ни на есть серьёзная работа, пусть она туда идёт и помогает. Нора обиделась не на шутку и сказала, что мы ещё пожалеем о том, что смеёмся над ней сейчас.