Хозяйка графских развалин (СИ) - Черная Мстислава - Страница 49

— А-ах, — вырывается у меня.

Наш танец, он был приличным? Слишком страстный…

Гарет выпрямляется и помогает мне утвердиться на ногах, лишь убедившись, что я стою, делает полшага назад:

— Благодарю, моя леди.

Я сглатываю. Сказать что-либо выше моих сил.

Гарет провожает меня к столу, помогает сесть.

Меня всё ещё покачивает.

— Какая вы пара, — Вея то ли удивляется, то ли откровенно завидует.

— Да, — улыбается Гарет.

Музыканты снова касаются струн, и зал наполняет новая мелодия, но сейчас она тише, звучит лишь на фоне.

Мелодию нарушает лёгкий перезвон, и в зал один за другим входят пятеро официантов. А разве мы успели сделать заказ? Меню я точно не видела. Краем глаза я замечаю, как переглядываются близняшки.

Официанты без подносов, что непривычно. И приносят почему-то не еду, а что-то непонятное. Пять светильников? Стеклянный шар с живым разноцветным сиянием внутри выглядит красиво, только зачем к нему в дополнение кладут хрустальную трубочку?

Вея не утруждает себя объяснениями, зато показывает, что делать. Она берёт трубочку и лёгким движением ударяет по стенке шара. Раздаётся мелодичный звук, сливающийся с тихой мелодией. После удара Вея легко погружает трубочку в сферу. Стекло проходит сквозь стекло?

Конец трубочки Вея ловит губами как самую обычную соломинку в коктейле и тянет играющее всеми цветами радуги сияние.

Гарет первым повторяет, тоже ударяет трубочкой по сфере, погружает и делает пробный глоток. За ним — близняшки. Я медлю. Слишком странно выглядит содержимое шара.

— Это напиток? — уточняю я.

— Это чистая магия, — поправляет Вея.

Хм, её точно можно пить?

Я беру трубочку и касаюсь сферы, надавливаю. Ничего не происходит, стекло упирается в стекло. Похоже, ударить обязательно. Я пробую, и со второй попытки получается как надо. Трубочка проваливается в стенку шара с небольшим усилием.

Коснувшись, я делаю первый глоток. Сияние поднимается по трубочке и расцветает на языке солоновато-острым вкусом, будто я хлебнула морской воды. Я невольно морщусь и кошусь на близняшек.

— Магия горчит? — одна из сестёр опускает трубочку на столешницу.

Вторая из близняшек тоже не в восторге.

— Говорят, что каждый чувствует свой особенный вкус, — откликается Вея. Она тянет сияние с удовольствием. Свой шар она уже наполовину выпила.

— Горько, — повторяет… Гэбби. Точнее, это я думаю, что Гэбби.

— А мне кисло, — возражает Мими.

Вея слегка морщится:

— Вкус, который вы чувствуете, лишь показывает ваше состояние. Чем он неприятнее, тем хуже. И наоборот, так что советую не капризничать.

Вея втягивает через трубочку оставшееся в её шаре сияние, и он вдруг звонко схлопывается. Будто мыльный пузырь брызнул радужными разводами. Бриллиантовые искорки кружатся в каком-то невероятно захватывающем, но очень скоротечном танце, и пропадают.

— На мой вкус… будто морскую воду пью, — признаётся Гарет, точь-в-точь описывая мои ощущения. Едва ли Гарет умеет подслушивать мысли. В совпадение восприятия верится гораздо больше.

— Странно, — пожимает плечами Вея. — Вы ведь маг с высокими результатами. В любом случае, уверена, вам пойдёт на пользу. Напиток целебный. Кому-то он помогает восстановиться, а кому-то… выйти на новый уровень.

Гарет пожимает плечами и допивает.

Его шар тоже разлетается вместе с трубочкой. Брызги красиво разлетаются, и тоже, закружившись, тают.

Близняшки переглядываются.

Если Вея рассказала правду, то для Гэбби вкус напитка должен быть отвратительным. На синдром близнецов наложилось проклятье. Почему-то я верю шаманке. Я беру шар в руки. Ни Вея, ни Гарет так не делали, но Вея же сама сказала, что в городе-рынке привыкли к иномирцам, и правила не жёсткие. Мне интересно, каким шар будет на ощупь, когда я допью.

— Почему лекарства всегда горькие? — капризно спрашивает Гэбби.

— А разве болеть сладко? — хмыкаю я.

Девочка задумывается. Я делаю ещё пару глотков, и Гэбби наконец уныло кивает, берёт трубочку. Мими, тоже уныло, вторит за сестрой.

Я допиваю… магию.

Звучит, однако!

Стеклянный шар в моих руках резко теплеет. Кончики пальцев колет разряд похожий на слабый укол статического электричества. То, что мгновение назад ощущалось как самое обычное стекло, исчезает. Хлопка “мыльного пузыря” я не чувствую, только искорки вьются в быстром и коротком танце. Я пробую поймать их пальцами, но с тем же успехом я бы могла ловить мираж.

— Что же, давайте поговорим о делах, — напоминает Вея. — Мастер Далл вас принял, заказ будет исполнен в срок. Сейчас мы навестим Коллекционера… Наконец, немного прогуляемся. Я не советую приобретать что бы то ни было до того, как мастер Далл завершит свою часть работы.

— Пока мастер завершит заказ, нам нужно где-то жить, — спокойно замечаю я.

— Почему бы господину и господыни нового рода не задержаться в доме Оти? Это лишь укрепит связь с истоком.

— Что об этом думает господыня Имили Оти?

— Я слышала, как господыня Оти распорядилась подготовить для вас и юных леди покои.

Что же, я только за.

— Господыня Имили Оти бесконечно щедра, — подхватывает нить разговора Гарет.

Вея переводит взгляд куда-то за мою спину, кивает, и к нам незамедлительно подходит официант, почтительно кланяется и молча подаёт книжечку. Вероятно, счёт. Как он понял, что нужно именно рассчитать, а не, допустим, подать вторую порцию, я не спрашиваю, хотя мне любопытно. Есть вопросы куда более важные, и я предпочту задать их.

Но пока что не до вопросов. Под переливы струн распорядитель провожает нас обратно на крышу, где уже ждёт ящер, причём закреплённая на его спине кибитка отличается от тех, в которых мы уже катались как такси эконом-класса отличается от бизнес-авто.

Коллекционер…

Почему при его упоминании в голосе Веи к уважению примешивались нотки ехидства? Словно она заранее потешается надо мной, над тем, что меня ждёт при встрече.

Полетели…

Глава 36

Время, тянувшееся как медовая капля, внезапно ускоряется, проносится калейдоскопом.

Казалось, вот мы только-только пьём из стеклянных шаров магию, вот мы встречаемся с коллекционером и делаем заказ, вот мы гуляем по рынку, вот мы возвращаемся в дом Оти, как говорится, усталые, но довольные. И вот пролетают десять дней? Две недели?

Я просыпаюсь от кошмара.

— Опять? — тихо спрашивает Гарет и мягко обнимает меня со спины.

— Ага…

Выдохнув, я ныряю в его объятия, будто в кольце его рук можно спрятаться от не отпускающей меня картинки.

Чёртов коллекционер… Всё так хорошо начиналось! Он тоже поставил условие, что заказ принимает без свидетелей, пригласил меня в хранилище. Но если у мастера Далла на полках громоздились предметы, поставленные в беспорядке и укрытые слоем пыли, то у мастера Пешша идеальная чистота и идеальный порядок. На каждом стеллаже каталог…

Меня передёргивает.

Я бы предпочла забыть всё, что я там увидела.

Коллекционер оказался… коллекционером рабов. Ничто не предвещало, что, выслушав меня, он кивнёт, снимет с одной из полок футляр и, открыв, продемонстрирует мне набор фигурок. Что-то похожее я видела в сувенирных магазинах — шахматы, где пешки изображены пехотой, у ферзя облик королевы, а офицер тянет ввысь саблю.

В футляре не было ни королев, ни офицеров. Скорее… каторжане. Люди изображались в рваной одежде или вовсе в лохмотьях, лица разные, детально прорисованные, но одинаково измождённые. “Крестьяне, — пояснил тогда мастер Пешш, — княжество захватили иноземцы, крестьян согнали, а я купил и окуклил”.

— Тише… — выдыхает Гарет. — Всё позади.

— Да.

Гарет целует меня за ухом, щекочет дыханием щёку.

Я заглядываю ему в глаза:

— Ты скучаешь по графству? — внезапно для самой себя спрашиваю я.

Я знаю, что ни у Гарета, ни у близняшек счастливые воспоминания с закованным в лёд каменным пустырём не связаны, но почему-то для меня негостеприимное место стало домом. Наверное, потому что берлога Медведя на дом похожа ещё меньше, а больше я ничего не помню.