Враг на рейде - Демченко Вячеслав Игоревич - Страница 46

– Скорее всего, – кивнул Филипп Дмитриевич. – Видите ли, простое давление на сонную артерию, как известно, только снижает приток крови к головному мозгу, что ведет к потере сознания, но не более того. В целом же питание мозга кровью не прекращается, поскольку в позвоночнике у нас тоже… – следователь иллюстративно похлопал себя по шее ладонью: – Имеются артерии, и по ним поступление крови продолжается. А теперь вообразите, что, не дай бог, взяв вашу голову в подмышку, вам надавили на каротидный треугольник, – теперь следователь взял себя ладонью за морщинистое горло. – И не локтем, а тростью, да еще встряхнули вас на ней так, что сломались шейные позвонки. Все! – торжествующе, но шепотом подытожил следователь. – Через четыре секунды вы мертвее мертвого!

– Действительно, не дай бог, – поморщился Алексей Иванович.

– Все сходится, – неожиданно подал голос из-за спины советника подполковник Рябоконь.

– Что и с чем? – видимо, окончательно войдя в роль Синей гусеницы из «Алисы», хладнокровно поинтересовался статский советник.

– Не здесь… – значительно произнес подполковник.

– Ну тогда, если не возражаете, у меня, – нехотя поднялся Алексей Иванович и, прежде чем водрузить на голову каракулевый «пирожок», почтительно раскланялся им со следователем. – Благодарю вас. Не стану вас спрашивать, как вы усмотрели следы трости на свернутой шее бедняги…

– На сломанном кадыке и шейных позвонках, – с всепрощающей улыбкой уточнил следователь Клинов. – Я за резекционным столом, знаете ли, куда чаще бываю, чем за письменным.

Алексей Иванович развел руками: дескать, прошу прощения. И повернулся к жандарму:

– Еще минуту, Сергей Миронович…

Он вынул из внутреннего кармана пальто фотографическую карточку с резным кантом, очевидно, что не служебную и, как бы случайно пряча ее от напряженного взгляда подполковника, склонился к забытой было «Графине»:

– Этот был с тростью? – показал он фотографию старухе.

Та, подняв на него недоверчивый взгляд выгоревших до рыжести, некогда винно-карих глаз, все же вновь порылась в «саквояже» объемного лифа. Вынула оттуда складной лорнет.

– А то, что ваш морячок ждал именно этого субчика, вы, как я вижу, и сами уже догадались, – проворчала старуха, водя по карточке старинным лорнетом. – Редкая, я бы даже сказала, оперативная смекалка, как для царедворца.

– Полноте, – рассеянно отмахнулся Алексей Иванович, явно задумавшись о чем-то своем. – Значит, ждал-ждал, но не ожидал… – наконец объявил он свою мысль вслух, будто сверяясь с «Графиней» в ощущениях.

– И так много сказала, – небрежно отбросила та фотографию. – Если бы не…

– Если бы не соскучились по былой жизни, полной интриг и опасностей, – перебив, продолжил за нее статский советник с улыбкой в усах.

Привередливо хмыкнув, «Графиня» все-таки растянула сухие, багрово-крашенные губы в подобии улыбки. Точно призрак юности, вдруг восстав за сгорбленной спиной, положил ей на плечо узкую руку в драгоценных перстнях. Которые, может, где-то и остались еще в пыльных шкатулках памяти, да ни к чему они теперь…

Хроника «Краба»

19 сентября 1908 года Морское министерство заключает «Контракт с Обществом судостроительных, механических и литейных заводов в г. Николаеве на постройку подводного минного заградителя водоизмещением 500 тонн системы г. Налетова».

Срок исполнения заказа с ходовыми испытаниями был установлен в 24 месяца. Но контрактные сроки оказались сорваны. Подводный минный заградитель был сдан заказчику значительно позже, чем планировалось, причем конструктор, инженер Михаил Налетов, по требованию исполнителя официально отстранялся от непосредственного участия в работе. Возможно, если бы не военное время, достройки-перестройки продолжались бы еще долго, до того момента, когда б первый в мире подводный минный заградитель не устарел бы окончательно.

В семь часов утра 25 июня 1915 года «Краб» под коммерческим флагом с 58 минами и 4 торпедами на борту снялся со швартовов и отправился в первый боевой поход. Заградитель сопровождали подводные лодки «Морж», «Нерпа» и «Тюлень».

«Краб» поставил мины по линии Босфорских маяков (Румели-Фенер и Анатоли-Фенер) длиной в одну милю и, выполнив задание, успешно пришел в Севастополь.

«Нерпа» во время постановки блокировала Босфор с востока, находясь в районе Анатолийского побережья Турции, «Тюлень» держался к западу от Босфора, а «Морж» занимал позицию на траверзе Пролива.

3 июля на минной линии подводного заградителя подорвалась турецкая канонерка «Иса Рейс».

5 июля крейсер «Бреслау», вышедший в море навстречу четырем турецким угольщикам, налетел на мину…

Ночью на бульваре

Где искать обер-офицера береговой обороны, как не на берегу? Но разве кто пустит просто так незнакомого гардемарина на какой-либо объект береговой обороны, тем более в крепость, где штабс-капитан Бархатов был дежурным офицером коммутаторной станции? Это стало бы непреодолимым тупиком, не поделись Василий своими планами с «тезкой».

– Идем… – пользуясь случаем доказать свою необходимость, Мишка Василиади тут же схватился за фуражку. – Учись работать с агентурой!

«Агентурой» оказался полусонный мальчишка-приказчик в бакалее «Провансаль». Получив пятачок для соблазна и подзатыльник для верности, мальчишка притащил под полой несоразмерного сюртука кредитную книгу, которую они с Васькой в четыре руки перелистали под лестницей в коридоре.

– Вот! Ящик кабинетного портеру, папиросные гильзы «Хаджи-Оглу» – полсотни штук, набор для «карманного кинематографа Пате»: «25 карточек красавиц в купальных костюмах и без оных…»

Молодые люди переглянулись. Михаил отчего-то покраснел. Васька хмыкнул:

– Интересная бакалея. Адрес где?

Мишка прочистил горло:

– Да вот, в графе «доставка». Гостиница «Ветцеля». Номер 17. Это будет подъезд со стороны Мичманского сквера. Я знаю.

– Тем лучше… – многозначительно заметил гардемарин. – Лучше встретиться на бульваре, чем идти к контрразведчику на квартиру.

– Почему?

Васька даже не сразу нашел что ответить. Черт возьми, это было так очевидно, что не требовало и рассмотрения!

– Ну, мало ли чем он может быть занят? Встреча с агентом. Следственный опыт. В любом случае – конспирация.

– Ночью, на бульваре, – без удовольствия выглянул Михаил из-под лестницы на стекленные двери бакалеи. Там уже подкрались к свинцовым переплетам быстрые, синие осенние сумерки: – Как мы его вызовем?

– Запиской. Через коридорного, – пожал Васька плечами.

– Ну да, конспирация же… – хмыкнул Мишка.

Арка проходного подъезда посреди здания гостиницы уже виднелась за витриной аптеки «Камбура», отмеченная в осенней мороси янтарными разводами фонарей.

– Что это? – придержал Михаил гардемарина за хлястик шинели.

– Где?

Мишка мотнул головой вбок, в сторону ограды с чугунной решеткой, – там среди каменных столбов, чугунных узоров и тонущих в зыби деревьев метались какие-то тени. Слишком бодро для унылых прогулок осенним бульваром, когда он пуст, почти темен и даже вид городового скорее придает тревоги, чем спокойствия. Тем более городового не было в помине, а зря…

– Да на кой оно нам? – поморщился Мишка, и с этим Васька и сам готов был уже согласиться, но только внутренне, про себя.

Так-то, по мере приближения, он понимал, что место его, как настоящего русского офицера и джентльмена, как раз таки там. Где слышались удары – то будто в кожаный диван, то словно в говяжью вырезку; доносились приглушенная моросью матерщина, уханье и вопли как боевого характера, так и самого капитулянтского. Одним словом, общественный непорядок. И похоже, что копеечного разбору.

Не выходя из мрака, Васька присмотрелся: такое ощущение складывалось, будто «уголовный элемент», виденный им накануне на складе Арнаутова, откупился у полицмейстера фальшивым цыганским золотом и в полном составе явился сюда, выяснить, как водится, кто виноват и что делать.