Враг на рейде - Демченко Вячеслав Игоревич - Страница 1

Юрий Иваниченко, Вячеслав Демченко

Враг на рейде

Плюс сто…

Прошло всего-навсего сто лет со времени больших, даже великих событий, которые потрясли мир так, что гул не утих до сих пор.

События эти перекорежили наш мир так, что громадные пласты земного бытия, в политическом, социальном, религиозном – точнее, духовном – планах, все еще сталкиваются, ворочаются и неизвестно когда и каким образом утихомирятся.

К чему в нашем сегодняшнем бытии ни прикоснись, обязательно найдется отголосок тех давних, но, по сути, совсем недавних событий. И в какой уголок мира – ну, для большей достоверности скажем «цивилизованного мира» – ни загляни, обнаружатся и след, и память, и шрамы, оставленные событиями того времени.

Неудивительно, что все сказанное и написанное о той Первой и Великой войне, хотя оба эти определения охотно оспариваются уже довольно давно, высвечивает лишь часть общей картины, и нет пока что повода надеяться, что станет сие по-иному.

Не говорить и не вспоминать о ней нельзя.

Документы и свидетельства, старые фото и целлулоид архивной кинопленки, исследования и расследования, а еще воспоминания, мемуары и художественные произведения, тысячи и тысячи страниц известных и безвестных текстов…

Вот еще один.

На ширину охвата мы не претендуем.

Основное место действия, начинаясь в Санкт-Петербурге и заканчиваясь в Петрограде, сосредоточено в небольшой части небольшого моря, а прочий мир представлен морскими хрониками, небольшими обзорами, «картинками», изредка – портретами. Время основного действия – не более полугода, хотя никак нельзя избежать обращения к несколько более ранним событиям.

Более того, мы несколько спрессовываем эпизоды, разнесенные в исторической реальности на несколько дней или даже месяцев. Точно так же некоторые исторические персонажи чуть изменили свои имена или же слились воедино.

Зато реальные события и военные эпизоды мы не упрощали и не искажали, оставляя такими, как зафиксировано историческими документами нескольких стран, и только комментировали некоторые из них.

И решительно избегали напоминания о том, во что и сколь значительно все обернулось для каждой из сторон, чьи действия и упования сосредоточились в то время и в тех местах. Уж о чем еще, а об этом сказано ой как много и не только с «полярных» позиций, но с множества точек зрения.

Это далось нам непросто и удалось не в полной мере.

Плюс сто…

Вспоминать больно и в то же время чрезвычайно интересно.

Удивительно похожи на сегодняшние, но своеобразны, неповторимы мир и война на грани двух эпох.

И каждый раз приходят напоминания.

То попросту всплывая рогатыми минами в акватории, то поднимаясь со дна морского стараниями дайверов, как п/л «Скат», – ее обещают превратить в музей.

То вдруг осыпается под рукой непрочная штукатурка и обнажается, рельефно и зримо, осколок снаряда с все еще заметными клеймами.

То доносятся сквозь столетнюю толщу времени сказанные и написанные тогда слова, или высвечиваются лица…

Плюс сто. Лица, корабли и самолеты…

Интермедия «Война моторов». Война «внутреннего сгорания»…

… В Париже при благодушном попустительстве толстого жандарма толпа деятельно громила ресторан Appenrodt, искренне полагая месье Аппенродта германским шпионом. Даже престарелая мадам Жизель колотила тростью по изящному керосиновому фонарю под маркизой, приглашающей за столик летнего Diners, хоть не далее как сегодня утром пила тут кофе без тени патриотического смущения.

Более практичный оборванец гневно пинал за угол жестянку цейлонского чая, чтобы, выбравшись из толпы, тут же сунуть ее за пазуху.

Но, впрочем, за углом он, зачарованный, замер. Не слишком держа ногу в красных штанах фузилеров времен Крымской войны, по Итальянскому бульвару маршировали пехотинцы со старыми винтовками Лебеля или с новенькими карабинами Бертье на плечах и ранцами опойковой кожи той же древности, что и красные штаны. С середины XIX века поменялся только покрой шинели, подстегнутые полы которой не мешали маршировать вечно молодому и по-прежнему весело-воинственному духу галлов…

…Однако с центрального вокзала Мюнхена в сторону французской и бельгийской границ уже отправили все вагоны I – in классов, и теперь nach Paris шли дощатые скотовозы, изо всех щелей которых мельтешили руки и выпирали стриженые головы резервистов, оставшихся в одних портках и мокрых от жары нательных сорочках.

Кроме посланий Мартам и Эльзам, оставленным в земской глубинке, на досках теплушек выразительно белели надписи мелом: «Ausflug nach Paris!»

Зарешеченный железнодорожный мост, казалось, вот-вот рухнет на крыши вагонов, перегруженный провожающими и людьми просто восторженными, сквозь чугунные переплеты рядом с черными котелками вились ленточки дамских шляпок, в тени дебаркадера оркестр ревел: «Deutschland, Deutschland über ailes, über ailes in der Welt!..»

…На станции Виктория в Лондоне ему вторил «God Save The Queen!», чуть более уныло – поскольку по стеклу курительного вагона разбредались борозды дождевой воды, или, вернее сказать, равнодушнее. Война, на которую красным шрифтом зазывал сэр Генри Хаггард с плаката на кирпичной стене: «Every man of you must go!» – война была делом добровольным. Зачем она нужна разносчику чайной лавки мистеру Бруку, человеку без внятных перспектив и достойного места, это было понятно, но на кой черт далекая континентальная война понадобилась лорду Райану, недоумевала его вновь приобретенная теща. И без того молодой человек доказал преданность королеве, скупив на корню активы немецкой торговой компании по всему берегу Лимпопо.

Тем не менее, далеко отставив сигару, молодой лорд и патентованный лейтенант Райан целовал невесту, скучно кося взглядом куда-то вбок. Похоже, что если бы не старый лорд Райан, считавший женитьбу непременным атрибутом respectability, проводы лейтенанта были бы куда веселее…

…Еще далее, чем за туманной дымкой Ла-Манша, была эта война для Нового Света, поэтому и реакция на нее была самой неожиданной на фоне всеобщего патриотического подъема всех без исключения стран, готовящихся и уже вступивших в схватку друг с другом. Тут по нью-йоркской Пятой авеню под ироническими, а чаще разочарованными взглядами из-под соломенных шляп джентльменов и козырьков полицейских фуражек маршировали сдержанные последовательницы европейских скандалисток-суфражисток.

Женская демонстрация против войны и for piece не оправдала надежд даже газетчиков, готовых подхватить всю и всякую падаль, но теперь уныло опускавших Leizkamer-ы производства разжигателей войны. Да уж, порадовать обывателя было нечем. Даже юные барабанщицы из Союза американских девочек, сопровождавшие возмущенных леди, были задрапированы до пят – прямо демонстрация пуританок против развратного танго. Хотя что тут демонстрировать – танго к началу войны порицалось везде и повсеместно…

…Все еще царит венский вальс, и его звуки доносятся из кондитерской неподалеку от памятника Радецкому, возле которого австрийские новобранцы разбирают алюминиевые котелки и кружки, ополаскивая их от складской пыли тут же в огромной кадушке, щедро выставленной ресторатором.

Винтовки Манлихера собраны в пирамидки, а на пароконных тележках выглядывают из-под брезента свежеокрашенные пулеметы системы Шварцлозе.

Задразненные городскими мальчишками, жмутся в сторонке словацкие резервисты в полотняных штанах и вязаных кофтах с дорожными сундучками в руках. Ажиотаж площади Радецкого порядком пугает провинциалов…

Нет, все-таки начинать с «августа 14-го» нельзя…

Дела, происшествия и события, без которых «Великая война Ивановых» никак не может быть показана, начинались значительно раньше.

По самому жесткому отбору, начать можно с юбилейного (столетие победы над Наполеоном!) 1912 года.