Мы, Мигель Мартинес. Гражданская война (СИ) - Тарханов Влад - Страница 34

— Пани Мария, мне посоветовал обратиться к вам пан Юлиан из Варшавы.

— Вам так не хочется произносить Тувим? Почему? Пан ведь тоже еврей, или я ошибаюсь?

Уфффф! Прокатило! Как же мне было бы ей объяснять, что просто не помнил, кто из этих двух Юлианов, с которыми мы трескали варшавянку: Тувим или Слонимский дали ее адрес!

— Ну что вы, пани Мария, дело в том. что когда мы с паном Слонимским заседали у пана Тувима по весьма серьезному поводу, то…

— Небось какую-то гадость пили? — догадалась Мария. — Юлик прекрасный человек, но вино его когда-нибудь угробит. И что вас свело вместе? Неужели угрызения совести? Юлики немало женских сердец разбили. А вы, пан Кольцов?

Провокаторша.

— Нет, пани Мария (я сказал это и подумал о совсем другой Марии, чёрт возьми, очень скоро я её увижу!), мы с достойными панами говорили о создании антифашистского комитета деятелей науки и искусств.

— Политика? Не интересно. От слова «совсем» не интересно.

На лице женщины нарисовалась гримаса презрения.

— Не торопитесь с выводами, пани Мария. Скажите, кого больше всего не любят в Германии?

— Загадка для первоклассника. Конечно же вас, юде.

— А на втором месте кто?

— Цыгане, наверное… — уже не так уверенно выдала она, — или мы, поляки…

— Вот именно, пани Мария. Один немецкий военный назвал поляков «гиенами Европы».

При этих словах женщину передёрнуло от возмущения. Но сдержала себя, молодец.

— И?

— Дело в том, что если к власти придут военные или, не дай Бог, нацисты, то крайней окажется именно Польша.

— Почему? — раздраженно бросила мне.

— Польшу проще всего проглотить. За неё никто не заступится. Англия далеко, за каналом, Франция пока еще не по зубам. А тренироваться немцы будут на кошках. Польских. Набив руку начнут и другие народы угнетать. Так что, пани Мария, вы можете политикой не интересоваться, но она все равно придёт в ваш дом[1].

— Вы так легко рассуждаете о мире и войне. — в словах женщины чувствовалось неверие.

— Ну, рассуждать всегда легко. Например, если к власти придут нацисты, конечно же, они первым делом начнут изгонять из страны евреев. И даже, очень может быть, начнут их просто вырезать. Почему бы и нет? Потом они примутся за другие неполноценные народы: цыгане и славяне, причём все славяне, попадают под эту категорию. Не-арийской расы. И ничего хорошего поляков опять-таки не ждёт. В первую очередь тех поляков, которые уже живут в Германии.

— И что вы хотите от меня?

— Помощи, пани Мария, чуть-чуть помощи. Может быть, кто-то из ваших знакомых как-то связан с армией и может прояснить некоторые вопросы. Не безвозмездно. Правильная информация всегда чего-то стоит, пани.

— Зачем вам это надо?

— Пани Мария, я мог бы долго убеждать вас, что только левое правительство может остановить надвигающуюся войну. Не буду. У вас есть глаза и уши. Я не хочу, чтобы Германия стала снова зачинщиком мировой войны. Поэтому прошу вас мне помочь.

— А просить меня вступить в ваш антифашистский комитет вы не будете?

— Нет, это дело добровольное, пани Мария.

— Хорошо. Но вам придётся вернуться в Берлин. Точнее, в Потсдам. Там живёт человек, который многое знает, но мало о том говорит. Получится с ним договориться, считайте, что вам повезло.

[1] Мария Зентара-Малевская шесть лет провела в фашистском концлагере Равенсбрюк и сумела выжить.

Глава восемнадцатая. Вечер трудного дня

Глава восемнадцатая

Вечер трудного дня

Москва. Кремль. Кабинет товарища Сталина

18 июля 1933 года

Это был почти что конец трудного рабочего дня. В кабинет вождя вошёл Поскрёбышев.

— Товарищ Сталин, срочное сообщение из Марселя.

— Что там?

— Ремонтные работы закончены, корабли переданы перегонным экипажам. Исаков просит утвердить маршрут следования.

— Вызови Молотова.

Приблизительно через час верный соратник вождя появился в кабинете. Он уже был у Сталина дважды по различным вопросам, этот вызов был внеплановым, что Вячеслава Михайловича несколько выбило из колеи.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Вяче, вопрос с проходом эскадры по проливам так и не решился?

— Британия подтвердила свою позицию о запрете прохода этой эскадры в Чёрное море. Форин офис заявил, что не допустит такого «перекоса в военной мощи Советского Союза в бассейне Чёрного моря, что ставит свободу судоходства в этом регионе под явную угрозу ограничения со стороны СССР».

— Тебе не кажется странным, что правительство Макдональдса, довольно тепло относившееся к СССР, сейчас поступает настолько резко антисоветски?

— Возможно, сам Джеймс Рамси Макдональд по-прежнему стоит на позициях умиротворения, в первую очередь из-за серьезных экономических проблем Британии, но по нашим данным, всю внешнюю политику на себя перетянули консерваторы, возвращение к власти правительства Стэнли Болдуина — вопрос времени. Британцы хотели бы вообще блокировать нашу эскадру во Франции, но понимают, что это казус белли, фактически, у нас остается только путь на Балтику.

— Есть данные разведки, которые говорят, что британский флот на Мальте готов выйти на перехват нашей эскадры у проливов. Военные считают, что британцы опасаются, что с такими силами мы сможем произвести десант на Босфор и отобрать проливы у Турции. Мы сейчас тоже не готовы к тому, чтобы ввязаться в противостояние с Royal Navy. Надо уметь признавать свою слабость. И готовиться, Вяче, готовиться.

— Коба, так что делаем с эскадрой? Оставлять ее во Франции тоже нельзя. Мы начнем платить за ее стоянку.

— А тут и думать нечего. Надо поблагодарить правительство Франции и готовить Кронштадт к принятию кораблей. Сегодня отправим шифровку Исакову. У него есть опыт дальних походов, должен справиться.

Сталин прошелся вдоль стены кабинета, уставился на пару секунд в окно, наблюдая за чем-то очень важным, наверное. После чего повернулся к Молотову и произнёс:

— Очень может быть, что лимонники оказали нам добрую услугу. Дело в том, что в Польше недавно была делегация во главе с молодым политиком Мартином Иденом. Речь идёт о том, чтобы блокировать наше железнодорожное сообщение с Германией под предлогом нарушения каких-то санкций. И тогда основная нагрузка в наших торговых отношениях с Веймарской республикой ляжет на торговый флот. А вот его будет прикрывать бывшая эскадра из Бизерты. Я не знаю, согласится ли Пилсудский на предложения Идена, но готовым надо быть ко всему.

Когда Молотов ушёл, Иосиф Виссарионович решил вернуться к морским делам, тем более, что у него на столе лежал отчёт об артиллерии крейсера «Красный Кавказ». Дело в том, что на этом корабле, заложенном еще до революции (его относили к типу «Светлан») и носившем первоначальное название «Адмирал Лазарев», были установлены новые дальнобойные орудия. Инициатива модернизации этого крейсера исходила от Тухачевского. В двадцатые годы они с товарищем Триффиандиловым проталкивали идею москитного флота с дальнобойными орудиями, которые будут действовать из-за минно-артиллерийских позиций. И главное для них будет — поражение вражеских тральщиков и эсминцев с дальних дистанций, откуда их не смогут достать орудия крейсеров и линкоров противника. Вот и было разработано 180 мм морское орудие с дальностью стрельбы примерно в 200 кабельтовых. Эта пушка получила обозначение Б-1-К, ее располагали в одноорудийных башенных установках МК-1–180. Почему так? Башня получилась очень массивной, и вышел перегруз, даже когда убрали все 130-мм орудия удалось втиснуть только четыре одноорудийных башни, и всё равно перегруз ощущался. Но хуже всего было не это — с перегрузом как-то разобрались. Хуже всего оказалась крайне низкая живучесть стволов, теоретически рассчитывали на 200 выстрелов, а на практике после 55 уже требовалась замена очень дорогого изделия. Более того, менялась баллистика снаряда буквально после каждого выстрела, что делало точную стрельбу невозможной. В отчете указывалось, что постоянные прорывы газов через несовершенные клиновидные затворы создают трудности для работы артиллеристов башенных установок. А лейнеров (специальных вставок в ствол орудия) для таких орудий пока еще не производилось. Итальянская фирма «Ансальдо» поставила в СССР оборудование для производства этих вкладышей, увеличивающих живучесть орудия, но пока даже опытные образцы не были изготовлены. Вложив большие средства, мы получили крейсер, который стрелял куда-то туда. Тем более, что на нем отсутствовали дальномеры и системы управления огнём!