Древо IV Игрок - Рымин Андрей Олегович - Страница 11

– А других двоих сможешь?

– Ой! Быстрей тогда надо. Как из леса выйдите, усе не смогу. Говори кого. Я попробую.

– Не сейчас. После следующей битвы с Роем. И знаешь… У тебя нет такого яда, чтобы не сразу подействовал?

– Всякий есть. И мазнуть мосно поменьсе, побольсе.

– Сможешь так, чтобы ночью подохли?

– Ооо, – восторженно протянула Лими. – Хитрый мус. Смогу! Царапну – не почувствуют дасе. Весь день хоросо, хоросо. Ночью бац – и замерло сердце.

Просто супер! Жена поняла с полуслова. Идеальный расклад!

– Силар-лекарь не сможет почувствовать? – вспомнил я про возможный прокол.

– Если только специально на яды в крови сюпать не станет. Там и ранки особо не будет.

– Убивала людей, – понял я.

– А то ты нет? Плохих людей много.

– Ладно. Слушай, которых травить.

Дальше я быстренько описал малой Зи и Гвидо. В идеале бы маршала тоже убрать, но у Лими и так сверхзадача – как бы не облажалась. Да и не такой уж дерьмо-человек мой хозяин. Гражата я бы, пожалуй, не стал убивать, если бы отыскалась возможность обойтись без этого. Но, если встанет на пути, прикончу, не моргнув глазом. Я уже не тот паренёк, что в первые дни в новом мире три раза думал, прежде чем просто дать в морду. За друзей глотку вырву любому. И рвать их, чую, придётся в ночь икс очень много.

Прости, Тола. Простите, ребята. Я слишком ценен для них, и поэтому вас не убьют. А вот пытки… Жизнь стоит мучений! А выбора у меня нет. Я не сниму сам этот проклятый браслет…

– Пока, мус! Я всё сделаю.

На мгновение я походя прижался к стеблю какого-то лопуха, и маленькая реактивная фили выскользнула из-под моей безрукавки. Миг – и её уже нет. Свидание завершено. Я снова в тюрьме. Своими ногами топаю в камеру.

Но это в последний раз. Следующий выход из лагеря – и обратно я уже не вернусь. В смысле с ними.

Прости, Тола. Это наш единственный шанс. Я верю, ты сможешь простить.

Глава пятая – Сак май болс!

Этим вечером мэл Жо не пришёл поболтать со своим слугой-демоном, как он это делал обычно. И хорошо. Мне сегодня было не до пустых разговоров. Сосредоточившись на деталях, я продумывал предстоящий побег шаг за шагом. Решение принято. Обратной дороги нет. На следующей охоте Лими сделает своё дело, а я должен буду сделать своё.

С браслетом я не способен помочь, ни себе, ни друзьям. Но драться с извергами я хожу без него. Как только жена подтвердит, что всё получилось, высасываю бронебоев-охранников, убиваю их и валю. Догнать меня у юнайцев без этих скоростников будет некому. От левитантов спрячет сорняк, от менталиста смола, которую фили прихватит с собой. А потом…

А потом я вернусь. В этом суть всего плана. Не брошусь сразу же в лагерь, спасать ребят, чего юнайцы от меня будут ждать, а, спрятавшись, пересижу день где-нибудь не слишком далеко от долины первого хаджа и только ночью приду за друзьями. Благо способ быстро попасть на поляну уже придумал. Тупо сигану вниз со скал, её окружающих. Залезть наверх с другой стороны – не проблема. Шмякнусь камнем о землю, вскочу, врублю шурс с пылесосом – и попробуйте меня остановить без своего читера-менталиста, который к тому времени гарантированно откинет копыта.

Хотя, они, конечно, попробуют. И возможно у них даже получится. Но шансы есть, и потому я обязан попытаться. Главное, чтобы я не ошибся в реакции маршала. Он ведь уже неплохо узнал меня и должен понимать, что я не способен бросить друзей. И потому они будут ждать. И моего возвращения, и вообще. Уверен на девяносто процентов, что истязания Толы, обещанные мне наказанием за попытку побега, юнайцы приберегут на то время, когда я снова окажусь у них в руках. Им нужен наглядный урок. Какой смысл пытать девушку в отсутствии главного зрителя? Да и маршал всё значимое всегда оставляет на утро, а Тола теперь его собственность.

Ферц с Граем тоже больше не принадлежат Хаману, но кого-то из парней Зи, или Джарег запросто могут со злости избить, или даже убить. Оживив, конечно, потом. Без последнего мэл Жо осерчает. Я тоже успел немного узнать седовласого громобоя. Он тот ещё собственник и педант. Если бы не наше с ним тесное общение последних дней, я бы вряд ли решился на такой рискованный шаг. Хотя, даже десятипроцентная вероятность знакомства Толы с Хетосом пугает невероятно. Вдруг, я ошибся в маршале? Вдруг, мелкая подведёт? Вдруг, у меня в итоге ничего не получится?

Последнее особенно страшно. Если Хаман с Гвидо умрут, а я не смогу спасти друзей… У палача затупятся ножи. Нас порежут на лоскуты и сошьют по кусочкам обратно. И наверняка не по разу. Причём, после такого меня уже точно побоятся оставлять в живых. Нас всех потом пустят на силу. Кроме Майкла, пожалуй. Америкос, в отличие от Джи и Грая, им нужен, а его "покладистость" Зи давно подтвердил.

С Джексоном, кстати, придётся особенно сложно – его держат отдельно, на другом краю лагеря. Прорываться к нему будем с боем уже всей командой. В моём случае лучше погибнуть в бою, чем повторно попасть в плен к юнайцам после попытки побега. Убийства Хамана маршал мне не простит. Зи ведь не только ценнейший кадр, но и родственник императора, пусть и дальний.

В общем, билетик у меня только в один конец, а так как первую фазу плана уже не переиграть, обратной дороги для меня нет. Остаётся только ждать, продумывать детали предстоящего и морально готовиться. А заодно отсыпаться и отъедаться. Благо и второй день после охоты на муров Гражат Жо решил сделать для меня выходным. Протоптавшись на свежем воздухе до темноты – теперь путы на ногах позволяли стоять и перемещаться походкой опытной гейши – я залез в свою простенькую палатку, где через пару часов терзаний кое-как отрубился.

– Я на твоей стороне! Извини.

Пролетевшие тихой скороговоркой слова разделили напополам сон и явь, но тут же потонули в волне дикой боли. На раскрывшийся в вопле ужаса рот опустилась чья-то рука, не давшая звукам вырваться за пределы палатки. Кто-то сидел на мне сверху, придавливая к земле. А я… Кажется, я умирал. На грудь толчками выплёскивалась горячая кровь. Моя кровь. Я чувствовал её кожей. Темнота ночи перед глазами плыла, никак не желая складываться в картинку. Лицо. Точно лицо! Но подробностей не разобрать. Как же – мать его – больно!

– Я знаю, ты ещё слышишь меня. Когда оживлю, не ори. Хаман мёртв. Солдат, что тебя охранял, тоже. Оживить всех твоих друзей у меня маны не хватит. Только отрастить руки.

Чужой голос медленно затихал. Гвидо! Как?! Что?! Зачем?!

– Убивай всех, кого сможешь. Пожирай силаров. Нужно действовать быстро. Я…

Мир исчез, чтобы тут же опять возродиться. Немой лекарь, успевший обзавестись языком, уже не сидел на мне, а, согнувшись, стоял на коленях рядом. Руки-ноги свободны. Видимость никакая, но я и так знал, что передо мной именно итальянец. Капец! Он убил меня и потом оживил. Зачем? Ради пары десятков слов, что мой затухающий разум успел уловить?

– Где их держат, ты знаешь, – не давая мне рта открыть, принялся той же скороговоркой шептать Гвидо. – Держи нож. У солдата снаружи клевец. Я не стал брать, торопился.

В ладонь ткнулась скользкая, видимо, от моей же крови рукоять.

– Руби только на шурсе, чтобы с первого раза.

– Браслеты?! – дошло до меня.

– Твой я снял. Ножом сложно. Нужен клевец. Только не урони труп – он сейчас хорошо сидит. Светляк слабенький. Если издалека, то, вполне живым смотрится.

– Почему?

Вопрос получился коротким, но парень и так понял правильно.

– Не могу уже. Это ад, а не жизнь! А другого шанса не будет. Тебя утром убили бы. Потом все подробности.

Аргументы железные. Тьма вопросов, но сейчас не до них. Хаман мёртв, браслет снят – это всё, что мне нужно.

– Держись рядом.

Отодвинув щуплого лекаря, я осторожно выглянул наружу. В нескольких шагах от палатки охранник, уронив на грудь голову, сидит на своём стульчике. Палка с тускло светящимся камнем в навершии, заменяющая стражнику факел, прислонена к бедру. Одна из свисающих к земле рук солдата не даёт ей упасть. Другая лежит на рукояти клевца, что упирается топорищем в землю.