Граф Лазарев. Том IV (СИ) - Флавий Вик - Страница 48

Я уселся на диван и взял с изящного столика стакан воды и бутерброд, судя по размерам, предназначенный для гномика. Распорядитель вежливо кашлянул.

— Как я понимаю, ваш секундант прибудет позднее?

— Почему позднее? Вот же он!

Я указал рукой на своего до крайности смущенного спутника, примостившегося на краешке.

— Он⁈

Распорядитель не смог сдержать изумления. Все взгляды обратились к нам. Волконский, который, безусловно, слышал наш разговор чуть не выронил канапе.

— Вот этот будет секундантом⁈

— Надеюсь, вы сейчас не попытались оскорбить моего друга? — строго спросил я. — А то, боюсь, как бы мне не пришлось вызвать вас на дуэль повторно.

Я повернулся к зрителям.

— Дамы и господа, поскольку вызов застал меня врасплох, я не смог должным образом подготовиться. Мой кузен Игорь, обычно помогающий мне в подобных ситуациях, и мои друзья остались на Урале, так что я вынужден был попросить помочь мне этого замечательного господина. Знакомьтесь, Ерофей Федотович Лютиков, мой приятель и секундант на сегодняшний день. А также примерный семьянин и отличный сторож.

Я ткнул в бок Ерофея, все это время круглыми глазами оглядывавшего зал. Тот уставился на меня, вздрогнул и промямлил:

— Эээ, здравствуйте, Ваши Сиятельства, Ваши Благородия.

— Ну же, Ерофей, не стесняйся, — подбодрил я его. — Между прочим, у Ерофея прекрасная жена, с ней я тоже знаком.

— А еще я отличный самогон варю. — Ошалевший Ерофей, очевидно, решил продемонстрировать свои лучшие качества.

— Но это же простолюдин, — выдавил распорядитель дуэли.

— Ну да, — подтвердил я. — А что, какие-то проблемы?

— Но простолюдин не может секундировать графу на дуэли!

— Почему? Разве дуэльный кодекс это запрещает?

Я точно знал, что нет, вчера у меня было время прочитать его от корки до корки.

— Нет, но… Но это же не принято! — Распорядитель, словно утопающий, ухватился за соломинку.

— Ну и что? — Я беспечно пожал плечами. — Мало ли, что принято, а что нет. Мир не стоит на месте, дамы и господа, все меняется.

— Я отказываюсь! — заявил Волконский. — Это намеренное оскорбление. Пригласить какого-то старика, который и в одном доме с княжеским сыном не должен находиться! Да он наверняка неграмотный!

— Вот уж нет, попрошу не оскорблять моего секунданта, — возмутился я. — Все мои слуги и подчиненные отлично читают и пишут. В конце концов, перед вами один из лидеров российского печатного слова! Кстати, княжич, вы не читали свежий выпуск нашего «Турнепса»?

— Я подобным не интересуюсь, — презрительно бросил Волконский.

— Эх, жаль. А то я хотел спросить, правда ли тот курьезный случай, приключившийся с вами и одной дамой. Разумеется, если бы я лично проверял содержание выпуска, то ни за что бы не позволил печатать такое и позорить вашу фамилию, но мне было некогда, а нашего креативного директора иногда заносит.

Это был чистой воды блеф, никаких статей в «Турнепсе» не выходило. Хотя с Радомира станется. Но я добился того, чего хотел — Волконский занервничал. Пусть думает, что это за дама и о чем вообще речь. Особенно учитывая, что он, говорят, сватается к какой-то девице из младшей ветви Долгоруких. Теперь мысли моего противника будут заняты не предстоящей дуэлью, а тем, не получит ли он при следующей встрече от нее журналом по морде.

Гости прибывали. Я видел и графов, и зажиточных баронов, и даже пару отпрысков младшей ветви многочисленного рода Шереметьевых. Только из Волконских никого не было, кроме одного конкретного придурка, разумеется. Ни его отца, ни матери, ни братьев. Папочка княжича дает понять, что он в этом балагане не участвует и выходки сына не одобряет, отлично. А может, учитывая, что недавно Волконскому-младшему влетело, он вовсе не сказал отцу, что собирается драться. Хотя тот, разумеется, все равно узнал бы.

Я попивал апельсиновый сок, развалившись на диване, и разглядывал гостей. Кивал знакомым и тем, кого предположительно знал граф Лазарев в прошлой жизни, улыбался дамам. То тут, то там кто-то вдруг начинал удивлённо вертеть головой, как будто увидел что-то странное. Это скучающий Каладрий летал по залу, периодически пытаясь кого-нибудь клюнуть. Сделать этого в нематериальной форме демон не мог, но ему, похоже, просто нравился сам процесс.

Ерофей, впервые увидевший столько благородных господ разом (для него и одного-то увидеть было событием) беспокойно ерзал. По случаю мероприятия мы принарядили сторожа в один из моих костюмов (как ни странно, он оказался почти в пору), а у самого Ерофея обнаружились в недрах шкафа ботинки, которые он когда-то купил на свадьбу дочери. После знакомства со щеткой и гуталином ботинки стали выглядеть вполне пристойно.

Само собой, можно было бы позвать в секунданты кого-нибудь из старых приятелей, но я был бы не я, если бы не взбаламутил общество. У меня отличный сторож, а всякие снобы, которые считают себя слишком родовитыми для того, чтобы сидеть с ним в одном зале, потерпят. Ерофей будет покруче каждого из них. Столько лет прожить с Марфой Петровной и не свихнуться — это надо суметь.

— Ваше Сиятельство, — шепотом обратился ко мне сторож. — А вот эти штуки, их что, есть можно?

Ерофей смотрел на крошечную тарталетку с икрой, как на какую-то экзотическую ядовитую змею.

— Можно, можно. Я тебе больше скажу, нужно!

— Это ж, наверно, только для благородных, — пробормотал сторож.

— Ты сегодня самый благородный, ешь давай! — Я буквально всунул тарталетку Ерофею в руку. — Тут еще и бутерброды есть. Смотри на вещи с практической точки зрения: чем больше мы тут съедим, тем меньше потом Марфе Петровне готовить на ужин. И вино тоже попробуй, только не налегай на него, мне нужен трезвый секундант.

Ерофей опасливо пригубил вино. Я благоразумно воздержался. Выпью после дуэли, надеюсь, от радости, а не с горя.

— Ну как? Говорят, должно быть вкусное.

— Очень, Ваше Сиятельство. Но мой самогон лучше.

Между тем время шло. Распорядитель торжественно объявил, что до начала дуэли осталось пять минут.

Я доел последний бутерброд, потянулся и двинулся на дуэльную площадку.

Проходя под красной лентой, я почувствовал, как меня обдало холодом. Как я и предполагал, энергетическое поле, которое должно защитить зрителей от случайного заряда магии или пули, если кто-то из участников дуэли окажется очень уж старомодным. Разумеется, сейчас оно выключено, но все равно ощущается некий остаточный фон.

Я облачился в энергетический доспех и встал на линию. То же самое проделал Волконский с другой стороны.

— Стороны не желают помириться? — задал ритуальный вопрос распорядитель.

Волконский презрительно фыркнул. Я отрезал:

— Ни в коем случае.

— Я все-таки предлагаю господам решить дело миром. — Секундант Волконского тоже решил поучаствовать, хотя по протоколу и не был обязан. Но внес он свое предложение без особого энтузиазма.

Ну, раз так, с нашей стороны тоже должен последовать достойный ответ. Я подмигнул Ерофею.

— Ну вы это… — пробормотал сторож. — Может, вы это, не того?

— Мой секундант надеется на бескровное разрешение дуэли и после нее приглашает всех желающих отведать самогону собственного изготовления, — перевел я. В зале кто-то засмеялся.

— Будете драться до первой крови? — продолжил распорядитель.

Вот еще, так легко княжич не отделается.

— Пока одна из сторон не потеряет возможность сражаться, — ответил я.

Волконский не возражал.

— Оружие?

Волконский презрительно помотал головой. Я сунул руку в карман.

— Оружие — нет, но я хотел бы использовать кое-что другое.

Под взглядами собравшихся я вытащил темные очки и нацепил их на нос.

— Это ведь не запрещено?

Теоретически темные очки в этом мире уже существовали, но самые примитивные. В них было практически ничего не видно, разве что размытые силуэты. Мой план строился на том, что никто не полезет проверять, что я там на себя надел. Магией от очков не фонит, а что на самом деле это иномирная модель, сквозь которую я могу разглядеть все до мельчайших деталей, нормальному человеку в голову не придет. Между прочим, я потратил все утро, чтобы извлечь очки, более-менее напоминающие местные.