Избранные циклы фантастических романов. Компиляция. Книги 1-16 (СИ) - Иванов Сергей Григорьевич - Страница 65

– «Но я другому отдана…» – вдруг процитировал Аскольд, совершенно не выносивший поэзии. – Все-таки не мешает одного вскрыть.

– Тебе бы самому не повредил рубильник!

– Можно ж и по науке? Просветить там, скальпельком аккуратно… У меня найдется знакомый хирург.

– Поищи лучше гипнотизера. А то и колдуна.

– Чего-чего?

– Во всяком случае, тут не простое внушение.

– Притормози, – велел главарь. – Это уж не фантастика – фэнтези.

– Сейчас не до терминологии, – пренебрег я. – Равновесие нарушилось, не чувствуешь? Грядет новый передел.

– В чью пользу?

– Будто поверишь, если скажу… Хотя, – я хмыкнул, наткнувшись на довод, – ты не заметил странностей в ухватках Носача?

Аскольд бросил в меня напрягшийся взгляд, будто рапирой кольнул:

– Ты о чем?

– «Моя Земфира охладела», так?

– К чему ведешь, я не пойму!

Я снова ухмыльнулся, не без злорадства:

– Думаешь, Носачом его за шнобель прозвали? Нюх у него редкостный! А к нюху есть полезное качество: он всегда на стороне побеждающих.

– По-твоему, он переметнулся? Да я ж его в землю вобью!

– Чем гневаться, оценил бы: такой чуткий прибор!.. Ты ведь хотел знать, куда дуют нынешние ветра?

– А знаешь, что случилось прошлой ночью? – вдруг спросил главарь.

Еще бы, за эту ночь со мной стряслось столько всякого!

– Ну?

– Потопили одно из моих судов, «Орла». Не выплыл никто, хотя до берега было рукой подать.

– И что это значит? – прикинулся я непонимающим. – Твоя версия?

– Лишь у Грабаря есть подходящая посуда, чтоб устроить абордаж. А свидетелей оставлять, ясное дело, ни к чему.

– Ты сказал: до берега близко. Что, видели зарево?

– Точно.

– И слышали что-то?

– Взрывы.

– А выстрелы? Ночью, да над водой, звуки разносятся на километры.

– Нет.

– Странно, да? – сказал я. – Что за абордаж без пальбы!

– Думаешь, торпеда?

– Ага, и подводная лодка, – подхватил я. – Неслабо разжился Грабарь, и всё, лишь бы тебя достать!..

Лицо главаря потемнело. Но он лишь спросил:

– Тогда что, ракеты?

– Я осмотрел ваше пожарище, – сказал я. – Склад будто атаковали с моря. Но от ракет был бы иной эффект. Кстати, сторож не всплыл?

Аскольд покачал головой, затем добавил:

– Но до того, как полыхнуло, якобы раздалась очередь.

– Прощальный салют. Может, под головешками отыщется ствол.

– Кажись, и у тебя есть версия?

– Тебе ж неинтересны домыслы? По моим ощущениям, парень погиб, а что до виновников… – Я пожал плечами. – Когда в деле фигурируют море и ночь, можно ожидать чего угодно.

– Это похоже на почерк Грабаря. Он давно мне в затылок дышит.

– Много ты смыслишь в почерках, – фыркнул я. – Тоже мне – эксперт!

Не люблю служить громоотводом, но лучше бы Аскольд выплеснул раздражение на меня. Не так опасно для общей ситуации.

– Слыхал же, у Грабаря подстрелили сына? – прибавил я.

– Да хоть всех! Старику давно пора сделать укорот.

– Как бы и он не решил, что это твоя работа.

– Если б я наехал, – снисходительно пояснил Аскольд, – сделал бы умней.

– Это ты знаешь. Возможно, и я. А вдруг Грабарь посчитает иначе?

Нехотя главарь представил, буркнул:

– Ну?

– Ты же мнишь себя умным? Вот и думай! Кому на руку сия чехарда?

– По-твоему, это Калида затеял передел?

– До сих пор ему перепадало, чем брезговал крупняк. А теперь сделалось тесно в своей нише. Вот и решил стравить вас, чтоб высвободить пространство.

– Ты так уверенно говоришь!

– Я знаю Калиду. Хитрым он был всегда, а сейчас накопил силу.

– Да откуда у этого шибздика?

– Вот и я думаю: откуда?

– А чего ты так выгораживаешь Грабаря? Наводит на подозрения!

– Не люблю очевидных решений. Тебя сейчас будто подталкивают к тому, для чего ты уже созрел. Не обидно оказаться настолько управляемым?

– А доказательства?

– Не в суде. Я знаю, ты знаешь… Мало?

Фокус не прошел. Аскольда так просто на кривой не объедешь.

– Как раз я не знаю пока, – отрезал он. – Вообще, Род, разочаровываешь меня. Заявился с домыслами, стращаешь Калидой. Да кто ж его убоится?

– Дерьмо быстро слипается. А рассыпано оно нынче всюду.

– Ты на кого намекаешь?

Я усмехнулся:

– Вообще я имел в виду Калиду и его присных. А ты что подумал?

– Ты понимаешь, что у нас Семья? – сказал Аскольд. – Не какое-то там сборище отребья!..

– Тоже мне, боевое братство! – фыркнул я. – Уж мне известно, у кого тут львиная доля. Не вы первые спекулируете на родстве – японцы тоже на нем экономику поднимали. Но они придумали и другое: четкую регламентацию отношений и поступков – долг, подменивший чувства.

– Как у тебя, что ль?

Помолчав, я спросил:

– Ась?

– Нет, кроме шуток, – сказал Аскольд, посмеиваясь. – Мне интересно, отчего ты честен со мной. И с другими. Ведь тебе плевать на нас.

– Честность – товар, сам ведаешь.

– И на прибыль тебе плевать, – отмахнулся главарь. – Ты на методиках навариваешься нехило – зачем тебе сверх?

– Я эстет, – пояснил я. – Люблю красивое: природу, женщин, поступки…

– Ну да, сакура в снегу, сады из камней, – хмыкнул он. – Самурай!.. Еще и чистюля, верно?

– Верно. А грязь – любая – негигиенична.

– И тут выхожу я, весь в белом…

Красотки вновь захихикали, как по команде. Им бы комедии озвучивать, подсказывая тупому зрителю, где смеяться.

– Считай это патологией, – предложил я. – Зачем усложнять? К тому ж это не единственный мой бзик.

– А что еще?

– Еще я верю в совесть. Слыхал про такое?

– Ну-ну, – проворчал Аскольд. – И с чем это едят?

– Тебе, конечно, трудно поверить, но между всеми людьми – имею в виду нормальных – присутствует связь. Так вот с нею сейчас происходят странные трансформации. В целом ее, видимо, не стало меньше. Но ближних тут впрямь возлюбили как себя – за счет дальних, любовь к которым сошла на нет.

– Надо ж, какой ужас, – вздохнул главарь и потискал двойняшек. – Вам тоже страшно? Ах, мои сладкие!..

Заворочавшись, он вместе с ними перебрался за стол, где поджидали тарелки, полные овощей, зелени, и поднос с ломтями слегка прожаренной говядины. Аскольд и раньше уважал ее с кровью, а теперь заимел привычку рвать мясо руками. И девицы охотно поддержали его в этом. А жирные руки все трое, дурачась, вытирали друг о друга, благо рядом полно воды. Надо признать, такие ухватки вполне гармонировали с наготой, а вот интерьер следовало менять. К примеру, сгодилась бы пещера с жарким костерком по центру и закопченным сводом, в которой я побывал вчера.

– Совесть, хм, – снова заворчал Аскольд. – А кто трындел, что в мистику ни за какие коврижки? Это ж надо – совесть!..

– Я говорил: есть вера, а есть суеверия. Да и в вере разброс адовый. Кто-то верит в бородатого хмыря за облаками, который всем делает «козу»; я – в совесть как объединяющее начало… Ну, для упрощения представь ее как круговую поруку в масштабе Вселенной.

– А шарика тебе уже мало? – спросил главарь. – Ладно, теперь скажи что-нибудь по делу. Нас-то сейчас чего затрагивает?

– Люди перестают реагировать адекватно, понимаешь? Слишком у многих отказывают тормоза. Единственное, что еще удерживает большинство, – тот же страх.

– А разве когда-то было иначе?

– Ну, поздравляю!.. По себе судишь? Тогда с тобой опасно вести дела.

– Есть еще выгода, – успокоил он. – Пока что ты нужен мне.

– Пока – что? Пока и твой ветер не переменится? А есть такие, кто пойдет со мной до конца?

– В дурдоме пошуруй, – посоветовал Аскольд. – Там им самое место.

Секретарки разом засмеялись, не прекращая умасливать хозяина в четыре руки. Похоже, и этому в споре с одиночкой требуется поддержка.

– Жизнь пошла, а? – подивился я. – Маньяки делаются нормой, совестливых записывают в психи.

– Мой бедный Род, – с прохладной улыбкой молвил главарь, – тебе не достигнуть вершин. Слишком отвлекаешься на ерунду.